• Приглашаем посетить наш сайт
    Никитин (nikitin.lit-info.ru)
  • Письмо Краевскому А. А., <25 сентября 1849 г. Симбирск>.

    Гончаров И. А. Письмо Краевскому А. А., <25 сентября 1849 г. Симбирск> // Гончаров И. А. Собрание сочинений: В 8 т. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1952—1955.

    Т. 8. Статьи, заметки, рецензии, автобиографии, избранные письма. — 1955. — С. 245—247.


    6

    А. А. КРАЕВСКОМУ

    <25 сентября 1849 г. Симбирск>

    Милостивый государь Андрей Александрович,

    весть, а не повесть. Чувствую, как я виноват перед Вами, тем более что причины, которые могу привести в свое оправдание, всякому другому, кроме меня, покажутся, пожалуй, неуважительными. Кому нужда знать, что я не могу воспользоваться всяким свободным днем и часом, что у меня вещь вырабатывается в голове медленно и тяжело, что, наконец, особенно с летами, реже и реже приходит охота писать и что без этой охоты никогда ничего не напишешь? Едучи сюда, я думал, что тишина и свободное время дадут мне возможность продолжать начатый и известный Вам труд. Оно бы, вероятно, так и было, если б можно было продолжать. Но прочитавши внимательно написанное, я увидал, что все это до крайности пошло, что я не так взялся за предмет, что одно надо изменить, другое выпустить, что, словом, работа эта никуда почти не годится. Моя поездка и все приобретенные в ней впечатления дали мне много материала на другой рассказ: но все это пока материал, который еще не убродился в голове — и что из него выйдет, я хорошенько и сам не знаю.

    Вот в каком печальном положении нахожусь я теперь. Я бы давно написал Вам об этом, но все надеялся, что успею что-нибудь сделать. Я запирался в своей комнате, садился каждое утро за работу, но все выходило длинно, тяжело, необработанно, все в виде материала. А дни все шли да шли и, наконец, пришли к тому, что послезавтра я еду в Петербург и не везу с собой ничего, кроме сомнительной надежды на будущие труды, сомнительной потому, что в Петербурге опять не буду свободен по утрам и что, наконец, боюсь, не потерял ли я в самом деле от старости всякую способность писать.

    Впрочем, чтоб сколько-нибудь очистить свою совесть перед Вами, я готов, если Вы пожелаете, пожертвовать к Новому году началом своего романа, как оно ни дурно; но в таком случае продолжать его уже не стану, потому что для продолжения нужно и начало другое.

    мзду, я продал часть своей небольшой собственности и не замедлю по приезде вручить Вам долг. Я даже думал послать деньги вперед себя, чтобы пощадить себя от неизбежного при свидании с Вами смущения. и потом явиться не иначе как с рукописью или вовсе не явиться. Может быть, так и сделаю. А в наказание за трехмесячную продержку денег наложите на меня сообразную с божескими и человеческими законами эпитимию, и да буду пред Вами чист и неповинен.

    Завтра я выезжаю в деревню к сестре, где пробуду суток двое, да дня три или четыре в Москве, а к 15 октября надеюсь быть в Петербурге.

    Будьте уверены в моем искреннем уважении, преданности и желании быть Вам полезным.

    Иван Гончаров.

    Возьмите на себя труд передать мой усердный поклон Лизавете Яковлевне и Дудышкину: последнему я бы написал давно, да не знал, куда адресовать. В Москве один молодой автор читал мне прекрасную комедию; я хлопотал о ней для Вашего журнала, а он хочет отдать ее на тамошний театр. Как приеду в Москву, буду опять хлопотать.

    Примечания

      6

      Впервые: «Русская старина», 1911, № 10, стр. 47—49. Печатается по автографу ГПБ.

    1. Едучи сюда, я думал, что тишина и свободное время дадут мне возможность продолжать начатый и известный Вам труд. «Обломовым» в 1847 году. Уехав в 1849 году на родину, он надеялся написать там роман для «Отечественных записок», которые уже анонсировали его новое произведение. Однако в Симбирске он написан не был. Только через десять лет Гончарову удалось закончить роман.

    2. Моя поездка и все приобретенные в ней впечатления. — Гончаров имеет в виду впечатления, которые были использованы им много позже в «Обрыве». «Сады, Волга, обрывы Поволжья, родной воздух, воспоминанья детства — все это залегло мне в голову и почти мешало кончить Обломова...» (см. т. 8, стр. 71 наст. изд.).

    3. Вот в каком печальном положении нахожусь я теперь. — В письме к Ю. Д. Ефремовой от 20 августа 1849 года Гончаров писал: «Здесь я ожил, отдохнул душой и даже помолодел немного, но только поддельною, фальшивою молодостью... Мне и не смутно пока, и не болен я, и нет отвращения к жизни, но все это на три месяца Уже чувствую я над головой свист вечного бича своего — скуки: того и гляди пойдет свистать. Прав Байрон, сказавши, что порядочному человеку далее 35 лет жить не следует. За 35 лет живут хорошо только чиновники, как понаворуют порядком, да накупят себе домов, экипажей и прочих благ. Чего же еще, рожна что ли? спросят. Чего? Чего? Что отвечать на такой странный вопрос? Отсылаю вопрошателей к Байрону, Лермонтову и подобным им» («Невский альманах», вып. 2, «Из прошлого», П., стр. 9).

    4. ... — Краевской Е. Я., жене А. А. Краевского.

    5. ...один молодой автор.  Н. Островском и его комедии «Банкрот» («Свои люди — сочтемся»). Зимой 1849 года драматург читал комедию в московских литературных салонах. К этому времени, очевидно, и относится знакомство двух писателей.

    Раздел сайта: