"ОБЛОМОВ"
Выход "Обломова" был воспринят русскими людьми как важнейшее общественное событие. "В типе Обломова и во всей этой обломовщине,- писал Добролюбов в своей знаменитой статье "Что такое обломовщина?", - мы видим нечто более, нежели просто удачное создание сильного таланта; мы находим в нем произведение русской жизни, "знамение времени" {Статья Н. А. Добролюбова "Что такое обломовщина?" была напечатана в журнале "Современник", 1859, N 5, то есть месяц спустя после опубликования всего гончаровского романа.223}.
Эти слова Добролюбова заключали в себе очень глубокий смысл. Если роман Гончарова являлся "произведением русской жизни" и "знамением времени" - значит, он отвечал главным интересам и стремлениям современности, значит, он многое объяснял в русской общественной жизни.
Передовая русская литература того времени в лице таких писателей, как Щедрин, Некрасов, Островский, Тургенев, Писемский, произносила беспощадный приговор крепостничеству. К их голосу присоединил свой голос и Гончаров. Он выступил как страстный обличитель крепостничества, "всеобщего застоя", косности, обломовщины.
Однако когда Гончаров писал "Обломова", он был далек от каких-либо революционных намерений. Говоря о себе, что в сороковых-пятидесятых годах и он проникся "новыми веяниями", Гончаров имел в виду идеалы прогресса, гуманизма и борьбы с крепостничеством, которые, по его мнению, должны были осуществиться в рамках существующего строя. Гончаров верил "в светлую перспективу будущего", и это воодушевляло его как художника, вселяло в него надежду, что ликвидация крепостнического уклада послужит делу преобразования всей русской жизни. Это и определило идейный пафос романа.
Так как борьба с крепостничеством была тогда основным жизненным интересом русского народа, творчество писателей, посвятивших себя этой борьбе, не могло не быть в большей или меньшей степени народным по своей направленности и сущности. В творчестве Гончарова, так же как и в творчестве Тургенева, Островского и других, нашли свое отражение чаяния и интересы русского народа. Это позволяет говорить о существенных чертах народности в творчестве Гончарова.
Гончаров страстно стремился писать "правду жизни". По глубокому его убеждению "правда жизни", верность изображаемой действительности, "нужны художнику", чтобы служить "целям жизни", то есть прогрессивным идеалам. Все образы и картины своих произведений он черпал из действительности. Образ Обломова и обломовщины возник и сложился у Гончарова в результате вдумчивого, зоркого и длительного наблюдения над жизненными явлениями.
Известное "представление об обломовщине", по словам самого писателя, "зародилось" у него еще в детстве. В дальнейшем - в годы пребывания на родине и службы в симбирском губернском управлении, а также в Петербурге - это представление об обломовщине о ее социальной сущности и формах проявления намного расширилось и обогатилось. Гончаров увидел, что обломовщина является тяжким общественным пороком. И уже в сороковых годах романист поставил себе цель - изобразить "лень и апатию во всей ее широте и закоренелости", показать обломовщину как "стихийную черту", характерную для крепостнического общества.
Чтобы нарисовать это зло во всей его полноте и сущности, требовалось широкое полотно. Ни один русский роман не отображал такого большого периода жизни, как "Обломов". А. Г. Цейтлин установил, что действие "Обломова" охватывает с промежутками период времени с 1819 года (когда Илюше Обломову было только семь лет) по 1856 год. В романе отражена целая жизнь человека и вместе с тем целая эпоха русской жизни.
Великие художники-реалисты в центр своего внимания всегда ставили человека и изображали его в живой связи с окружающей его средой. Характер своего героя они прежде всего стремились объяснить условиями воспитания. Гоголь, например, имея в виду Тентетникова из "Мертвых душ", писал: "Родятся ли уже такие характеры или потом образуются как порождение печальных обстоятельств, сурово обстанавливающих человека? Вместо ответа на это, лучше рассказать историю его воспитания и детства".
По мнению Гончарова, характеры определяются, "создаются" средой, окружающей человека, обстоятельствами, в которых он воспитывается и развивается. В письме к С. А. Никитенко от 25 февраля 1873 года Гончаров писал: "Я старался показать в "Обломове", как и отчего у нас люди превращаются прежде времени в ...кисель - климат, среда, протяжение - захолустья, дремотная жизнь - и еще частные, индивидуальные у каждого обстоятельства".
Илью Обломова "превратили в кисель" прежде всего условия, в которых он воспитывался в детстве. Рассказу об этом Гончаров посвятил первую часть романа - "Сон Обломова".
Обломовка - вот та почва, на которой вырастала и коренилась обломовщина, вот та колыбель, которая лелеяла и уродовала тело и душу ребенка, та жизненная стихия, которая определила его судьбу, обрекла на никчемное существование и жалкую гибель.
Но что же представляет собою эта Обломовка, которая приобрела столь символическое значение в русской истории?
Обломовка живет по законам примитивного натурального хозяйства. Ленин подчеркивал, что в силу господства натурального хозяйства, "крепостное поместье должно было представлять из себя самодовлеющее, замкнутое целое, находящееся в очень - слабой связи с остальным миром" {В. И. Ленин, Сочинения, т. 3. стр. 158.}. Таким поместьем как раз и была Обломовка. Ее обитатели оторваны от внешнего мира: "Интересы их, - говорится в романе, - были сосредоточены на них самих, не перекрещивались и не соприкасались ни с чьими". Обломовцы "глухи были к политико-экономическим истинам о необходимости быстрого и живого обращения капиталов, об усиленной производительности и мене продуктов", и не пытались "открыть какие-нибудь новые источники производительности земель". Все в Обломовке, как и в адуевских Грачах, "живет повторениями".
Все силы обломовцев направлены на удовлетворение своих потребностей. В Обломовке "забота о пище была первая и главная жизненная забота". Даже сон был чем-то вроде всеобщей трудовой повинности. После обеда в Обломовке всегда наступал "всепоглощающий, ничем непобедимый сон, истинное подобие смерти". И даже если приходилось угорать, так угорали все вместе.
Стихия бытия обломовцев - косность. Они неотступно придерживаются старых традиций и обычаев, завещанных им предками. В этом пафос их жизни. Их загрызет тоска, если завтра не будет похоже на сегодня, а сегодня - на завтра. Духовный мир обломовцев беден, ограничен тесными рамками их быта. Они никогда не задавались вопросом: "Зачем дана жизнь?" Несмотря ни на что, "они продолжали целые десятки лет сопеть, дремать и зевать или заливаться добродушным смехом от деревенского юмора", цвести здоровьем и весельем. Жизнь их течет, "как покойная река" - "монотонным узором". В Обломовке "все дышало первобытной ленью, простотою нравов".
Пуще огня берегут помещики своих детей от труда, от какого-либо намека на труд. Ведь они сами "сносили труд, как наказание". У каждого из них "Захар да еще 300 Захаров". Им-то и спать Захар помогает, и даже жениться, как выразился один из персонажей романа - Тарантьев.
