Борзенкова Н. В. Эволюция психологической манеры И. А. Гончарова-романиста // Гончаров И. А.: Материалы Международной конференции, посвященной 190-летию со дня рождения И. А. Гончарова / Сост. М. Б. Жданова, А. В. Лобкарёва, И. В. Смирнова; Редкол.: М. Б. Жданова, Ю. К. Володина, А. Ю. Балакин, А. В. Лобкарёва, Е. Б. Клевогина, И. В. Смирнова. — Ульяновск: Корпорация технологий продвижения, 2003. — С. 208—217.
Н. В. БОРЗЕНКОВА
И. А. ГОНЧАРОВА-РОМАНИСТА
Проблема эволюции психологического мастерства И. А. Гончарова не была еще предметом специального изучения. Освещены лишь отдельные аспекты психологического анализа в творчестве писателя и прежде всего приемы и средства художественного раскрытия душевной жизни героев (В. И. Ариповский, Н. А. Гузь, П. Ф. Ковалева, Н. Б. Подвицкий, Н. И. Пруцков, В. Н. Тихомиров). Способы, приемы и средства психологического анализа в работах исследователей рассматриваются в их обусловленности типом изображаемых характеров, но не выявляется их связь с социально-психологической проблематикой романов, мировоззрением и гносеологией писателя. Н. А. Гузь, Н. И. Пруцков, В. Н. Тихомиров, В. К. Фаворин отмечают изменение психологического анализа в «Обрыве»: более глубокое исследование внутреннего мира героев, усиление роли их самораскрытия, появление внутренней речи в ее низшей стадии. Однако эти изменения связываются лишь с идейным содержанием героев и творческой эволюцией писателя. Нашей задачей является определение эволюции художественно-психологической манеры Гончарова-романиста во взаимосвязи с изменением мировоззрения, философской антропологии, гносеологии писателя и типа изображаемых характеров.
Художественно-психологическая система Гончарова-романиста претерпела значительную эволюцию. Ее развитие связано в первую очередь с изменением представлений писателя о соотношении человека и общества, меры свободы и обусловленности человеческой воли и судьбы, о сущности человеческой природы. Основная тенденция в эволюции психологизма писателя — от преимущественного внимания в первых двух романах к социальной психологии и ее причинному объяснению к индивидуальной психологии личности и ее стихийным душевным процессам в романе «Обрыв».
В «Обыкновенной истории» и «Обломове» интерес Гончарова сосредоточен на проблеме «человек и среда», возможности личности противостоять давлению обстоятельств. В романах актуализирована социальная характеристика героев, соотношение в человеке социальных и природных свойств. Жанр романа-биографии помогает проследить процесс взаимодействия характера и среды, духовно-психологическую эволюцию героев. Гончаров познает сущность человека через его историю, испытывает потенциал его внутренней свободы, который зависит в первую очередь от соотношения его духовной и социальной природы.
«Обыкновенной истории» является исследование двух типов характеров: мечтателя и буржуазного деятеля. Интерес Гончарова к этим социально-психологическим типам объясняется вниманием в 40—50-е годы к проблеме деятельной сущности человека, его способности реализовать себя в сознательном, общеполезном труде. Жизненная философия, сознание и психология героев-антиподов в «Обыкновенной истории» выражает массовое сознание людей эпохи и последовательно раскрывается автором. В Александре и Петре Адуевых Гончаров выделяет типические черты, которые проявляются в авторском повествовании, особенно в приеме обобщения («Все такие натуры, какова была его (Александра. — Н. Б.), любят отдавать свою волю в распоряжение другого»*1), в портретных характеристиках, лишенных индивидуализирующих средств. Так, описание Петра Адуева подводится под общий тип: «мужчина в самой поре», «таких мужчин называют bell homme» (представительный человек) (1, 25—26). В характеристике Александра значится лишь «белокурый молодой человек, в цвете лет, здоровья и сил» (1, 7).
Смыслообразующая тема первого романа Гончарова-тема духовного разрушения личности и сентиментального сознания Александра Адуева. Следуя пушкинским традициям (образ Ленского), Гончаров впервые аналитически исследовал сознание героя-мечтателя в романной форме. На основе принципа социального детерминизма он выявил причины формирования отчужденного от действительности мировоззрения. Прослеживая эволюцию сознания Александра под влиянием нового времени, диалектически сложный процесс превращения мечтателя в практика, автор определил и роль натуры, ее влияние на характер душевных изменений. В отличие от Петра Адуева и Поспелова, также являющихся воспитанниками патриархальной среды, но быстро сумевших принять новый образ жизни и ценности буржуазного Петербурга, Александр долго и мучительно избавляется от идеализма. На разность натур указывает племяннику Петр Адуев: «Да у тебя, кажется, натура не такая, чтоб поддалась новому порядку...» (1, 41).
