• Приглашаем посетить наш сайт
    Григорьев А.А. (grigoryev.lit-info.ru)
  • Цейтлин. И. А. Гончаров. Примечания. Глава 6.

    Введение: 1 2 3 Прим.
    Глава 1: 1 2 3 4 5 6 7 8 Прим.
    Глава 2: 1 2 3 4 5 6 7 Прим.
    Глава 3: 1 2 3 4 5 6 Прим.
    1 2 3 4 5 6 Прим.
    Глава 5: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Прим.
    Глава 6: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Прим.
    Глава 7: 1 2 3 4 5 6 7 Прим.
    Глава 8: 1 2 3 4 5 6 Прим.
    1 2 3 4 Прим.
    Глава 10: 1 2 3 4 5 Прим.
    Глава 11: 1 2 3 4 Прим.
    Глава 12: 1 2 3 Прим.

    Глава шестая

    «ОБРЫВ»

    (стр. 216—281)

     1 Л. С. Утевский. Жизнь Гончарова. М., 1931, с. 111. — «Обрыв» носил в эту пору название «Художник».

     2 «М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке», т. IV. СПб., 1912, с. 6.

     3 Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР.

     4 Эти письма к Е. П. и Н. А. Майковым не опубликованы (Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР).

     5 Отрывок «Бабушка» был сначала предложен Гончаровым «Современнику», но «загостился» там, так как редакция журнала осталась недовольна оттенком идеализации в нем старопоместной русской жизни.

     6 Рукоп. отдел. Всесоюзной публичной б-ки им. Ленина.

     7 «Голос минувшего», 1913, № 2, с. 241.

     8 А. В. Никитенко. Записки и дневник, т. I. СПб., 1905, с. 452.

     9 Там же, с. 467.

    10  В. Дружинина, свидетельствующие о его отношениях с Гончаровым: 1 декабря. 1855 г. «...вчера, поутру работал и, кажется, хорошо. Мне удалось поймать за хвост сущность таланта в Гончарове — статья будет ему полезна, как я думаю». 10 декабря «...исправлял статью о Гончарове, которой я доволен».  г. «Гончаров ужасно доволен моей статьей о Русских в Японии. А я вдвое». 13 марта 1856 г. «Чтение обломовщины. Бури в душе Гончарова». 1 марта  г.) «От 7 1/2 у Гончарова слушал его новый роман». 3 марта «Вечером Гончаров был и читал Обломова» (Архив Гос. литературного музея).

    11 Архив Гос. литературного музея.

    12 Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР.

    13  М. Достоевского Ф. М. Достоевскому (в сб.: «Ф. М. Достоевский. Материалы и исследования». Л., 1935, с. 531), в котором он, со слов издателя «Отечественных записок», А. А. Краевского, сообщал, что цензура в лице Гончарова «не вымарала ни одного слова из твоего романа».

    14 «А. Ф. Писемский. Письма». Л., 1936, с. 124 и 28.

    15 А. В. Никитенко. Записки и дневник, т. I, с. 506.

    16  Е. Евгеньев-Максимов. «Современник» при Чернышевском и Добролюбове. Л., 1936, с. 317 и его же статью: «Некрасов-журналист». «Литературное наследство», № 49—50, М., 1946, с. 106.

    17 Н. А. Некрасов V., М. — Л., 1930, с. 302.

    18 «Тургенев и круг «Современника»», М. — Л., 1930, с. 253. — Елагин — один из реакционнейших цензоров николаевского царствования, уволенный в 1855 г.

    19 Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР.

    20 Е. А. Штакеншнейдер 219.

    21 Николай Щербина. Альбом ипохондрика. Эпиграммы и сатиры. Л., 1929, с. 76.

    22 Цит. по книге: Л. С. Утевский 103.

    23 История СССР. Под ред. М. В. Нечкиной, т. II. Россия в XIX веке. 1949, с. 397.

    24 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XI, ч. I, с. 545.

    25  И. Ленин. Соч., т. 5, с. 26.

    26 Там же, т. 17, с. 65.

    27 Там же, т. 18, с. 255.

    28  В. Никитенко. Ук. соч., т. II, с. 57.

    29 В. И. Ленин 18, с. 13.

    30 Там же.

    31 «Колокол», № 40/41, 15 апреля 1859 г.

    32 В. И. Ленин 27, с. 244.

    33 Письма К. Д. Кавелина и И. С. Тургенева к А. И. Герцену, с. 166.