Гончаров с изумительной художественной верностью и полнотой показал крепостнический характер Обломовки. Крепостническая среда и крепостнические нравы, воспитавшие Обломова, предстают в романе во всей натуральности и наглядности. Картину, нарисованную Гончаровым, Ленин считал глубоко типичной для дореформенного периода. В ряде своих работ он для характеристики крепостного хозяйства использовал гончаровский образ Обломовки.
С присущим великим художникам-реалистам даром Гончаров за видимостью явления сумел разглядеть и показать его сущность. В изображении Гончарова Обломовка предстает в "невозмутимом спокойствии и тишине", но за внешне безмятежным, идиллическим образом жизни обломовцев скрывается неблагополучие, Глубокий кризис всей крепостнической системы.
Это прежде всего находит свое выражение в застое, неподвижности жизни не только в поместье Обломовых, но и в их деревнях. "Тихо и сонно все в деревне... Та же глубокая тишина и мир лежат и на полях, только кое-где, как муравей, гомозится на черной ниве, палимый зноем пахарь, налегая на соху и обливаясь потом".
"Ну, разве так можно дальше!" - как бы слышится укоряющий голос романиста.
Когда-то Обломовка была крупным поместьем, но потом "бог знает отчего захирела и измельчала". Этот факт позволяет писателю еще сильнее подчеркнуть невозможность сохранения крепостного хозяйства.
В одной из работ Ленин, характеризуя предреформенную обстановку в России, указывал, что сложившиеся тогда обстоятельства требовали отмены тех учреждений и условий, которые "задерживают преобразование патриархальной, застывшей в своей неподвижности, забитости и оброшенности обломовки..." {В. И. Ленин, Сочинения, т. 6, стр. 130.} Социальную действительность первой половины XIX века России нельзя правильно понять, если упустить тот факт, что Россия уже тогда вступила на путь капиталистического развития, что русская экономика к тому времени уже оказалась втянутой так или иначе в мировое хозяйство, в связь с мировым рынком.
Патриархальная безмятежность обломовцев начинала нарушаться. Жизнь "трогала" и их. Новое вторгалось и в замкнутую семейную жизнь поместного дворянства.
Старые обломовцы начинают, например, понимать "выгоду просвещения", но только внешнюю выгоду. Они видят, что благодаря учению все начали выходить в люди, то есть приобретать чины, кресты и деньги. Вот почему родители Ильи Обломова решают тоже "уловить" для своего сынка "некоторые блестящие преимущества", то есть бюрократическую карьеру. Однако они стремятся всячески "обойти тайком разбросанные по пути просвещения и честей камни и преграды, не трудясь перескакивать через них". "Учиться слегка, не до изнурения души и тела", а так, чтобы "только соблюсти предписанную форму и добыть как-нибудь аттестат".
От природы Илюша Обломов был живым и любознательным ребенком, но в силу барского воспитания его "ищущие проявления силы обратились внутрь и никли, увядая". Мальчик приучался смотреть на все окружающее по-обломовски. Его детский ум пропитался психологией крепостнической лени и барства. И он решил, "что так, а не иначе следует жить, как живут около него взрослые". Он видел, как в Обломовке все сбывали работу с плеч, как иго, и с детства стал пренебрежительно относиться ко всякому труду и в конце концов "выгнал труд" из своей жизни.
Так по своему образу и подобию воспитала патриархальная, крепостническая среда Илью Обломова. "Ум и сердце ребенка, - подчеркивает романист, - исполнились всех картин, сцен и нравов этого быта прежде, нежели он увидел первую книгу. А кто знает, как рано начинается развитие умственного зерна в детском мозгу? Как уследить за рождением в младенческой душе первых понятий и впечатлений?"
Уменье показывать развитие человеческой психики, раскрывать внутреннюю психологическую жизнь человека - одна из важнейших задач реализма в искусстве. В "Сне Обломова" Гончаров блестяще решил еще более сложную и трудную задачу - проследил начало формирования личности человека, "развитие умственного зерна в детском мозгу", рождение в душе ребенка "первых понятий и впечатлений". По словам Добролюбова, Гончаров явился мастером "необычайно тонкого и глубокого психологического анализа".
Воспитание, полученное Ильей Обломовым, обусловило его характер, его нравственные понятия, отразилось на всем облике, на всей его судьбе. "Началось с неумения одевать чулки, а кончилось - неумением жить" - эти слова в романе, хотя и высказаны в мягком юмористическом тоне, имеют острый обличительный смысл.
"Я ничего не умею делать, я барин", - без какого-либо сожаления или угрызения совести, даже с известной гордостью за себя, говорит он.
Обломов не замечает, что он уже давно стал рабом апатии и лени. "...Гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний не от собственных усилий, а от других, - говорит Добролюбов об Обломове, - развила в нем апатическую неподвижность и повергла его в жалкое состояние нравственного рабства. Рабство это так переплетается с барством Обломова, так они взаимно проникают друг друга и одно другим обусловливаются, что, кажется, нет ни малейшей возможности провести между ними какую-нибудь границу" {Н. А. Добролюбов, Собрание сочинений. Гослитиздат, 1952, т. 2, стр. 117. Далее всюду цитируется статья Добролюбова "Что такое обломовщина?" по этому же изданию.}.
Апатия, неподвижность, лень, "нравственное рабство" отражены во всем внешнем облике Обломова, составляют типические, характерные черты его портрета. И все же "жизнь тревожит" Обломова. Тревожит его и друг - Андрей Штольц. Он предостерегает Илью от гибели, чертит перед ним перспективу возрождения и светлого будущего.
В пору бездейственного лежания Обломова на диване Обломовка, как это показал романист, во многом изменилась. И на нее "упали лучи солнца". Капитализм проникал всюду. "Медвежьи углы и захолустья", по замечанию Ленина, становились "антикварной редкостью".
Обломов чувствует драматизм положения. На миг его увлекает перспектива обновления: "Итти вперед - это значит вдруг, сбросить широкий халат не только с плеч, но и с души, с ума, вместе с пылью и паутиной со стен смести паутину с глаз и прозреть". Но боязнь борьбы, жизни оказывается у Обломова сильнее. Обломов колеблется, мучается, думая, какое принять решение. Глубоко драматичной является история взаимоотношений Обломова с Ольгой Ильинской.
В Ольге Обломов встретил незаурядную, умную и чуткую девушку, полюбившую его со всей силой и красотой первого чувства. Любовь захватила и Обломова.
Как и у всех романтиков адуевско-обломовского типа, с любовью к Ольге у Обломова "мгновенно явилась цель жизни". Обломов любовью хотел заменить деятельность: "Любить - долг, служба", - говорит он. Он помолодел душою, стал мечтать о счастье с Ольгой.
