Алексеева Ю. М. Роман И. А. Гончарова «Обломовщина» и Симбирск лета 1849 года: (К вопросу о симбирских реалиях романа «Обломов») // Гончаров И. А.: Материалы Международной конференции, посвященной 190-летию со дня рождения И. А. Гончарова / Сост. М. Б. Жданова, А. В. Лобкарёва, И. В. Смирнова; Редкол.: М. Б. Жданова, Ю. К. Володина, А. Ю. Балакин, А. В. Лобкарёва, Е. Б. Клевогина, И. В. Смирнова. — Ульяновск: Корпорация технологий продвижения, 2003. — С. 349—352.
Ю. М. АЛЕКСЕЕВА
РОМАН И. А. ГОНЧАРОВА «ОБЛОМОВЩИНА»
И СИМБИРСК ЛЕТА 1849 ГОДА.
(К ВОПРОСУ О СИМБИРСКИХ РЕАЛИЯХ РОМАНА «ОБЛОМОВ»)
Известно, что летом 1849 года в Симбирске Гончаров забросил написание романа «Обломовщина»*1. Он объяснил это обстоятельство в письме к А. А. Краевскому из Симбирска тем, что «не так взялся за предмет» и что «все написанное до крайности пошло»*2.
На наш взгляд, здесь, как всегда, свою роль сыграли симбирские реалии. Их концептуальность ярче всего раскрывается при рассмотрении истории создания произведений писателя.
В письме к В. В. Стасову начало работы над романом Гончаров относит к 1846 году*3.
Его замысел, на наш взгляд, возник в связи с размежеванием в середине 40-х годов между западниками и славянофилами, в котором немалую роль сыграл симбирянин Н. М. Языков*4. Подтверждением служат и исследования, которые считают поэта одним из прообразов героя гончаровского романа (или одним из импульсов к созданию Обломова)*5.
Это событие не могло пройти мимо сознания художника. Более того, он не мог отнестись к нему иначе, как с особым чувством. Ведь Симбирск — родина выдающихся представителей движения славянофилов (Аксаковы, Ю. Самарин, Языковы). Гончаровы имели непосредственные контакты с Языковыми. К. Аксакова писатель называет в числе университетских однокашников*6. Кроме того, с Симбирском был связан родственными узами П. С. Хомяков*7. Братья Киреевские имели отношение к Симбирску в связи с их творчеством*8. Летом 1849 года Гончаров мог встречаться и с Ю. Самариным*9.
Тема особого разговора — славянофильство как явление, обусловленное целым рядом факторов истории именно Симбирского края*10. Гончаров, по-видимому, ясно осознавал этот факт, что нашло свое отражение в его романе. Например, П. Киреевский писал, что основу его собрания составили богатые материалы, полученные из Симбирской и Оренбургской губерний (добавим — и Уфимской) от членов семьи Языковых, их родственников и друзей*11.
как историческом в противовес Гегелю (он относил его к неисторическим). Поэтому сказки няни Илюши Обломова приобретают концептуальный смысл. Известно, что ее прообразом стала няня писателя Анна Михайловна. Песни записывались и со слов таких женщин, какой предстает перед нами в романе Анна Михайловна. Она занимала особое место в семье и в доме Гончаровых, позже — в доме сестры писателя Александры Александровны в селе Хухорево. Так, например, ключи ото всего в Хухоревском имении хранились у нее, и сами хозяева «испрашивали» их у нее*12. Фамилия ее неизвестна. В двух сохранившихся списках дворовых людей в доме Гончаровых 1830-х годов (в клировых ведомостях Вознесенской церкви)*13 есть Анна Михайловна. У нее муж Лукиан. В одном списке — Афрамеев, в другом — Авраамиев. Но сказать с уверенностью, что эта Анна Михайловна есть няня писателя, мы пока не можем.
Однако, не скрывается ли за всем этим некий сокровенный смысл?