скептицизм и апатия. Писатель исследует связь душевных состояний Александра с внешними явлениями, стремится к всеохватывающему изображению человеческой души. Эволюция психологии и сознания героя находит отражение в изменении прямой речи, внутренних монологов, рисунка поведения, портретных и пейзажных характеристиках. Так, только приехавший в Петербург Александр мыслит абстрактными категориями, полученными не из опыта, а вычитанными из книг, лекций по эстетике. Поэтому речь его представляет собой набор готовых конструкций, метафор, эпитетов: «жажда благородной деятельности» (1, 40), «вещественные знаки невещественных отношений» (1, 45). Но манера речи Александра меняется от диалога к диалогу, вплоть до неприятия «дикого языка» (1, 227), что связано с постепенным знакомством героя с жизнью, приобретением какого-то опыта. А каждая беседа с дядей становится отражением нового этапа душевной эволюции Адуева-младшего.
Этапы психологического развития героя наиболее ярко проявляются во внутренних монологах. Первые внутренние монологи провинциала чаще всего становятся мысленным продолжением разговора с дядей («Не хорошо говорю...» (1, 43); «Дядюшка!.. В одном уж ты прав...» (1, 61)). В период любовных неудач увеличивается роль самораскрытия Адуева-младшего. Во внутренних размышлениях он пытается уяснить происходящее («Ну, если она (Наденька. — Н. Б.) не виновата?..» (1, 120)). Несмотря на взволнованность, сильные чувства, переживания, внутренние монологи героя логически выстроены, последовательны. Разочаровавшись в любви, молодой Адуев все больше склоняется к скептическому анализу всех явлений жизни. Его внутренние монологи и несобственно-прямая речь становятся более аналитичными («Как в свои лета, позволив себе ненавидеть... людей» (1, 173)). После разрыва с Юлией и крушения романтического мироощущения героя значительно повышается роль саморефлексии. Александр подвергает внутреннему анализу все былые представления о жизни. Его внутренние монологи отражают спокойное течение мысли, логически и синтаксически упорядочены, близки к звуковой речи («Вглядываясь в жизнь...» (1, 229)).
После перерождения Александр-делец характеризуется через сцены драматического действия и портретные характеристики. Его духовно обедневший мир закрыт для автора.
Гончаров диалектически постигает характер героя-практика. В романе представлено не только рационалистическое сознание Адуева-старшего, но и выявлена роль чувств в его поведении. Адуев-делец отчужден от живых запросов человеческой натуры. Он руководствуется своей волей, уверен в непогрешимости рационального устройства жизни. Герой чувствует себя абсолютно свободным от влияния чувств и высоких душевных устремлений. Но человеческая природа, вопреки рассудочным установкам, дает о себе знать. «Внутренний человек», тщательно скрываемый героем-прагматиком, прорывается в поведении и отдельных репликах внутренней речи. «Порывы и волнения» (1, 64) племянника выводят старшего Адуева из состояния невозмутимости, спокойствия. Изменение его эмоциональных реакций и поведения в присутствии Александра создает комический эффект — несоответствие характера, привычек и совершаемых поступков. Например, при появлении Александра Петр Иваныч прячется за стол, избегая объятий, в негодовании кричит, когда племяннику удается его обнять и закапать при этом чернилами письмо, впадает в столь нехарактерное для него многословие («искренние излияния»), пытаясь объяснить разницу между творчеством и ремеслом. «Внутренний человек» проявляется в Адуеве-дяде при столкновении с явлениями иррациональными, которые он не может решить главным «механизмом» буржуазной жизни — рассудком. Бессилие рассудочности в разрешении проблемы чувств передается в романе посредством двойного диалога, обрамленного внутренней речью, когда Петр Адуев пытается вывести племянника из апатии. Герою приходится отступить, как и тогда, когда он не мог успокоить плачущего из-за неудавшейся любви Александра.