Но обломовщина победила чувство любви: Обломов испугался новых волнений и тревог, ломки привычного уклада жизни. Чтобы спасти себя от всех этих бед, женитьбы, Обломов лицемерно говорит Ольге: "...Вы ошиблись, перед вами не тот, кого вы ждали, о чем мечтали..."
И хотя разрыв с Ольгой означал, что надежды Обломова на возрождение гибли, он воспринял его со вздохом облегчения. Обломова опять потянуло к прежней покойной, ленивой и косной жизни, и он находит для себя окончательное прибежище, своего рода Обломовку, хотя и не столь благодатную, как прежде, в доме мещанки Пшеницыной на Выборгской стороне. "Помилуй, здесь та же Обломовка, только гаже", - говорит Штольц Илье.
Но Обломов и этому рад, потому что "Выборгская Обломовка" - дом Пшеницыной заменила ему крепостную усадьбу. "Как там отец его, дед, дети, внучата и гости сидели или лежали в ленивом покое, зная, что есть в доме вечно ходящее около них и промышляющее око, и непокладные руки, которые обошьют их, покормят, напоят, оденут и обуют и спать положат, а при смерти закроют им глаза, так и тут Обломов, сидя и не трогаясь с дивана, видел, что движется что-то живое и проворное в его пользу и что не взойдет завтра солнце, застелют небо вихри, понесется бурный ветер из концов в концы вселенной, а суп и жаркое явятся у него на столе, а белье его будет чисто и свежо..." Обломову по душе дом Пшеницыной: здесь все отвечает его натуре и его характеру, здесь ему никто не мешает вечно лежать, спать, никто уже не пробудит от сна жизни, в который он погружается все глубже.
Вся жизнь Обломова была медленным, но неуклонным упадком, постепенным оскудением духовных и нравственных сил. "Нет, жизнь моя началась с погасания", - говорит Обломов Штольцу.
Ольга Ильинская пыталась пробудить Обломова к деятельности, к жизни, полезной для общества. Но этого ей добиться не удалось. Глубоко страдая, Ольга спрашивает Обломова: "Отчего погибло все? Кто проклял тебя, Илья? Что сгубило тебя? Нет имени этому злу..." - "Есть, - сказал он чуть слышно... - Обломовщина!" (курсив мой. - А. Р.) Так в конце концов сам Обломов находит слово для обозначения того зла, которое сгубило его.
"История о том, как лежит и спит добряк-ленивец Обломов и как ни дружба, ни любовь не могут пробудить и поднять его, - писал Добролюбов, - не бог весть какая важная история". Но при этом он замечал, что в этой "не бог весть какой важной", даже тривиальной истории художник увидел глубокое жизненное содержание.
его сложности.
Добролюбов считал характерной чертой Гончарова как художника то, что "он не поражается одной стороной предмета, одним моментом события, а вертит предмет со всех сторон А. Р.), ".
Нетрудно видеть, что такой метод "поэтического созерцания" не лишен диалектики и поэтому всегда плодотворен в искусстве.
Раскрывая сущность реализма Гончарова, Добролюбов писал: "В этом уменьи охватить полный образ предмета, отчеканить, изваять его - заключается сильнейшая сторона таланта Гончарова. И ею он особенно отличается среди современных русских писателей".
Характер Обломова раскрыт в романе со всеми присущими ему противоречиями. Обломов - отрицательный тип и, как указывал Добролюбов, "противен в своей ничтожности". Но в нем имеются и положительные человеческие черты. Природа нисколько не обидела Обломова способностью мыслить и чувствовать. "Обломов, - подчеркивал Добролюбов, - не тупая апатическая натура, без стремлений и чувств, а человек, тоже чего-то ищущий в своей жизни, о чем-то думающий".
В романе не раз говорится о доброте, мягкосердечии, совестливости Обломова, его "сердце, как колодезь, глубоко". Восхищенный душевными качествами друга, Штольц восклицает: "Нет сердца чище, светлее и проще!"
Когда-то, в молодости, и он пережил свою эпоху восторженных порывов и речей. Штольц вначале увлекал за собой Илью, и они "оба волновались, плакали, торжественно обещали друг другу итти разумною и светлою дорогой", - словом, давали свою "аннибалову клятву". Тогда Обломов мечтал "служить, пока станет сил, потому что России нужны руки и головы для разрабатывания неистощимых источников". Да и впоследствии, прикованный ленью к дивану, он "не чужд всеобщих человеческих скорбей, ему доступны наслаждения высоких помыслов". Но потом Обломов "отвязал крылья". И Гончаров показывает, как хорошее в Обломове гибнет в борьбе с дурным. Все прекрасные порывы его ни в какой мере не осуществляются и остаются только красивыми фразами. Он ограничивается тем, что строит планы на будущее...
Романтика Обломова глубоко реакционна. Его заветная мечта - иметь "райское, желанное житье", наслаждаться жизнью и не знать труда.
Ему неприятны жалобы управляющего на неполадки и беды в обломовском хозяйстве. "Ах, трогает жизнь!" - стонет Обломов. Ему хотелось бы как-либо избежать этих невзгод, хотя бы с помощью иллюзии, что все хорошо. Эти помыслы и желания Обломова напоминают собой "экономический", так сказать, хозяйственный "романтизм" гоголевского помещика. "И без того случается нам, - сетует он, - часто видеть, что вовсе неутешительно. Пусть лучше позабудемся мы! Зачем ты, брат, говоришь мне, что дела в хозяйстве идут скверно?.."
"...Любопытно бы знать... отчего я... такой", - допрашивает себя Обломов. В романе дан ответ на этот вопрос. Обломовщина - вот причина всех бед и несчастий Обломова: "Итти вперед, или остаться?" - этот обломовский вопрос для Ильи был глубже гамлетовского. Но как он ни вслушивался "в отчаянное воззвание разума", вступить на спасительный путь не сумел. В отчаянии Обломов восклицает: "Прощай, поэтический идеал жизни!"
В переживаниях Обломова поистине много драматического: "...Восстанут забытые воспоминания, неисполненные мечты, если в совести зашевелятся упреки за прожитую так, а не иначе, жизнь - он спит непокойно, просыпается, вскакивает с постели, иногда плачет холодными слезами безнадежности по светлом, навсегда угасшем идеале жизни". Гончаров, как и Гоголь и другие русские писатели, умел, говоря словами Белинского, и в "пошлости жизни найти трагическое".
Всю безнадежность бытия Обломова оттеняют в романе хотя бы такие строки:
"Настала одна из ясных сознательных минут в жизни Обломова. Как страшно стало ему, как вдруг в душе его возникло живое и ясное представление о человеческой судьбе и назначении и когда мелькнула параллель между этим назначением и собственной его жизнью... Он болезненно чувствовал, что в нем зарыто, как в могиле, какое-то (курсив мой. - А. Р.), может быть теперь уже умершее, или лежит оно, как золото, в недрах горы, и давно бы пора этому золоту быть ходячей монетой. Но глубоко и тяжело завален клад дрянью, наносным сором".