Няня в романе повествует не только о героических подвигах «русских Ахиллов». Она еще носительница мифа (онтологического корня мысли) о подлинной жизни, где все совершенны и где вечный праздник, то есть — памяти об утраченном Эдеме и стремления вернуться в него, что и составляет муку всей жизни Ильи Ильича.
Речь, таким образом, идет о метафизических истоках идеи обожения славянофилов*14.
В начале июля в Симбирске Гончарова застает известие «о задавлении» славянофилов. 5 июля Аксаков-отец напишет сыну Ивану: «...опасались тронуть, думая, что нас много, что общество нам сочувствует, но, уверившись в противном, <···> решились задавить наше направление»*15. Северная столица при всем своем желании не могла сочувствовать славянофилам (метафизика была другая — Божественного Промысла). «Пророками прошлого» назвал их П. А. Вяземский*16. Гончаров сказал, что они хотели строить здание новой «русской жизни на старом фундаменте», правда, тут же добавил: «хотя и хорошем»*17.
Самарина, И. Аксакова*18. Таким образом, пронемецкая власть начала гонение на «консенквентных немцев» (так назвал славянофилов современник)*19.
Редактор «Московских ведомостей» И. В. Павлов писал, что «теперь славянофилы сильно играют в карты»*20.
Возможно, что желание Гончарова съездить на родину в 1849 году было вызвано стремлением на месте (в колыбели славянофильства) разобраться с проблемой общины, без чего невозможно было продолжение работы над «Обломовщиной».
Тем более, что преждевременная смерть крестного Н. Н. Трегубова в 1849 году (могиле которого писатель, вероятнее всего, хотел поклониться) в конечном счете была вызвана трагическими событиями, происходившими фактически в его имении (юридически оно было закреплено за сестрой писателя Александрой)*21.
*22. Более того, дальше обстоятельства у сестры сложились так, что ее муж, Михаил Максимович Кирмалов, был убит своими крестьянами. Таким образом, Гончаров увидел на родине и такие «ростки нового»*23. (Кирмалов ему лично рассказал о заговоре мужиков против него).
Начавшаяся тогда в Симбирске работа над новым романом «Художник», где Райский создает портрет Софьи Беловодовой (sic!), свидетельствует о прозрении писателем метафизического характера деятельности славянофилов. Они явились продолжателями творчества русской (платоничной, отсюда Обломов — Платон) Софии, натурально вписываемой в мир*24. Гончаров вынужден был признать, что его роман «Обломовщнна» не соответствует теме славянофилов.
*1Впоследствии трансформировался в роман «Обломов».
*2 А. Гончарова к А. А. Краевскому 20 сентября 1849 года // Гончаров И. А. Собр. соч.: В 8-ми т. М., 1955. Т. 8.
*3Письмо И. А. Гончарова В. В. Стасову 27 октября 1883 г. // Гончаров И. А. т. М., 1955. Т. 8. С. 502.
*4Имеется в виду роль стихотворения Н. М. Языкова «Не нашим».
*5Рассадин А. П. Из рода Обломовых (Н. М. Языков и И. А. Гончаров) // Материалы Международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения И. А. Гончарова. Ульяновск, 1994.
*6Гончаров И. А. Гончаров И. А. Собр. соч.: В 8-ми т. М., 1955. Т. 7. С. 222.
*7Был женат на сестре Языковых, Екатерине.
*8Собрание народных песен П. В. Киреевского. Записи Языковых в Симбирской и Оренбургской губерниях. Л., 1977. Т. 1.
*9 А. Островский, чиновник особых поручений при симбирском губернаторе (кстати сказать, курировавший в 1850 г. дело об убийстве крестьянами мужа сестры писателя, помещика М. М. Кирмалова) пишет брату-драматургу о назначении чиновником особых поручений при губернаторе Ю. Самарина. И тут же добавляет, что расспрашивал Гончарова о его впечатлении от чтения пьесы «Банкрот», на котором писатель присутствовал в Москве, где останавливался по дороге в Симбирск. Письмо датировано неправильно 1852 годом. (См.: Литературное наследство. Островский А. Н. Т. 82. М., 1974. Кн. 1. С. 228.)