Сложность, неоднозначность героя-прагматика подготавливает его перерождение в эпилоге. Беспокоясь за состояние жены, Петр Адуев не скрывает своих внутренних сомнений и тревоги. Исчезает прежняя безапелляционность суждений, логическая последовательность мыслей (например, в разговоре с врачом о болезни жены (1, 299)). Озабоченность, погруженность в свои размышления заставляют героя отвечать не на реплики врача, а на собственные беспокоящие мысли). В авторских ремарках появляется указание на широкий спектр интонаций речи Адуева-старшего, что было нехарактерно для речи прагматика, человека, умеющего сдерживать свои эмоции («сказал он нерешительно» (1, 308), «закричал он торопливо» (1, 310), «отчаянно возопил Петр Иваныч» (1, 311)).
Исследование человеческой души в «Обыкновенной истории» тесно связано с историей жизни героев, процессом формирования характера в потоке повседневности. То есть преобладающим в романе является эпический психологизм. С эпическим психологизмом органически сочетается драматический способ изображения героев. Большой удельный вес при этом имеет раскрытие персонажей через диалоги, дискуссии. Такая особенность психологизма определяется диалогическим конфликтом произведения и тем, что жанр романа в этот период еще только формируется, «сохраняет связь с предшествующими жанрами, в частности, с драматургией»*2.
В романе «Обломов» интерес к проблеме «человек и среда», к процессу разрушения личности остается преобладающим. Одновременно исследуется и возможность возрождения главного героя. Одной из ведущих в романе становится проблема воли. Композиция «Обломова» подчинена логике испытания воли главного героя, его способности к возрождению. Одна из причин трагедии Обломова состоит в том, что он не способен к активному проявлению воли. Его воля несвободна. Действия и поступки совершаются Ильей Ильичем под влиянием внешних обстоятельств, воли других людей. В безволии своего героя автор винит не только влияние воспитания, среды, он возлагает нравственную ответственность и на самого героя. Гончаров отмечает, что в Обломове в петербургский период жизни пробуждены умственные силы, критическое осознание своего положения, он понимает необходимость деятельной жизни, общественно полезного труда. Но нравственное сознание героя вступает в конфликт с его натурой. Герой-фаталист не пытается что-то исправить. Сохранив чистоту чувств, высокие стремления ума и сердца, Обломов оказался изолированным от общей жизни. В результате он утрачивает душевную гармонию. Внутренний разлад героя находит выражение в саморефлексии, воспроизведенной в диалогизированных внутренних монологах («Что же это такое? А другой бы все это сделал?» (4, 99—100)).
«человек — среда» (Е. А. Краснощекова).
«Обломове» интерес автора равномерно сосредоточен на исследовании внешней и внутренней жизни главного героя. Внешне Обломов статичен, погружен в пассивное созерцание происходящего. Он не совершает никаких поступков, лишь ведет перебранку с Захаром и беседует с «посетителями». В связи с этим характер героя преимущественно раскрывается через речевую манеру, бытовые подробности. А его равнодушие к жизни обусловливает ведущее значение в характеристике происходящего авторского повествования.
Рисуя неподвижность героя, автор все глубже проникает в его внутреннюю жизнь. Перед нами раскрывается диалектически сложный, многогранный мир души Обломова. Автор стремится воспроизвести динамику внутренней жизни через сцепление противоречий. Наиболее полное выражение душевный конфликт находит во внутренних монологах в период любовного увлечения. Неоднократно употребляемое в повествовании слово «вдруг» отражает резкую смену душевных состояний и мыслей героя (ч. 2, гл. 11).
Более глубокое раскрытие душевной диалектики Обломова обусловлено усложнением концепции характера, а также вниманием к индивидуальным свойствам личности. В «Обломове» писатель все больше склоняется к воссозданию внутреннего мира человека незаурядного, индивидуально-личное своеобразие которого делает его исключением в своей среде.
Второй роман Гончарова строится не столько на сопоставлении сознания, образа жизни героев-антиподов (Обломов — Штольц), сколько на двухполюсности — «раздробленный» герой и «идеальная» героиня. В «Обломове» полнее, чем в «Обыкновенной истории», исследуется психологии женской души. Рисуя цельную натуру Ольги, ее естественность, незаурядность, автор показывает формирование этого характера. Но его окончательное становление происходит под влиянием любви.
«Обломове» Гончарова интересует судьба человека, внутренняя жизнь, связанная с процессом формирования личности. Но главные герои предстают в романе как сложившиеся, а их биографические истории воспроизводятся ретроспективно. Действие «Обломова» также относится к прошлому. Автор-повествователь рассказывает историю Обломова, услышанную от его близкого друга Штольца, с большой симпатией относящегося к Илье Ильичу. Поэтому в повествовании встречаются черты идеализации и тонкое знание переживаний и душевного мира главного героя.