"есть и ума не меньше других, только зарыт, задавлен он всякой дрянью и заснул в праздности".
Судьба Обломова была типичной для многих людей из круга дворянской интеллигенции сороковых годов. "В лице Обломова, - писал Горький, - пред нами правдивейшее изображение дворянства обленившегося..." {М. Горький, История русской литературы. М" 1939, стр. 120.}
В своей статье об "Обломове" Добролюбов указывал, что в настоящем своем положении Обломов "не мог нигде найти себе дела по душе, потому что вообще не понимал смысла жизни". В этих чертах Обломова Добролюбов увидел повод к сравнению его с прежними типами в русской литературе. "Давно уже замечено, - писал Добролюбов, - что все герои замечательнейших русских повестей и романов страдают оттого, что не видят цели в жизни и не находят себе приличной деятельности. Вследствие того они чувствуют скуку и отвращение от всякого дела, в чем представляют разительное сходство с Обломовым. В самом деле, - раскройте, например, "Онегина", "Героя нашего времени", "Кто виноват?", "Рудина" или "Лишнего человека", или "Гамлета Щигровского уезда", - в каждом из них вы найдете черты, почти буквально сходные с чертами Обломова".
Несомненно, у Обломова есть несколько общих черт с так называемыми "лишними людьми", которые также испытывали на себе давление "гнусной обломовщины". Но наряду со сходством между Обломовым и "лишними людьми" есть существенные различия. Это ясно видел и понимал Гончаров. Имея в виду как раз героя "Кто виноват?" Герцена - Бельтова, Печорина и других, он указывал: "У них горизонт был широк, натура богата, а пищи не было, и они затерялись..." {Из письма И. А. Гончарова к С. А. Никитенко от 8 июня 1860 года из Мариенбада. "Литературный архив", изд. АН СССР, 1953, т. IV, стр. 116.}. То были мятущиеся натуры, они носили в себе гордое чувство независимости и свободы, смело выражали протест против фальшивой морали светского общества.. Как ни эгоистичны были они порой в своих стремлениях и поступках, они поднимались до осуждения крепостничества. Обломов же до конца остается крепостником. Крестьяне, полагает он, были от века и будут собственностью помещиков. Строя планы улучшения хозяйства, он вовсе не намерен отказаться от крепостного оброка Бельтов, Печорин, Рудин, Лаврецкий и другие "лишние люди" до конца своих дней не мирились с окружающей их жизнью, тогда как большая часть поместного дворянства вела обломовское существование.
Добролюбов убедительно показал, как в ходе жизни, исторического развития "лишние люди" при определенных условиях разделяли судьбу Обломова, становились обломовцами.
"Среди томительной и тлетворной духоты и засухи", как охарактеризовал двадцатые-тридцатые годы в России Белинский, всякое независимое и зовущее вперед слово было полезным для общества и являлось почти подвигом. Но жизнь не стоит на месте, а непрерывно развивается и изменяется. И то, что считалось добродетелью в "лишних людях" (возвышенные слова и призывы), со временем, в пятидесятых годах, когда становилась ясной задача "что делать", когда лучшие люди России вступили на путь решительной борьбы с крепостничеством и либеральными иллюзиями, стало пустой фразой, помехой реальному делу.
По свидетельству критика, в тогдашней действительности еще встречались люди, представлявшие как бы сколок с прежних героев. Только в общественном сознании они более и более превращались в Обломова. Что превращение это уже началось, замечал Добролюбов, доказывает тип Обломова, созданный Гончаровым.
Именно такова была эволюция "лишнего человека" в канун реформы, и это убедительно отобразил Гончаров. Критик особенно ставил в заслугу романисту низведение "лишнего человека" с "красивого пьедестала".
В одной из своих работ Ленин, имея в виду Обломова, говорил: "Был такой тип русской жизни..." {В. И. Ленин, Сочинения, т. 33, стр. 197} С точки зрения Добролюбова, Обломов - это "живой, современный русский тип, " (курсив мой. - А. Р.). Роман Гончарова "Обломов", по мнению критика, "существенный шаг вперед ".
Сильнейшая черта гончаровского реалистического творчества выразилась в подходе к изображению действительности: художник не оставляет явления, на которое однажды бросил свой взгляд, не проследив его до конца, не отыскав его причин, не поняв связи его со всеми окружающими явлениями. Он стремится, как отмечал Добролюбов, "случайный образ, мелькнувший пред ним, возвести в тип, придать ему родовое и постоянное значение". В результате, замечает критик, постепенно в романе "перед вами открывается не только внешняя форма (то есть свойство Гончарова изображать явление во всех его мельчайших подробностях. - А. Р.), но и самая внутренность, душа каждого лица, каждого предмета".
Можно считать, что, высказав это, Добролюбов проник в тайну, в сущность и форму процесса художественного обобщения, типизации у Гончарова.
"Лучше поздно, чем никогда" Гончаров писал: "...Если образцы типичны,- они непременно отражают на себе - крупнее или мельче - и эпоху, в которой живут, оттого они и типичны, то есть на них отразятся, как в зеркале, и явления общественной жизни, и нравы, и быт".
Это, конечно, первое и главное условие, определяющее природу типичного в искусстве.
Гончаров говорит, что художник, изображая действительность, не должен далеко забегать вперед. Ему следует изображать только то, что уже "отлилось в формы". В художественное произведение, утверждал он, входит только то, что входит в "капитал", в "будущую основу" жизни.
Гончаров, как видно из сказанного, чересчур ставил художника в зависимость от непосредственной действительности. В этом отношении Щедрин шел дальше Гончарова. Он предлагал изображать людей и их поступки, мысли, не только как они есть, но и какими бы они стали при определенных условиях.
Посмотрим на особенности типизации у Гончарова. В Обломове прежде всего бросаются в глаза такие физические признаки: "среднего роста", "приятной наружности", "глаза темносерые", "цвет лица... безразличный", "обрюзг не по летам", "пухлые руки".
"с отсутствием всякой определенной идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица". Это уже особенности внутреннего, психологического характера.
Мгновениями Обломов бывает по-своему одухотворен: "мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в складках лба, потом совсем пропадала, и тогда во всем лице теплился ровный свет беспечности".
Фиксируя свои наблюдения над личностью героя и окружающей его обстановкой, художник, как бы делая новое открытие для себя, замечает, что образ Обломова - это "ленивый образ".
Так раскрывается внутренняя сущность Обломова.
Если иногда у Обломова и появлялась тревога, то обычно разрешалась вздохом, "замирала в апатии или в дремоте".
"вбирает в себя черты психологии русского человека", зараженного обломовщиной. Словом, Обломов предстает перед нами как глубоко типичный образ, в котором все детали художественно необходимы, создают впечатление полного правдоподобия.
Индивидуальные черты внешности и характера Обломова под пером романиста органически сливаются с типическими, образуя нечто нераздельное. В результате достигается впечатление, что именно вот таким и по внешности и по характеру должен быть этот человек.
Рисуя характер, художник заставляет как бы сливаться с персонажем и вещи ("беспечность переходила в позу всего тела, даже в складки шлафрока", или: халат Обломова "как послушный раб покоряется самомалейшему движению тела").
Гончаров очень подробно, даже скрупулезно изображает обстановку жизни и быта героя, - "всю, говоря словами Гоголя, страшную, потрясающую тину мелочей", которая опутывает людей. Именно в "Обломове" эта черта таланта Гончарова, бесспорно, унаследованная от Гоголя, получила свое полное и своеобразное выражение. Пожалуй, никто тогда из русских и западных писателей не умел эти изображения мелочей быта, деталей обстановки так "пропитывать" духом живущего среди них человека, так сливать в нечто единое целое человека и окружающий его материальный, так сказать, "вещный", микромир, как делал это автор "Обломова".
Уменье раскрывать психологию героя не только посредством анализа его душевных переживаний, но и через изображение повседневной обстановки, предметов и вещей, среди которых протекает бытие героя, - одна из коренных и замечательных особенностей художественного мастерства Гончарова.
Характерные черты обломовщины воплощены художником не только в образе Обломова, но и в фигуре Захара. Несмотря на то, что Обломов - барин, а Захар - его крепостной слуга, они сродни друг другу. Оба они, барин и раб, выросли на одной и той же почве, пропитались одними и теми же соками, испытывали на себе "обаяние обломовской атмосферы, образа жизни".
В обоих этих образах с исчерпывающей полнотой показан кризис, распад патриархально-крепостнического уклада жизни, быта и нравов.
Гончаров стремился показать, что тлетворное влияние крепостного права сказывалось не только на поместном дворянстве, но и на духовном облике и образе жизни других слоев общества. В своих произведениях (более всего в "Обрыве") он осудил, например, "аристократическую обломовщину" - уродливые обломовские нравы высших аристократических кругов. Заражала обломовщина косностью, апатией, ленью, нравственным рабством и слуг - людей крепостной дворни. Сопоставляя фигуры Обломова и Захара, романист проводит мысль, что судьбы этих людей неразрывны, жизнь одного из них невозможна и немыслима без другого. "Старинная связь, - говорится в романе, - была неистребима между ними". Они обречены быть навеки вместе, как рак-отшельник и улитка. Понятие о своем праве владеть и распоряжаться Захаром, как своей собственностью, как вещью, так же неистребимо в Обломове, как неистребимо и в Захаре его нравственное рабство. Хотя Захар и злится на барина за вечные упреки в лени и нерадивости, ворчит на его капризы, но про себя все это он "уважал внутренно, как проявление барской воли, господского права". Без этих капризов и упреков он не чувствовал бы над собой барина.
У Захара была тоже своя мечта, свой "романтизм". "Захар любил Обломовку, как кошка свой чердак..." Он не мог забыть "барского широкого и покойного быта в глуши деревни", "отжившего величия", своей ливреи, в которой для него воплотилось все достоинство старого дома Обломовых. Если бы не эти воспоминания о былом, - "ничто не воскрешало молодости его".
"безграничная преданность к дому Обломовых", а от другой, позднейшей, - определенные пороки. "Страстно преданный барину", Захар редкий день не солжет ему в чем-либо. Он любит и выпить, и бегать к куме подозрительного свойства, всегда норовит "усчитать" у барина гривенник. Тоска охватывает его, если барин съедает все. Он любит сплетничать, распускать про барина какую-нибудь небывальщину. Неопрятен. Неловок. Не дай бог, если воспламенится усердием угодить барину: бедам и убыткам нет конца. Но, несмотря на это, все-таки выходило, что он был глубоко преданный барину слуга. Он бы не задумался сгореть или утонуть за него, не считая это подвигом и поступая "без всяких умозрений".
"был довольно мягкого и доброго сердца".
Это уменье художника видеть глубокие внутренние противоречия в характерах даже таких ничтожных, или, как принято было в то время говорить, "пошлых" существ - одна из замечательных и высоко реалистических черт гончаровского художественного таланта.
Глубоко чувствуя правду жизненных явлений, всю сложность и противоречивость человеческих отношений и психологии, романист не только сближает типы Обломова и Захара, но и противопоставляет иной раз их друг другу. Это позволяет ему еще глубже раскрыть сущность обломовщины, показать, насколько и Обломов и Захар - оба одинаково безнадежно погрязли в лени, апатии и бескультурье. Превосходно это изображено в следующей сцене: "Обломов с упреком поглядел на него, покачал головой и вздохнул, а Захар равнодушно поглядел на окно и тоже вздохнул. Барин, кажется, думал: "Ну, брат, ты еще больше Обломов, нежели я сам", а Захар чуть ли не подумал: "Врешь! Ты только мастер говорить мудреные да жалкие слова, а до пыли и до паутины тебе и дела нет". Обломов прикрывает свое ничтожество, апатию и лень возвышенными романтическими фразами и мечтами. Захар представлен в романе в своей прозаической наготе. Но сущность их одинакова.
Захар необходим в романе, без него картина обломовщины была бы неполна. Захар, как и Обломов, - типичный образ дореформенной жизни.
Наряду с изображением отрицательных, "противных", по выражению Гоголя, типов, русская реалистическая литература стремилась создать положительные образы героев. Так, Гоголь, подвергая в "Мертвых душах" беспощадному осуждению и критике "гнусную действительность", вместе с тем стремился показать величие русского народа. "...Может быть, в сей же самой повести, - писал он, - почуются иные, еще доселе небранные струны, предстанет несметное богатство русского духа, прийдет муж, одаренный божескими доблестями, или чудная русская девица, какой не сыскать нигде в мире, со всей дивной красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоотвержения".
Гоголь считал, что счастлив будет писатель, который создаст образы и характеры, являющие "высокое достоинство человека". "Мертвые души" Гоголя проникнуты большой любовью к родине, сознанием громадной силы, скрытой в народе, верой в светлое его будущее. Гоголь увидел тщетность своего намерения найти образы положительных героев в среде помещиков-крепостников. Попытка его во второй части "Мертвых душ" противопоставить "небокоптителям" "благородного помещика" {Эти слова принадлежат Добролюбову } Костанжогло оказалась несостоятельной.
Героический образ Тараса Бульбы подтверждает тот факт, что подлинными героями в жизни и литературе могут быть люди из народа или сам народ, как собирательный образ.
Стремление создать образы положительных героев мы находим и у Гончарова. Обломову и Захару в романе "Обломов" противопоставлены Ольга и Штольц, причем в ряде моментов Ольга противопоставлена и Штольцу и выражает более высокий и положительный идеал, нежели Штольц.
ходе работы над романом несколько оттеснил собою Штольца.
"Андрей Штольц исчез перед нею, как исчезает хороший, но обыкновенный муж перед своей блистательно одаренной супругою" {Журнал "Библиотека для чтения", 1859, N 12, стр. 17.}.
Штольц резко противопоставлен в романе Обломову. Гончаров сделал это для всестороннего "уяснения Обломова и обломовщины" и для показа Штольца, как "представителя труда, знания, энергии, словом - силы". Обломова и Штольца связывает дружба, за которой скрывается, однако, глубокий конфликт. Они как бы олицетворяют собою столкновение двух социальных стихий: крепостнической обломовщины и буржуазной деловитости. Энергичный, предприимчивый и деловитый Штольц - полная противоположность ленивому и апатичному Обломову. Даже внешний его облик представляет собою полный контраст с Обломовым. Штольц, по словам романиста, "весь составлен из костей, мускулов и нервов, как кровная английская лошадь".
Гончаров рисует Штольца гармонически цельным человеком. "Как в организме нет у него ничего лишнего, так и в нравственных отправлениях своей жизни он искал равновесия практических сторон с тонкими потребностями духа". В Штольце нет той душевной сухости, какой отличался дядюшка Адуев: буржуазную деловитость и практичность он сочетает с романтичностью, способностью тонко и красиво чувствовать, любить.
Однако, несмотря на то, что романист наделил своего героя этими достоинствами и изобразил его спасителем и учителем Обломова в жизни, образ Штольца явно не удался художнику. Впоследствии сам Гончаров признавал, что образ Штольца "слаб, бледен, из него слишком голо выглядывает идея", "не знаешь, откуда и зачем он".
В чем же главная причина того, что образ Штольца оказался слабым, нереалистичным?
Стремясь показать в романе дельца буржуазной складки, Гончаров, по замечанию Добролюбова, отдал дань своему времени. Все тогда только и говорили, что надо "дело делать". Но "Что делать?" - на этот вопрос отвечали по-разному. По-своему ответил на него в "Обломове" и Гончаров. Внимательно наблюдая русскую дореформенную действительность, он увидел, что в ней наметились тенденции к буржуазному развитию. Эти тенденции Гончаров пытался отобразить в личности и деятельности Штольца.
Штольц развивает идеи капиталистического прогресса в сельском хозяйстве. Ленин, касаясь развития капитализма в земледелии, писал: "...Новая организация хозяйства требует и от хозяина предприимчивости, знания людей и уменья обращаться с ними, знания работы и ее меры, знакомства с технической и коммерческой стороной земледелия, - т. е. таких качеств, которых не было и быть не могло у Обломовых крепостной или кабальной деревни" {В. И. Ленин, Сочинения, т. 3, стр. 182.}. Именно эти черты и характеризуют деятельность Штольца в Обломовке. О пореформенной русской буржуазии Ленин говорил, что ее цель состояла в том, чтобы и землю превратить в предмет "торгового оборота", разрушить крепостнические "привязанности крестьянина к земле" {Там же, т. 15, стр. 57 и т. 29, стр. 443.}. Как раз этого добивается и Штольц. Он советует Обломову: "Лучше бы дать им паспорты, да и пустить на все четыре стороны... Кому хорошо и выгодно на месте, тот не уйдет; а если ему невыгодно, то и тебе не выгодно: зачем его держать?"
Стремление русской буржуазии заменить барщину, отработочную систему хозяйства вольнонаемным трудом имело, безусловно, прогрессивное значение и было одним из тех предвестников распадения старого, крепостного режима, о которых говорил Ленин.
Просчет же художника и известная узость его общественных воззрений выразились в том, что он сделал попытки искать в буржуазном дельце идеальные человеческие черты. Гончаров невольно приглушил критику теневых сторон в его облике.
Это в какой-то мере и обеднило реалистическую значимость образа. В ряде моментов Штольц выглядит в романе фальшивым и надуманным. Добролюбов вовсе отрицал реальность этого лица.
"литература не может забегать слишком далеко вперед жизни", Добролюбов, однако, был не прав, утверждая, что "Штольцев, людей с цельным, деятельным характером... еще нет в жизни нашего общества", будто бы "пока для них нет почвы". Ленинские работы о развитии капитализма в России убеждают нас, что в действительности дело обстояло несколько по-иному.
Но Добролюбов был совершенно прав, когда говорил, что "Штольц не дорос еще до идеала общественного русского деятеля", - не только потому, что "еще рано", но и потому, что по своему существу они, Штольцы, не могут и никогда не дорастут до этого идеала. "Не он тот человек, - замечает Добролюбов, - который сумеет, на языке, понятном для русской души, сказать нам это всемогущее слово "вперед".
Резко отрицательно отнесся к образу Штольца и А. П. Чехов. В одном из своих писем 1889 года он замечал: "Штольц не внушает мне никакого доверия. Автор говорит, что это великолепный малый, а я не верю. Это продувная бестия, думающая о себе очень хорошо и собою довольная. Наполовину он сочинен, на три четверти ходулен" {А. П. Чехов, Полное собрание сочинений, т. XIV. Гослитиздат, 19.49, стр. 354.}.
В своих произведениях Гончаров проводил мысль о том, что без труда и деятельности невозможно преодолеть общественной отсталости. Вместо старой, бездейственной, праздной дворянской романтики Гончаров стремился ввести в литературу идею новой, деятельной романтики - романтики труда.
Сама по себе это была замечательная цель. В какой-то мере осуществить ее романист пытался в образе Адуева-старшего и в образе Штольца. Однако его постигла неудача: ни тот, ни другой не годились по своей социальной сущности для решения этой задачи.
Замечательно то, что после всех попыток найти в Штольце положительные стороны и черты писатель в итоге объективно, в силу присущей большим художникам способности изображать правду, все же в известной мере развенчивает своего героя, вскрывает буржуазную ограниченность его общественных идеалов, эгоистическую подкладку всей его деятельности, его равнодушие к общественным интересам.
Это, конечно, следует расценить как победу реализма над схемой.
"Обломов". Ольга Ильинская - один из самых замечательных образов русской женщины в нашей классической литературе. В характере и стремлениях Ольги много общего с Еленой - героиней романа Тургенева "Накануне". Отдельные черты сближают ее и с Верой Павловной из "Что делать?" Чернышевского.
Создание образа Ольги Ильинской явилось самым вдохновенным и волнующим моментом в жизни Гончарова. Первоначальный замысел образа сильно изменился в ходе работы над романом. По этому поводу Гончаров писал: "...В программе у меня женщина намечена была страстная, а карандаш сделал первую черту совсем другую и пошел дорисовывать остальное уже согласно этой черте, и вышла иная фигура" {И. А. Гончаров, Собрание сочинений, т. 8, стр. 291.}.
Это признание, между прочим, показывает, что подлинный художник пишет не по заданным схемам, а как того требует естественное развитие самого образа. В этом и заключается одна из особенностей искусства, творчества.