    34 А. В. Никитенко. Ук. соч., т. II, с. 40 и 47.

    35  90.

    36 См. неопубликованные письма Гончарова к И. А. Артемьеву от 23 декабря 1862 г. и 5 февраля 1863 г. Рукоп. отдел. Публичной б-ки им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде.

    37 А. В. Никитенко. Ук. соч., с. 89.

    38  234.

    39 А. Ф. Кони. На жизненном пути, т. II. СПб., 1912, с. 386.

    40 В. Е. . Последние годы «Современника». Л., 1939, с. 71.

    41 Там же, с. 79.

    42 Там же, с. 85.

    43 Из письма к Тургеневу от 27 февраля 1866 г. Цит. по сб. «И. А. Гончаров и И. С. Тургенев». Пг., 1923, с. 44.

    44  В. Никитенко. Ук. соч., с. 255.

    45 Там же, с. 266. Фукс — «поганый Фуксенок», по выражению Щедрина; «ревнитель мрака», по выразительному определению Феофила Толстого (Литературное наследство», № 51 — 52, 1949, с. 543).

    46 В. Мещерский«Гражданин», 1897, № 5, с. 10. — Перепечатано в книге: Л. Утевский. Ук. соч., с. 168 — 169.

    47 Дело об отчете по Главному управлению по делам печати за 1865 и 1866 г. «Книга и революция», 1921, № 1, с. 19.

    48 Л. С. . Ук. соч., с. 163.

    49 Там же, с. 164.

    50 А. В. Никитенко II, с. 270.

    51 Дело об отчете по Главному управлению по делам печати за 1865 и 1866 г. «Книга и революция», 1921, № 1, с. 19.

    52 В. Злобин. Как создавался «Обрыв». «Литературная учеба», 1937, № 7, с. 46.

    53 Ср. в третьей части «Обрыва» опасения Волохова, что его «упекут куда-нибудь в третье место: в двух уже я был» (IV, 185).

    54  С. Утевский. Ук. соч., с. 124.

    55 Из неопубликованного письма к Е. П. и Н. А. Майковым от 7 июля 1859 г. Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР.

    56 Л. С. . Ук. соч., с. 138.

    57 Там же, с. 142.

    58 Там же, с. 143.

    59 А. В. . Ук. соч., т. I, с. 615.

    60 Из письма к А. В. Никитенко от 17 июня 1862 г. из Симбирска. «Русская старина», 1914, № 2, с. 433. — «Пожары», о которых говорил Гончаров в этом письме, это прежде всего грандиозный пожар на Апраксином рынке в Петербурге, происшедший 28 мая 1862 г. Есть веские основания считать, что это была правительственная провокация: вслед за пожаром в Петербурге началась травля «нигилистов», которых обвиняли в поджоге (см. об этом: В. И. Ленин. Соч., т. 5, с. 27). Реакция не замедлила использовать эту свою провокацию: как писал Валуев царю, «пожары... послужили поводом к принятию новых мер для ограждения общественной безопасности» (Всеподданнейший отчет министра внутренних дел за 1861—1863 гг. Ср. А. И. . Полное собр. соч. и писем, т. XV, Пг., 1920, с. 224).

    61 Л. С. Утевский. Ук. соч., с. 171.

    62

    63 Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР.

    64 «И. А. Гончаров и И. С. Тургенев», Пг., 1923, с. 62.

    65 Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР.

    66 Об умеренном либерализме «Вестника Европы» в позднейшую пору его существования писал В. И. Ленин в письме к А. М. Горькому. См. Соч., изд. 3, т. XIV, с. 374.

    67  А. Никитенко, написанного в 1868 г., чтения эти сопровождались замечаниями слушателей, в частности жены А. К. Толстого: «...графиня Толстая явилась для меня неожиданно на несколько дней... Агафьей Матвеевной, когда слушала мои тетради. Но у ней есть свой Обломов или, пожалуй, Тушин; однакож она не поскупилась бросить и мне два-три зерна: «И. А. — тут надо, чтоб бабушка не скинула, а надела чепец» — скажет она; или: «зачем эта горошина на носу» или не надо «табачку понюхала», или просто сморщится и всем этим поправляет целую картину, дает другой оборот мысли. Эти крупицы — бриллианты... Я смотрел, как около нее увивается этот сильный Тушин — граф и какая нежность брызжет из се зеленоватых глаз — я с изумлением думал: да, без нее не было бы, пожалуй, ни Иоанна, ни Федора, или они были бы не такие...» (Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР).