Органическая концепция мира, взгляд Гончарова на эволюционное развитие жизни нашли наиболее полное выражение в романе «Обломов». Между жизнью человека и природы как будто стираются границы, и душевное состояние героев, течение любовного чувства характеризуются через явления природы. Жизнь человека воспроизводится писателем так же через природные явления, как смена времен года, геологические изменения. Как смену времени в течение суток обрисовывает свою жизнь Обломов («Она не была похожа на утро...» (4, 190)). Как и в лирике Тютчева, в романе Гончарова показ душевных переживаний через состояние природы является результатом творческого усвоения учения Шеллинга о «мировой душе».
личности природные свойства, натуру, романист в то же время большое значение придавал влиянию на нее социальных законов. Особое место он отводил воспитанию, влиянию окружающей обстановки и общественной среды. В связи с этим важное место в «Обыкновенной истории» и особенно в «Обломове» отведено биографическим отступлениям. В них писатель стремится как можно полнее рассказать о становлении характера героев, раскрыть не только индивидуальное своеобразие, но и социально-психологическую сущность.
В теории познания Гончаров придавал важное значение непосредственному восприятию, жизненному опыту, отмечал важность синтетического, целостного восприятия явлений, к которому помогает идти анализ. В первых романах Гончаров более подробно передает все этапы познания, систему впечатлений, способствующих изменению мировоззрения героев. Однако он далек от изображения течения психического процесса, не стремится к раскрытию глубинных основ человеческой психологии. Движение внутренней жизни персонажей писатель прослеживает, преимущественно используя несобственно-прямую речь, что способствует непосредственности изображения сознания. Отказываясь от анализа смутных состояний внутренней эмоциональной жизни героев, Гончаров, как и Тургенев, в соответствии с принципами романтической эстетики, зачастую передает сокровенные переживания героев посредством музыки. Особенно это характерно для «Обломова».
Значительно изменяется психологическая манера Гончарова в период написания «Обрыва». Общественная ситуация коренной ломки жизненных устоев нарушила причинно-следственную, органическую связь между влиянием окружающих обстоятельств, их стремительной сменой и характером человека. Социальная трагедия личности осмысляется Гончаровым теперь более философски, связана с постоянным противодействием позитивистскому толкованию человека как функции среды — общественной и биологической. Гончарову важно показать, что характер человека зависит не столько от внешних влияний и инстинктов, сколько от внутренней сознательности, нравственных побуждений. Изменяется взгляд романиста на натуру человека, его воспитание, концепцию воли, появляется новый тип литературного характера. Писатель воспроизводит характеры динамические, шире обращается к воспроизведению индивидуально-личных качеств героев. Главной психологической проблемой в «Обрыве» становится не проблема человека и среды, история личности, а сложные личные жизненные искания героев, раздвоение души человека. Сосредоточиваясь на духовном облике героев, борьбе в их натуре духовного и телесного начал, Гончаров существенно изменяет приемы и средства психологической обрисовки внутреннего облика героев.
«падения» повышает драматизм романа, обусловливает усиление романтических традиций, роли символики. В связи с этим повышается экспрессия психологического анализа. Автор прибегает к психологической гиперболизации в изображении чувств и психических состояний (и «добрый дух» печально молчал в нем (Райском. — Б.) <···> Бесы вторглись и рвали его внутренность» (6, 280)). Снижается рациональный анализ, широко используются драматические приемы выражения сложных и противоречивых душевных состояний.
Смещение интереса к действию бессознательных, иррациональных начал в жизни объясняет и изменение гносеологии Гончарова. В 60-е годы романист приходит к осознанию ограниченности познавательных способностей разума, все больше доверяя интуитивному познанию, утверждает важность чувства и веры в постижении жизни. С этим связан преобладающий интерес писателя к стихийно-эмоциональной жизни героев «Обрыва», а также к творческой фантазии Райского-художника.
Изменяются антропологические взгляды Гончарова. Он приходит к убеждению об устойчивости заложенных в натуру человека «совокупности средств, природных элементов» (6, 8), «природно данном» (В. И. Мельник). Этот взгляд писателя преломляется в новом построении биографических отступлений. Так, уделяя большое значение процессу становления характера Райского, Гончаров сосредоточивает внимание не на влиянии окружающих обстоятельств на формирование личности, а на душевном мире героя в его внутренних и внешних проявлениях. Важную роль в биографическом отступлении играет акцентирование в герое природных задатков, «исходных свойств» натуры, которые составят основу его характера в будущем.