Какую же "совсем другую" черту внес Гончаров в облик своей героини? Не трудно видеть, что здесь речь идет о стремлении Ольги к подвигу, к борьбе с обломовщиной, о ее желании спасти и перевоспитать Обломова. Художник старался внести в образ Ольги Ильинской светлый идеал, который бы помог людям стряхнуть с себя обломовщину, звал идти вперед. Это свидетельствовало о взлете прогрессивных настроений писателя, о росте реалистических сил его таланта.
В романе "Обломов" выражена мысль, что женщина призвана сыграть важную роль в общественной жизни. В вопросе о женской эмансипации Гончаров стоял на прогрессивных позициях. Он горячо отстаивал право женщины на равное положение в обществе с мужчиной. Гончаров обрисовал Ольгу Ильинскую как передовую русскую женщину сороковых-пятидесятых годов, со столь характерным для нее стремлением к независимости и активному решению жизненных вопросов. "Ольга, - замечал романист, - есть превращенная Наденька следующей эпохи".
интересами, а мечтой о светлом человеческом будущем, жгучей враждой к обломовщине. Ольга пытается спасти Обломова, чтобы он мог вновь "жить, действовать, благословлять жизнь". Страстное желание "возвратить человека к жизни" и затем возникшее чувство любви к Илье Обломову, той "деятельной любви", которая так страстно и горячо выразилась в образе Шурочки из "Иванова" А. П. Чехова, - все это определило чрезвычайно быстрый нравственный и духовный рост Ольги. "Только женщины, - говорится в романе, - способны к такой быстроте расцветания сил, развития всех сторон души. Она как будто слушала курс жизни не по дням, а по часам".
Писарев в одной из своих ранних статей {Имеется в виду статья "Обломов". См. Д. И. Писарев, Сочинения. Гослитиздат, т. I. 1955.} указывал, что в Ольге Гончаров в полной мере раскрыл, какую громадную роль в формировании человека играет чувство.
"Ольга, - отмечал он, - растет вместе с своим чувством; каждая сцена, происходящая между нею и любимым ею человеком, прибавляет новую черту к ее характеру, с каждою сценою грациозный образ девушки делается знакомее читателю, обрисовывается ярче и сильнее выступает из общего фона картины". Отличительными чертами Ольги, по мнению Писарева, являются "правдивость в словах и в поступках, отсутствие кокетства, стремление к развитию, уменье любить просто и серьезно, без хитростей и уловок, уменье жертвовать собою своему чувству настолько, насколько позволяют не законы этикета, а голос совести и рассудка".
Прекрасен, вдохновенен, чист и серьезен облик Ольги Ильинской, поющей арию Нормы "Casta diva" {"Чистая богиня" (итальянск.), ария из популярной тогда оперы Беллини "Норма".}, "выплакивающей свою душу". По свидетельству Кропоткина, благодаря гончаровской Ольге эта песня стала тогда любимой песнью русской молодежи. Много сердца вложил в эту картину художник: когда-то эту арию пела ему Е. В. Толстая.
Изумительная женственность, мягкость и чуткость сочетаются в Ольге с сильным характером и волей. Ольга живет напряженной духовной жизнью. Ее ничем не довольный ум "требует ежедневно насущного хлеба... душа ее не умолкает, все просит опыта и жизни". В деятельности Штольца она не видит идеала, который был бы созвучен ее стремлениям и мечтам. Штольц окружил ее довольством и комфортом. Но атмосфера безмятежного счастья тяготит Ольгу. "Мне грустно бывает иногда, - говорит она. - Все тянет куда-то еще, я делаюсь ничем недовольна". С каждым днем эта неудовлетворенность в ней усиливается и заставляет ее глубоко задумываться о своей участи. "...Ее смущала эта тишина жизни, ее остановка на минутах счастья... Но как она ни старалась сбыть с души эти мгновенья периодического оцепенения, сна души... настанет... смущение, боязнь, томление, какая-то глухая грусть, послышатся какие-то смутные, туманные вопросы в беспокойной голове". Ольга говорит: "Мне нужно чего-то еще, а чего - не знаю". Она требует "новых, небывалых явлений, заглядывает дальше вперед".
"общий недуг человечества" и что с этим надо примириться. "Мы не титаны с тобой... Мы не пойдем с Манфредами и Фаустами на дерзкую борьбу с мятежными вопросами, - говорит он Ольге, - не примем их вызова, склоним головы и смиренно переживем трудную минуту, и опять потом улыбнется жизнь, счастье..."
Ольга отвергает этот совет, ничем не отличающийся от обломовского. Она не может, как Лизавета Александровна Адуева, покориться судьбе, страдать, "смиренно склонить голову". Ольга жаждет деятельности и готова на борьбу. И это естественно, так как настало другое время, многое изменилось в России, и близок тот момент, когда "все вот-вот переворотится". Добролюбов указывал, что Ольга Ильинская способнее, нежели Штольц, к настоящему подвигу, что она "ближе его стоит к нашей молодой жизни", что она представляет "высший идеал, какой только может теперь русский художник вызвать из теперешней русской жизни".
Мы видим, что у Ольги и Штольца - разные пути в жизни, и что разрыв между ними неизбежен. Правда, Гончаров только наметил этот конфликт в романе и не довел его до своего естественного конца. "...Она оставит и Штольца, - писал Добролюбов, - ежели перестанет верить в него. А это случится, ежели вопросы и сомнения не перестанут мучить ее, а он будет продолжать ей советы - принимать их, как новую стихию жизни, и склонить голову. Обломовщина хорошо ей знакома, она сумеет различить ее во всех видах, под всеми масками, и всегда найдет в себе столько сил, чтобы произнести над нею суд беспощадный..." "От нее, - замечал критик, - " (курсив мой. - .
Роман "Обломов" отличается не только богатством заключенного в нем содержания, но и поистине современной художественной формой. "Огромная идея автора во всем величии своей простоты улеглась в соответствующую ей рамку, - говорится в одной из статей Писарева. - По этой идее построен весь план романа, построен так обдуманно, что в нем нет ни одной случайности, ни одного вводного лица, ни одной лишней подробности... В романе г. Гончарова внутренняя жизнь действующих лиц открыта перед глазами читателя; нет путаницы внешних событий, нет придуманных и рассчитанных эффектов, и потому анализ автора не теряет своей отчетливости и спокойной проницательности. Идея не дробится в сплетении разнообразных происшествии: она стройно и просто развивается сама из себя, проводится до конца и до конца поддерживает собою весь интерес, без помощи посторонних, побочных вводных обстоятельств... Редкий роман обнаруживал в своем авторе такую силу анализа..." {Д. И. Писарев. Сочинения. Гослитиздат, М., 1955, т. I, стр. 5-7.} Это, безусловно, очень тонкая и верная оценка основных особенностей и качеств, стиля и композиции гончаровского романа.