*10Симбирск — один из крупнейших после Нижнего Новгорода православных центров; долгое время — окраина Московского государства, где оседали беглые и раскольники; один из районов расселения немецких колоний; главное, пожалуй, — один из важнейших масонских пунктов и т. д.
*11Соймонов А. Д. К истории собрания П. В. Киреевского // Собрание народных песен П. В. Киреевского. Записи Языковых в Симбирской и Оренбургской губерниях. Л., 1977. Т. 1. С. 143.
*12Алексеева Ю. М. А. Гончарова к сестрам // Материалы Международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения И. А. Гончарова. Ульяновск, 1994.
*13ГАУО, ф. 134, оп. 4, д. 2. Л. 21—21 об.; л. 115.
*14Благова Т. И. Хомяков и И. Киреевский. М., 1995.
*15Савельев Л. 5. С 163.
*16Вяземский П. А. Полн. собр. соч. СПб., 1878—1896. Т. 8. С. 286.
*17Гончаров И. А. Заметки о личности Белинского // И. А. Собр. соч.: В 8-ми т. М., 1955. Т. 8. С. 44. Гончаров, на наш взгляд, увидел использование славянофилами метафизики общины Московского государства, в основе которой лежала античная (греческая) пластика (Райский: «Я грек») гармонии идеального и реального начал бытия в покое. Создавалась организация (Шеллинг) идеала (в покое) разумной любви (Хомяков) для разрешения «натяжения личных своеволий» (Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 251). Налицо было разрушение Троицы и Красоты (греч. Разум — Любовь — Душа).
*18ГАРФ, ф. 109 III отд., оп. 241 эксп. 1849 г. Д. 89. О камер-юнкере Самарине; там же — д. 92. О кол. асессоре Ив. Аксакове, позволившем себе сделать неуместное замечание насчет правительства.
*19 М. А. Идеалы, опиравшиеся на прошлое // Литературное наследство. Т. 79. М., 1988. С. 70—71.
*20Там же.
*21Алексеева Ю. М. К вопросу о причинах изменения концепции романа «Обломов» летом 1849 г. в Симбирске. В печати.
*22«Замечателен и народ симбирский, особенно заволжский. Это племя трудовое, работящее, перед которым переселенные сюда туляки кажутся тунеядцами.
Любовь крестьянина-хлебопашца к земле — черта, которой ты не заметишь под Москвою, — дает особенный характер труду, облагораживает его.
Человек трудится здесь не по принуждению, не по нужде; чтобы оградить себя от нужды, достаточно бы было десятой доли его труда; потребности нажиться, как у крестьян-промышленников, тоже не заметно, но есть другое побуждение: это — уверенность, что всякий труд будет вознагражден с избытком.
Земли здесь много, земля обильна, и человек спешит, как будто, собрать эти первые плоды, которыми так щедро дарит его природа, еще не тронутая». (Письмо к К. С. Аксакову. Симбирск, октябрь, 1849 г. // Ю. Ф. 12. Письма 1840—1853 гг. С. 204).
*23Прежний героический, а теперь героический только по форме (так как призыв убить помещика исходил от безбожного (проворовавшегося) старосты) акт воли, вызванный неприятием безбожного в представлении крестьян помещика (Кирмалова) явился попранием Божьей воли, которой они ранее следовали фатально. «Бессознательное пребывание в Боге» (Шеллинг) закончилось. Начинает осознаваться метафизическая свобода разума — определять свое отношение к Богу и миру; даже решать, где Божья воля.
*24Ахутин А. В. София и черт (Кант перед лицом русской религиозной метафизики) // Вопросы философии. 1990. № 1. С. 54—69.