«Обрыва», изменение антропологических и гносеологических взглядов писателя отразились на принципах создания характера героев. Как неоднократно отмечалось, в романной системе Гончарова происходит смещение интереса от «типа» к «идеалам» (В. И. Мельник, О. Г. Постнов и другие). Автор «Обрыва» сосредоточивается на субъективно-личностных формах сознания и индивидуальной психологии. В центре романа — личности неординарные, выделяющиеся из своей среды. В отличие от предыдущих романов, в которых обрисованы характеры более однородные, в последнем романе выведены герои раздвоенные, отличающиеся непостоянством, «текучестью». В Райском соединяются художник, с его неуемной фантазией, изменчивыми чувствами и эгоизмом, и человек — чуткий, нравственно отзывчивый. Конфликтность Веры объясняется борьбой в ее душе чувства и разума, долга и страсти.
Психологическая драма Райского, обусловленная борьбой нравственного сознания и стихийного чувства, изображается изнутри сознания героя, формами несобственно-прямой речи и внутренних монологов. Драма Веры, как характера романтического, загадочного, передается через восприятие (фантазию) художника Райского, а также через внешнее выражение процессов внутренней борьбы.
При изображении смены противоположных состояний, поведения героев Гончаров избегает их рационалистического анализа, причинного объяснения изменений. Автор не доверяет способности трезвого слова осветить все глубины душевного состояния и прибегает к их внешнему выражению. Так описывается состояние Райского, ставшего свидетелем последнего свидания Веры и Марка Волохова, («...наконец из кустов выскочил на площадку перед обрывом Райский, но более исступленный и дикий, чем раненый зверь. Он бросился на скамью, выпрямился и сидел минуты две неподвижно, потом всплеснул руками и закрыл глаза...» (6, 275—276)). Не избегая субъективно-оценочного комментария, писатель объективно описывает происходящие изменения с героями («Она (Вера. — Н. Б.» (6, 111—112)).
главного героя и внутренние монологи (снижается их логическая упорядоченность). В отличие от более рационалистичных и критически окрашенных самохарактеристик Александра Адуева и Обломова, самохарактеристики Райского включают «автоидеализацию», романтическую патетику («Гамлет и Офелия! <···> Над сравнением себя с Гамлетом он не смеялся...» (6, 94—95)). Для передачи глубинных, бессознательных психических состояний героев автор использует внутреннюю речь в ее низшей стадии. Лихорадочное течение мыслей, фрагментарность характеризуют внутренний монолог Веры, получившей после «падения» письмо от Марка («Боже мой! Он еще там, в беседке!.. грозит прийти... Посланный ждет... Еще «удав» все тянется!.. не ушло... не умерло все!..» (6, 360)).
Особенность «Обрыва» как «романа в романе» и введение героя-повествователя повысили роль субъективного начала, оценочность повествования. Почти все происходящее в романе дается через восприятие Райского. Однако характер окружающего и действительности познается героем не посредством анализа, а через художественный домысел, фантазию. Воплощая эстетическую позицию романиста о «преображении» с помощью фантазии в художественном творчестве действительности, Райский, собираясь писать роман, стремится «только ощущать жизнь, а не смотреть в нее, или смотреть затем только, чтобы срисовывать сюжеты, не дотрагиваясь до них разъедающим, как уксус, анализом...» (5, 165). Важную роль в познании героем мира и окружающих играет интуиция.
Воспроизведение Райским-повествователем происходящего по «горячим следам» обусловило, начиная с третьей части, воссоздание внутренних непосредственных процессов сознания персонажей, освободив роман от ретроспективного взгляда на психологические этапы истории героев, свойственного предыдущим романам.
«Обрыве» становится не всеохватывающее изображение истории человеческой души, процесса изменения личности в потоке жизни, как это было в «Обыкновенной истории» и «Обломове», а сосредоточенность на внутренних противоречиях, колебаниях душевного состояния героев. Преобладающим в последнем романе становится драматический психологизм.
Сноски
*1 И. А. Собр. соч.: В 8-ми т. М.: ГИХЛ, 1952—1955. Т. 1. С. 25—26. Далее ссылки на это издание в тексте даются в скобках с указанием тома и страницы.
*2 Н. А. Типология характеров в романах Гончарова: Автореф. дис.... канд. филол. наук. М., 1985. С. 14.