Писатель действительно вложил много творческих сил в работу над архитектоникой романа, в то, чтобы добиться "полноты и оконченности целого здания". И в его воображении возникла такая картина:
"Мне явился как будто целый большой город, и зритель поставлен так, что обозревает его весь и смотрит, где начало, середина, отвечают ли предместия целому, где расположены башни и сады, а не вникает, камень или кирпич служили материалом, гладки ли кровли, фигурны ли окна etc, etc".
"Обломов" написан прекрасным художественным языком - он красочен, но и изумительно прост, ясен. Вначале эта простота смущала даже самого художника, во потом сомнения у него отпали. "Меня, - замечал романист, - перестала пугать мысль, что я слишком прост в речи, что не умею говорить по-тургеневски... Я видел, что дело не в стиле у меня..."
Успех романа был громадным. Об успехе "Обломова" писали журналы и газеты различной общественной ориентации. "Обломов" победоносно захватил собой все страсти, все внимание, все помыслы читателей, - писал, например, журнал "Библиотека для чтения", который был далек от прогрессивных идей. - В каких-то пароксизмах наслаждения все грамотные люди прочли "Обломова". Толпы людей, как будто чего-то ждавших, шумно кинулись к "Обломову". Без всякого преувеличения можно сказать, что в настоящую минуту во всей России нет ни одного малейшего, безуездного, заштатнейшего города, где бы не читали "Обломова", не спорили об "Обломове"...
"Обломов" и "обломовщина" - эти два слова не даром облетели всю Россию и сделались словами, укоренившимися в нашей речи" {Журнал "Библиотека для чтения", 1859, N 12, стр. 6-8.}.
Именно в силу своей типичности эти явления стали нарицательными.
Чрезвычайно высоко оценила роман передовая русская критика. На всю Россию прозвучала знаменитая статья Добролюбова "Что такое обломовщина?", появившаяся в "Современнике".
"Обломова" разгорелась острая полемика, большинство русских читателей судило об "Обломове" не по высказываниям реакционных и либеральных критиков, а по статье Добролюбова.
В этой полемике рельефно отразилась классовая борьба шестидесятых годов. Реакционная критика резко выступила против гончаровского обличения обломовщины, видя в ней воплощение устоев старины. Взяв под защиту обломовщину, эта критика всячески идеализировала старую поместную жизнь. Славянофильский журнал "Москвитянин" обвинял писателя в "злобно-сатирическом намерении". Отрицательное отношение Гончарова к обломовщине журнал расценивал как вредный "скептицизм".
Либеральный критик А. В. Дружинин пытался выставить Гончарова как художника "чистого и независимого", чуждого гоголевскому направлению русской литературы, критическому реализму. Дружинин был против строгого суда над Обломовым, всячески доказывал привлекательность этого образа. "Обломов, - писал Дружинин, - любезен всем нам и стоит беспредельной любви... Сам его творец беспредельно предан Обломову, и в этом вся причина глубины его создания".
Дружинин всемерно пытался затушевать антикрепостническую направленность романа, скрыть дворянско-помещичью, крепостническую сущность обломовщины. Обломовщину он объявил свойством "целого народа". Это была клевета на русский народ, на русский национальный характер.
Роман Гончарова не давал никакого повода для таких выводов. Наоборот, Гончаров с предельной ясностью и обоснованностью показал, что обломовщина не общенациональное, а социальное явление, что она является порождением старого, отживающего уклада жизни, дворянско-поместного барства, крепостничества.
"Обломов" тотчас же по выходе его в свет был прочитан Львом Толстым. В апреле 1859 года Лев Толстой писал А. В. Дружинину: "Обломов" - капитальнейшая вещь, какой давно, давно не было. Скажите Гончарову, что я в восторге от Облом(ова)... Обломов имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный и невременный".
В своем письме от 13 мая 1859 года Гончаров принес "душевное спасибо" Толстому за его "ласковое слово" об "Обломове".
Этот отзыв Льва Толстого об "Обломове", как и его положительный отзыв об "Обыкновенной истории", которую он прочитал вскоре после знакомства с Гончаровым, а именно в 1856 году, - одно из свидетельств того взаимопонимания и искреннего уважения, которое неизменно и всегда потом связывало двух корифеев русской литературы.
Высоко и верно оценил "Обломова" и Тургенев. Уже на склоне лет, вспоминая о выходе "Обломова" в свет, Гончаров писал в "Необыкновенной истории": "И Тургенев однажды заметил мне кратко: "Пока останется хоть один русский, - до тех пор будут помнить "Обломова".
"Обломова" в письмах к своим друзьям. Так, в письме к И. Льховскому от 20 мая 1859 года он писал, что впечатление в публике "огромно и единодушно". Особенно обрадовала Гончарова "отличная статья" Добролюбова, где критик, по словам Гончарова, "очень полно и широко разобрал обломовщину". "Конечно, - замечал при этом писатель, - когда жар спадет, начнут и ругаться, особенно в Москве, хотя там страстно приветствовали первые две части. Но там живут славянофилы, а Штольц - немец". Действительно, вскоре московские славянофилы, эти представители крайней реакции, набросились на "Обломова".
"Взгляните, пожалуйста, статью Добролюбова об Обломове: мне кажется, об обломовщине - т. е. о том, что она такое - уже сказать после этого ничего нельзя. Он это, должно быть, предвидел и поспешил напечатать прежде всех. Двумя замечаниями своими он меня поразил: это проницанием того, что делается в представлении художника. Да как же он - не художник - знает это? Этими искрами, местами рассеянными там и сям, он живо напомнил то, что целым пожаром горело в Белинском... Такого сочувствия и эстетического анализа я от него не ожидал, воображая его гораздо суше".
Владимир Ильич Ленин много раз пользовался образом Обломова и обломовщины для разоблачения пережитков прошлого, для борьбы с ними. Великая Октябрьская социалистическая революция ликвидировала почву, порождавшую и питавшую обломовщину. Но обломовщина живуча. Ленин говорил, что обломовщина еще не изжита до конца, что с такими ее проявлениями, как боязнь всего нового, передового, нерадивое отношение к труду, расхлябанность, беспечность и бескультурье, необходимо вести упорную и беспощадную борьбу.
Ленин, призывая рабочих и крестьян к борьбе с бюрократизмом, говорил: "От этого врага мы должны очиститься, и через всех сознательных рабочих и крестьян мы до него доберемся. Против этого врага и против этой бестолковщины и обломовщины вся беспартийная рабоче-крестьянская масса пойдет поголовно за передовым отрядом коммунистической партии. На этот счет никаких колебаний быть не может" {В. И. Ленин. Сочинения, т. 33, стр. 199.}.
Около ста лет тому назад вышел в свет "Обломов", но до сих пор он сохранил для нас свой интерес и свое воспитательное значение. Роман сыграл большую роль в развитии прогрессивного общественного сознания, в развитии русского критического реализма.