    68 «М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке», т. IV. СПб., 1912, с. 1.

    69 Курсив мой. Из неопубликованного письма к С. А. Никитенко 11 июня 1868 г. Собеседники Гончарова — вернее всего граф В. А. Соллогуб и князь В. Ф. Одоевский.

    70 Полуизвиняясь, Гончаров писал С. А. Никитенко 4 июня 1869 г.: «Мнительность — это мой природный и наследственный недуг (мать моя была мнительная), развилась благодаря моим ближним и всем тем фантастическим обстоятельствам, которыми они окружали и казнили меня много лет, развилась во мне до такой болезненной степени, что я серьезно боюсь иногда за свой рассудок. Теперь пока она часто вводит меня в заблуждение — хотя основания моих заблуждений всегда существуют,

    но мнительность только преувеличивает их» (Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР).

    71

    72 Из неопубликованного письма. Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР.

    73 Это письмо к М. М. Стасюлевичу от 31 января 1869 г. — одно из замечательнейших у Гончарова. «Спех, — утверждает писатель, — плохой товарищ прочному делу». Нормированных сроков «для эстетических произведений существовать не должно — если они в самом деле эстетические: пусть опоздает хоть месяц, а произведение должно явиться не в оборванном, недоконченном виде, или с наростами, длиннотами и т. д. За эти последние полетят камни и в автора и в Вас, а за то, что опоздает и потом дадите выработанное произведение — Вам скажут только спасибо. «Мало разве времени было», заговорите Вы и т. д. Мало! отвечу я: художнику всегда мало времени! И потому редактор с ним должен многое изменять из своих «непоколебимых» правил, иначе он — не редактор, а так, гнусность!» («М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке», т. IV. СПб., 1912, с. 63).

    74 Из неопубликованного письма к С. А. Никитенко от 11 июня 1868 г. (Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР).

    75 Н. К. Пиксанов справедливо указал на то, что образ Райского, а в известной мере и вся концепция романа о «художнике» предопределена была еще Белинским, писавшим в статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» о дворянах-дилетантах и романтиках: «Остается искусство, но какое же выбрать? Архитектура, скульптура, живопись и музыка никакому гению не даются без тяжкого и продолжительного труда, и что всего хуже и обиднее для романтиков, сначала труда чисто материального и механического. Остается поэзия — и вот они бросаются к ней со всего размаху и, еще ничего не сделавши, в мечтах своих украшают себя огненным ореолом поэтической славы. Главное их заблуждение состоит еще в нелепом убеждении, что в поэзии нужны только талант и вдохновение, что кто родился поэтом, тому ничему не нужно учиться, ничего не нужно знать». Приведя эту замечательную цитату, Н. К. Пиксанов пишет: «Здесь предсказана вся история Райского» (Ученые записки Ленинградского ун-та, сер. филол. наук, вып. 11, Л., 1941, с. 86).

    76 «плантаторах, торговцах белых негров» (Соч., т. VII, с. 281). Автор статьи в «Колоколе» от 1 марта 1858 г. негодующе спрашивал: «Не постараются ли наши плантаторы в эти переходные годы содрать с крестьян последнюю кожу и последний грош!» Это характерное для эпохи словечко находим мы и у Добролюбова, говорившего, например, в «Литературных мелочах прошлого года», о «плантаторской точке зрения» реакционной русской печати (Современник», 1859).

    77 Помимо Боткина и Виельгорского, одной из моделей для Райского мог быть и Н. А. Майков, как это явствует из неизданного письма к нему Гончарова от 20 июля 1860 г.: «О вас, друг мой, Николай Аполлонович, думаю часто потому, что в иных главах моего романа приходилось говорить о живописи и артистах, и Вы мне беспрестанно являлись на ум; все не умею вообразить себе горячего, поглощенного искусством художника иначе, как в Вашем лице, так и вижу — Вашу мастерскую, Вас, Ваши гнусные замасляные платья, вижу темноту и как Вы, закопавшись сами в разный хлам, сидите задумчиво перед какой-нибудь голой девочкой и так и дышите на нее» (Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР).

    78 Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР.

    79 «М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке», т. IV. СПб., 1912, с. 8.

    80 Из письма Тургенева П. В. Анненкову. «Русское обозрение», 1894, № 3, с. 20.

    81  М. Достоевский. Письма, т. II. Л., 1936, с. 169.

