Гончаров — И. И. Льховскому, 27 сентября 1860.

Гончаров И. А. Письмо к И. И. Льховскому, СПбург, 27 сентября <1860> // Литературный архив. — Л.: Изд-во АН СССР, 1951. — Т. III. — С. 162—165.

11

СПбург, 27 Сентября <1860>

Я приехал вчера вечером,¹ теперь 10 часов утра только, а мне уже скучно! Но не о скуке своей хотел я написать Вам несколько слов, а предупредить Вас о том, что Вам придется претерпеть горького в предстоящем пути до-сюда.

Земля наша велика и обильна, а житья в ней нет, и потому постарайтесь не ездить сюда вовсе, а если уже этого избежать нельзя, то приготовьтесь перетерпеть следующее.

Почтеннейший Ф. Ф. Коберский² до отъезда переменил на другую, словом сделал все, что от него зависело.

Но в Ковно к нам присоединилась еще карета шестиместная и мы отправились далее в числе трех экипажей с одним кондуктором, следовательно один экипаж зависел от другого, т: е: что случалось неприятного с одним, то делили и другие. Пассажиров всех набралось до пятнадцати человек. Вам известно, какие отели ожидают путешественников у нас вообще, а по этой дороге в особенности, следовательно можете себе представить, что происходило, когда являлась наша колония на какую-нибудь станцию. Не было средства достать комнаты, чтоб умыться, и мы доехали сюда, как выехали, т: е: не балуя себя роскошью умыванья и перемены белья. Есть тоже было нечего, а где и находили борщ, так называемые котлеты и т. п., то последствием таких обедов была — рвота. И потому возьмите на дорогу чего-нибудь с собою. Со мной ехал предусмотрительный поляк и продовольствовал меня и себя взятыми из Варшавы котлетами и курицей. Возьмите также чаю, да и сахару не мешает взять: чай везде по дороге скверный, а сахар — хоть и хороший — но весь от чего-то черный и запыленный. В одном месте нашли отличных рябчиков, но заплатили по 90 к. сер, за каждого: каково! хоть бы у Donon³, и то не дороже берут. И за чай, за сахар, за все дерут. На беду нашу ехал с нами генерал-адъютант Багратион,⁴ с семейством: (генерал — истинная язва нашего общества): вы, конечно, не сомневаетесь, что он занимал и лучшие комнаты и что кондуктор, забыв прочих пассажиров, пресмыкался у его кареты и что все мы жались кое-как в уголках.

Но самое скверное испытание ждет в Острове: Вас привозят туда и складывают в городе, в почтовой гостинице т: е: маленькой и пакостной щели, какие рассеяны по всей дороге.

лил проливной, кругом экипажей стояло болото грязи; до станции железной дороги оставалось три версты, но туда дилижансы не подвозят — почему бы Вы думали? Потому-де, что им за эти 3 версты прогонов не платят! Мы, конечно, опоздали к воскресному вечернему поезду и приехали в полночь, а утренний поезд отправляется в 7 часов: надо было провести где-нибудь остававшиеся до утра 6 часов. Для отвоза пассажиров и вещей являются мужики с телегами, и мы, в темноте, под дождем, сложили свои чемоданы в одну телегу, а сами уселись в другую (с каким то решетом вместо дна и покрышки) и добрались до станции железной дороги, надеясь там отдохнуть. Но и тут обманулись: станция наводнена была путешественниками, приехавшими прежде нас из Динабурга по железной дороге (поездов еще нет, но некоторых возят приватно), и мужиками, отправлявшимися в Питер. И вот мы провели эту последнюю ночь на стульях, среди толпы в армяках и овчинных тулупах: тут двух рук оказывается мало; одной проворно надо почесываться, а другой затыкать нос. Наконец в 7 часов выехали, а в исходе 5-го пополудни вчера были здесь, употребив на переезд из Варшавы пятеро суток. Я забыл сказать, что генерал-адъютанта с семейством нашли возможным привезти утром в почтовой карете к самой станции. Скажут, что генерал-адъютант заслуженный человек и т. п. Пусть так, за что же мы заслужили все эти неудобства и почему бы не подвозить в каретах и прочих пассажиров, тем более, что за место внутри кареты до Острова берут по 47 рублей: цена не маленькая! Почему бы не позаботиться о помещении их получше и почище: ах, сколько почему! Почему бы, наконец, зная, что гостиниц по дороге мало, что есть нечего, не отправлять экипажи почаще и понемногу вдруг, а не по 15 и по 20 человек разом?

Но я предупредил Вас — и от души желаю, чтоб Вы совершили этот путь лучше. Вам бы, кажется, удобнее шестиместную карету. Впрочем иначе Вам и нельзя ехать, как в шестиместной. Я советую Вам попросить у Фед<ора> Фед<оровича>⁵ позволения осмотреть ее накануне.

Уцянах, а вернее всего в самом Динабурге, в гостинице, в которой всегда останавливаются (содержатель ее Пудревич), я забыл свое синее легкое пальто. Сделайте одолжение, спросите сначала в Уцянах, и если там нет, то уже наверное в Динабурге, у самого содержателя — где это пальто и возмите его с собою. Я поручал это сделать встретившемуся нам кондуктору почтовой кареты, но едва ли он позаботится. Извините, что обременим Вас этой просьбой. Всем Вам кланяюсь и жду с нетерпением.

 Гончаров.

Нечего и прибавлять, что в Варшаве я купил еще четыре картинки — и того 92!

Примечания

¹ В мае 1860 г. Гончаров уехал в отпуск за границу и значительную часть этого своего путешествия провел в обществе А. В. Никитенко и его семьи. В Петербург Гончаров вернулся 26 сентября. Задержавшийся в Дрездене А. В. Никитенко отмечает в своем дневнике (4/16 октября 1860 г.): «Письмо от Гончарова уже из Петербурга, куда он прибыл 26 сентября. Он описывает бедствия, которые претерпел в дороге, вследствие всякого рода лишений, проистекающих из нашей всероссийской дикости и неустроенности. Гончаров предостерегает меня от того, чему сам подвергался» (А. В. Никитенко. Записки и дневник, т. I, СПб., 1905, стр. 621). По всем данным, полную аналогию этому не дошедшему до нас письму Гончарова к Никитенко представляет публикуемое письмо к И. И. Льховскому; оба они были написаны в одно утро, 27 сентября.

² Коберский Федор Федорович, или, правильнее, Кобержский, был «начальником мальпостного движения между Варшавой и Петербургом» и имел свою контору в Варшаве (А. В. Никитенко. Записки и дневник, т. I, стр. 614).

³

⁴ Речь, несомненно, идет о генерал-лейтенанте князе Петре Романовиче Багратионе (1818—1876).

⁵ Кобержского; см. выше, примеч. 2.