    82 Привожу это важное место по рукописи «Обрыва»: «Воротясь из-за границы, он заезжает к Беловодовой; у ней на балу свидание. Она говорит с Милари. Он подслушивает... Милари отходит, учтиво уступая ему место. Воспоминания. Она оживляется и сознается в легком впечатлении Милари. Потом обнаруживает особенное дружество к Райскому и говорит, что думала о нем, и рассказывает, что ни одна баба (беременная) не жнет больше, ребятишки не ползают, и с мужиков не берут денег, узнавши, что они в затруднении... и сознается, что она ему этим обязана. Она нанимает отставных честных солдат, и они все это наблюдают, а управляющий не Иван Петрович, а Ельнин... — А даете ли деньги туда... на улицу?.. Она молча, выразительно пожала ему руку и скромно умолчала. Он понял, что деньги идут и на улицу. — О, какая вы красавица, кузина! — в восторге говорит он, я как бы преклонил колени перед вами. — Я вам обязана многим: вы разбудили меня» и т. д. (Набросок этот хранится в архиве С. А. Никитенко. Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР).

    83 «М. М. Стасюлевич и его современники», т. IV, с. 42.

    84 «Как создавался «Обрыв»» В. Н. Злобин верно указывал, что «захудалая помещица Бережкова и бедный помещик Ватутин, какими они были первоначально нарисованы, могли породить у читателя мысль о дворянском оскудении, а это для Гончарова в 60-х годах, когда он смягчил свое отношение к дворянству, было нежелательно. Нужно было показать в романе прочность и жизненность дворянства, и этим были вызваны приведенные изменения» (Литературная учеба», 1937, № 7, с. 42).

    85 См. мою публикацию: «И. А. Гончаров. Неизвестные главы «Обрыва»», М., 1926.

    86 Позднее эта цифра уменьшена была до трех тысяч.

    87 На этот счет существует два мнения. Одни полагают, что моделью был племянник Гончарова, Владимир Михайлович Кирмалов, действительно напоминающий Волохова своей грубой бесцеремонностью. Другие видят прототип Волохова в человеке, к которому ушла в 60-е годы Екатерина Павловна Майкова. По свидетельству А. М. Скабичевского, Владимир Майков «склонен был к созерцательности, между прочим, административная служба по департаменту внешней торговли столь иссушила его, что жена его, обладавшая более живым и пылким темпераментом, не в состоянии была ужиться с ним и сбежала от него на Кавказ с одним нигилистом, которого впоследствии Гончаров показал, изобразивши в своем романе «Обрыв» в образе Марка Волохова. В 1865 году, живя в Парголове, я встретил однажды этого господина у Вл. Майкова... Он как раз в то время ухаживал за г-жею Майковой и показался мне очень симпатичным молодым человеком, не имевшим ничего общего с карикатурным героем романа Гончарова» (А. М. Скабичевский 114). Вероятнее всего и та, и другая, и многие иные фигуры отразились в Волохове. Гончаров не любил писать с одного прототипа, людей же этого рода в 60-е годы встречалось немало и в Петербурге, и в провинции.

    88 Приводим тот отрывок второй части «Обрыва», который можно было бы назвать «Автобиографией Марка Волохова» (в квадратные скобки заключены слова, зачеркнутые Гончаровым).

    — Скажите же что я такое [заплатите за мою откровенность той же монетой. Что я такое?]

    — Извольте. Впрочем, мне стоит только сослаться на мнение, повторить слова Тита Никоныча. Вы очень неглупый, способный, кажется, от природы человек.

    Марк при каждом отзыве насмешливо кланялся...

    нас много, имя наше легион... Но не все однако вы угадали. Я вам скажу в чем вы ошиблись... Где я лягу? — спросил он.

    — На моей постели, вот здесь, я как-нибудь на диване.

    — Нет, вы оставайтесь на постели, а я как-нибудь на диване, на столе, мне все равно: я привык.

    — Нет, вы гость...

    Он лег на диван [взял подушку под руки] положил под локоть подушку и придвинул к себе чашку с ромом, который все еще пылал.

    — Вот с этих нежностей и начну, — сказал он, — вы тут насказали, что я избалован поклонением слуг, нянек, дворни в родительском дому: ничего этого не было. Мне не льстили, не ухаживали за мной, не берегли: напротив. Отец рано овдовел и уехал в Москву, а меня оставил на попечение деревенской бабы. Мне было лет восемь; я целый день бывало на дворе, на берегу Оки, в лесу, с мужиками, с мальчишками и приходил домой только есть. Не знаю, каково было ваше детство, но у всех есть нечто общее. Свобода, полный простор сблизили меня с природой: я ничего и никого не боялся — ни в лесу, ни в поле, ни чертей, ни разбойников; рос, крепчал и здоровел. Чего ни захочу, все делалось. А чего я хотел? Лазать на деревья, плавать по реке, мог хоть утонуть, сорваться с дерева — ничего! Ни страха, ни узды не было. Оно бы хорошо: я здоров, силен, смел и готов на все. Но тут и кончается хорошая сторона. Зато — помните ли это хаотическое брожение детских впечатлений, понятий, порывов воли? Помните ли, как это выражается беспорядочно, странно, дико, иногда впадает в absurdum? Помните ли нежную детскую чувствительность и восприимчивость? И беда, коли некому подстерегать, уравновешивать и направлять ее! Еще пуще беда, когда кругом только подстерегают, вызывают и употребляют во зло эти порывы и проявления! Что станет с этой чувствительностью, с этим умом? А пытливость ребенка? Помните, как он зорко иногда вдруг взглянет в глубину какого-нибудь природного таинства, и даже за пределы природы, когда случайно подвернется его взгляду факт? Помните, какое впечатление вынесет он, когда к нему его не подвели постепенно, не приготовили? Как оно примется им, как подействует? Вспомните нескладицу детских речей, суждений, выходок дикой воли, характера, тирании над слабыми, над животными, пытания всего глазом, ухом, рукой, умом и чувством. Вы, конечно, видали примеры слепой злости, присвоения чужого себе... Все это проходит в глазах ребенка — без указания, без урока и само собой работает в нем: и как работается! Вспомните еще природные добрые инстинкты — прямой взгляд детской логики: «Как оно должно быть и как бывает на деле»? И ряд противоречивых примеров тянется в уме, опять таки без урока, без ариадниной нити... Он ищи его в себе, этого урока, уразумей без способов! Конечно, если есть провидение для пьяниц, то для детей и подавно!

    Марк замолчал.

    — Да, это правда, это верно! — сказал Райский. — Ну, что же отец? [Ну что ж?]

    знаю. Он меня отвез в наш город и отдал учителю приготовить в гимназию. Я дома набрался в лесах и полях воли и силы и, конечно, пробовал применять ее к делу и в городе. Скоро весь класс Степана Андреича, да и весь дом затрещал от меня: мальчики, поробчее, разбежались, родители не стали пускать их, а бойкие пристали ко мне. Я их стал воспитывать по-своему. Учился я плохо, но был не без способностей — и когда явился в гимназию, то меня назвали разбойником, но приняли. Меня засадили

    за латынь, за арифметику, за географию: [я учился] я учил только то, что мне нравилось... меня раза два высекли [я сделал буй], перебил стекла, научил товарищей разным штукам [и однажды, когда мы съели целую лавочку пряников в какой-то высокоторжественный день и пряничника]. Между прочим, однажды после акта в гимназии был обед, директор, учителя [госпо], разные так называемые почетные лица [и как лица в сущности все рожи!] трескали, а мы глядели, я предложил своим угоститься: мы отправились в палатку, к пряничнику, и все съели у него и разбежались, а его послали к директору просить денег за угощение. Меня высекли, наконец, отослали к отцу: чтоб тоже высек [меня] и отвез в Москву, к профессору, готовить в университет. Мне было лет [осьмнадцать] шестнадцать, а у профессора трое других готовились в студенты и была еще дочь... Я кое-как с помощью профессора [зачеркн. неразб. ] всякими неправдами вступил в университет и на иных лекциях спал, на другие вовсе не ходил. Мне все казалось, что [этого ничего не нужно, что] не то понадобится и что все профессора притворяются, то-есть знают сами, что большую часть не нужно учить, а учат [зачем эти разные права, когда ни у кого нет никакого права? Я все отыскивал своего права] слушаешь бывало, так гладко говорят о правах, о наказаниях за нарушение их, оглянешься — в жизни все видишь одни нарушения, а наказывают больше за отыскивание, а не за нарушения прав! Учатся, учатся математике, все, кажется, метят в Ньютоны, а выйдут — смотришь, как вашим художникам, есть нечего! Вон Леонтий: носит на голове страшный столп учености, а ему нужен только маленький колпак, латинская грамота. Отчего же это? — рассуждал я и слушал только кое-кого, так, почти случайно... [А между тем] Я просто не знал, чему учиться, что нужно именно мне, а то, чему учили, или притворялись, что учили, мне не нравилось, казалось много ненужно... Я сказал об этом профессору: он хотел мне объяснить назначение и цели права и начал говорить обо всех образованных нациях: я вижу, что он замораживает дело, тоже притворяется: я [не стал слу] перестал верить ему и не стал слушать. За то я занялся его дочерью: мы оба влюбились друг в друга — я нашел, что мы оба имели право поступить, как хотим, и стал объяснять ей теорию этого права.

    — Ну? — с нетерпением спросил Райский.

    — Ну, и объяснил: мы ушли с ней, только недалеко: ни у меня, ни у нее не было денег, — и хозяйка, где мы поселились, донесла на нас.

    [Ее] Сашеньку взяли, а меня тоже взяли домой. Отец хотел было вдруг сломить [меня] мою волю силой...

    — Ну?

    под арест, я ушел; привели к полковнику и тотчас поскорей отвели; я не помню, что сказал ему — только хотели отдать под военный суд, но «по молодости лет» частным образом послали на житье и службу в В.

    — Вот видите, вы тут сами виноваты, — заметил Райский.

    — Да, пожалуй. Только вы не угадали, сказавши, что я хотел подвигов [вести], искал роли. Совсем нет: я любил лошадей, возился с ними, учил [и доставал порядочные деньги. Эскадронному полковнику объездил двух лошадей. Если б меня не трогали, может быть я был бы «хороший офицер» или, по крайней мере, «хороший берейтор», завел бы манеж, учил верхом их, а меня]. А меня все отрывали, заставляли по суткам сидеть, затянутым в мундир, в пустой комнате, без всякого дела, зевать, караулить, не проедет ли кто... Мне и тут показалось, что они притворяются, что ничего этого не нужно, что дела тут никакого нет. [Я бывало прозеваю, когда кто и проедет... А они еще хотели, чтобы я через меру уважал их...]. Я чувствовал силищу в руках, в голове шумело — не от

    этого, не от рома, — а хотелось бы вот куда-то, что-нибудь одолеть, с чем-нибудь сладить [руки зуд], куда-нибудь отправиться далеко — словом хотелось простора и воли — [руки] голова так и горит, сердце бьется, руки зудят, а мне велели держать их по швам. Эскадронный командир находил, что я... непочтителен, не вскакиваю как [зачеркн. неразб.] укушенный со стула, когда он войдет, и не ежусь перед полковым командиром в три погибели; гляжу слишком как-то смело или свободно, хожу при них и махаю руками, громко смеюсь... Вот видите ли, в чем штука! Началось с этого, а кончилось... Да [что же в] я забыл, что я подал рапорт, что солдат скверно кормят, что фураж стоит дешевле...

    — Вот видите, не правду ли я сказал, что вы находили все не по вас?

    — Ну что же там, куда вас послали?

    — Ничего, все то же, что здесь: притворяются, что дело делают, пишут, скрипят перьями... мне скучно стало, я выпросился к отцу.

    89 Это дало впоследствии Гончарову основание сопоставить Волохова с Райским: «оба нули, оба — порождение одного и того же зла: праздности, барства, жизни без содержания и без цели» (СП, 106).

    90 Н. А. . Критический этюд. «Обрыв», роман г. Гончарова. «Новороссийский телеграф», 1870, № 72.

    91 Из черновой рукописи «Обрыва».

    92 П. Кропоткин. Записки революционера. М., 1933, с. 184. Ср. в другой книге того же автора: «Что же касается до нигилиста Волохова, то это просто каррикатура, может быть и взятая из действительности, но совершенно не годящаяся в представители типа нигилиста» (П. . Идеалы и действительность в русской литературе. Пг., 1907, с. 177).

    93 «Новороссийский телеграф», 1870, № 72.

    94 Показательно совпадение этих речей Веры с тем, что писал Гончаров Екатерине Павловне Майковой, ушедшей в 60-е годы от своего мужа, Владимира Майкова. В этом еще не публиковавшемся письме от 16 мая 1866 г. Гончаров критикует «нигилизм» примерно с тех же позиций, что и в «Обрыве». Привожу из него несколько характерных выдержек. «... не позволительно, — писал Гончаров, — играть серьезными интересами и вопросами жизни даже своими, не только чужими, ломать их в дугу и притом ужасно важничать, коситься на все подозрительное. Да поддается ли жизнь этому? Не предъявляет ли она свои требования — и что потом опыт сделает с этими карточными домиками этих мечтателей, которые не лучше старых романтиков, писавших стихи и прятавших ленточки любимой женщины и всю жизнь проводивших в нежных страстях и голубином воркованье... Романтизм строил храм любви, пел ей гимны, навязал на нее пропасть глупейших символов и атрибутов, сделал из нее чучело. Реализм (Гончаров имел здесь в виду конечно псевдореализм людей волоховского типа. — А. Ц. кто ее не признает, или наказывает тех, кто ее уродует» (Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР).

    95 Критики «Обрыва» указывали на этот факт, не стесняясь в выражениях. Рецензент «Листка объявлений и извещений» (1869, № 49) недоумевал: «Разрыв с Волоховым совершенно непонятен со стороны Веры. Что такое случилось? в недоумении спрашивает читатель. Все шло благополучно, рассуждали о материях важных, горели страстью и предчувствием близкого блаженства» и т. д. Критик «Зари» указывал: «Если б Вера ушла за Марком к его телеге, если бы она убила себя, пошла в монастырь или затворилась в себе, терпя в гордом одиночестве свое тайное горе, все это можно было бы понять, но Веры, плачущей, молящейся,

    кающейся чуть не перед всеми, раскаивающейся в своем грехе, просящей прощения и обещающей исправиться, мы понять отказываемся» (Заря», 1869, № 11, с. 119).

    96 Цит. по книге: В. Е. Евгеньев-Максимов«Современника». Л., 1939, с. 75.

    97 Цит. по книге: «Русские писатели о литературе», т. 2. Л., 1939, с. 131.

    98 Из статьи: Л. Нелюбов. Новый роман г. Гончарова. «Русский вестник», 1869, № 7, с. 376.

    99 «Обрыва».

    100 Привожу это важное место по рукописи пятой части «Обрыва»: «Я думал о последствиях, которые могут быть..., — вполголоса говорил он, стоя у окна спиной к ней и глядя вдаль, как будто говорил не ей. Он не оборачивался и не видал, как голова у ней вдруг упала на руку и другой она схватилась за бок. — Я бы взял их на себя..., — тихо прибавил он, — чтоб никогда никто не узнал. Здесь весь город знает и уважает тебя. После этого настало молчание. Он боялся взглянуть на нее, а она молчала. — Опять не понимаю! — в отчаянии шепнула —— что мне за дело до этих «никто» и до всего города? — сказала она». Далее Вера упрекает Райского: «Меня печалит легкость, с которой ты смотришь на замужество: сказала она. Ты допускаешь возможность стать под венец без любви, для цели, посторонней брака: чтоб скрыть... Он отошел к окну и поник головой, стыдясь своей слабости перед ней. Он чтоб успокоить [зачеркнуто: красивую женщину] сделал уступки, противные своим убеждениям, сознавая, что в другом случае не сделал бы их. Стало быть — стало быть обнаружил немного заячью душу пред этой потрясенной горем, сильной женской душой» (Архив А. В. Никитенко. Рукоп. отдел. Ин-та рус. литры АН СССР).

    101 «М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке», т. IV, с. 1.

    102 Именно так определяли сюжетную функцию Райского некоторые рецензенты. «Заря» (1869, № 11, с. 123) указывала, что «Райский в романе играет еще одну роль, и роль самую скучную: он часто служит для Гончарова теми очками, сквозь которые последний смотрит на прочих действующих лиц и самое действие романа. Его пером г. Гончаров пишет и рисует очень многое». Л. Нелюбов писал: «Райский, который в течение всего романа сопровождает каждое лицо, каждое событие своими замечаниями и сентенциями, Райский, размышления которого составляют почти полный критический комментарий к произведениям г. Гончарова...» (Русский вестник», 1869, № 7, с. 343).

    103 См. IV, 421, 429, 442; V, 30, 34, 45, 56, 61, 115, 116, 121, 126, 131, 245, 251, 258, 501 и др.

    104  И. Райнов. «Обрыв» как художественное целое. «Вопросы теории и психологии творчества», т. VII, Харьков, 1916.

    105 Один из критиков романа не без основания сомневался в реалистичности этого приема: «Как это, в самом деле, при столь частых свиданиях Веры с Марком все в одном и том же месте никто никогда не заметил одновременного приближения к обрыву с одной стороны Марка, с другой Веры... Как эти частые выстрелы вблизи сада не возбудили ничьего недоумения и любопытства? Не бекасиное же болото этот обрыв!» (Русский вестник», 1869, № 7, с. 369).

    106 В. И. . Соч., т. 18, с. 289.

    107 Характерно, что один из критиков «Обрыва» отмечал связь образа Тушина с партией «Вести», дворянско-реакционной газеты Скарятина.

    108 Из ответного письма Гончарова обер-прокурору Синода, сенатору

    Д. А. Толстому, приглашавшему Гончарова прочесть в его доме только что оконченный «Обрыв». «О романе, — отвечал ему 30 декабря 1868 г. Гончаров, — ходят разноречивые толки, иногда в ущерб мысли и направлению его, возникшие по отрывочному чтению эпизодов». Для сколько-нибудь полного чтения романа «нужно шесть или семь полных вечеров: на такой подвиг не достало бы у слушателей ни времени, ни терпения, а у меня нет самолюбивой претензии удовлетворить их вниманию» (письма не опубликовано. Гос. Литературный архив).

    109 «Вестник Европы», 1869, т. 1, с. 5—6.

    110 «Вестник Европы», 1870, № 3. Библиографический листок (на обложке журнала).

    111 Г. Нелюбов. Новый роман г. Гончарова. «Русский вестник», 1869, № 7, с. 337.

    112 «Всемирная иллюстрация», 1869, № 7, с. 107.

    113 «Иллюстрированная газета», 1869, № 12, от 20 марта. — Ко времени опубликования этой рецензии появились в свет три части «Обрыва».

    114 «Русский вестник», 1869, № 7, с. 336, 338, 347, 352, 360, 377.

    115 «СПб. ведомости», 1869, № 42, с. 69.

    116 «Голос», 1869, № 77.

    117 Надо думать, что именно это заявление («СПб. ведомости», 1869 Г № 125) вызвало в высшей степени раздраженную отповедь Гончарова в его неопубликованном письме к С. А. Никитенко от 25 мая 1869 г.: «Благодарю Вас за добрую весть, что «Голос» отозвался беспристрастно об «Обрыве». Я повторяю, что не жду похвал, а честности, т. е. беспристрастия. СПб. вед. не могли отозваться иначе, как тенденциозно: роман направлением своим противен их взглядам, вот они, эти критики, и давай жужжать в уши публике, что он и с художественной стороны никуда не годится, потому что прямо нападать на его направление неудобно в печати. Нигилизм всячески хлопочет подорвать кредит противному ему роману, чтобы он не вредил ему и не распространялся». Тон этой совершенно консервативной но своей тенденции отповеди Гончарова резок, но по существу рецензент «СПб. ведомостей» был прав: вторая половина «Обрыва» в самом деле искажала тенденции первой его половины.

    118 . Новые романы старых романистов. «Дело», 1869, № 8, 83, 81, 87.

    119—120 Н. В. Шелгунов 3, т. VI, СПб., с. 448, 350, 358, 366.

    121 Н. Щедрин. Полное собр. соч., т. VIII, М., 1937, с. 115—120.

    122 Там же, с. 123, 124, 127.

    123 Там же, с. 145.

    124  146.

    125 Там же, с. 147.

    126 Там же, с. 123.

    127 Л. Утевский. Жизнь Гончарова. М., 1931, с. 210.

    128

    129 Е. И. Утин. Литературные споры нашего времени. «Вестник Европы», 1869, № 11.

    130 «М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке», т. IV, с. 98.

    131

    132 «Листок для объявлений», 1869, № 49; «Новороссийский телеграф», 1870, № 63.

    133 «Дон», 1869, № 65.

    134 «М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке», с. 172.

    135 Рукоп. отдел. Ин-та рус. лит-ры АН СССР.

    1 2 3 Прим.
    1 2 3 4 5 6 7 8 Прим.
    Глава 2: 1 2 3 4 5 6 7 Прим.
    Глава 3: 1 2 3 4 5 6 Прим.
    Глава 4: 1 2 3 4 5 6 Прим.
    1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Прим.
    Глава 6: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Прим.
    Глава 7: 1 2 3 4 5 6 7 Прим.
    Глава 8: 1 2 3 4 5 6 Прим.
    1 2 3 4 Прим.
    1 2 3 4 5 Прим.
    Глава 11: 1 2 3 4 Прим.
    Глава 12: 1 2 3 Прим.