Гончаров И. А. Письмо к И. И. Льховскому, Париж, 22/30 августа 1857 // Литературный архив. — Л.: Изд-во АН СССР, 1951. — Т. III. — С. 126—131.
5
Париж, 22/30 Августа1 1857.
Я не лгал, когда писал к Вам, любезнейший Льховский, из Франкфурта, что не знаю, что я буду делать, не поручусь ни за один свой шаг. Так и вышло. Я сказал, что еду прямо в Париж, а отправивши письмо, поехал в Майнц и оттуда до Кёльна сделал великолепнейшую прогулку по Рейну. Это было 15-го нашего. Августа. После тропической погоды я не помню лучше дня. Рейн неподражаем в своем роде. Крутые берега усеяны развалинами одна другой живописнее и виноградниками. Жаль только, что я ехал один т: е: с тремя стами немцев, и неистово скучал в их обществе, которому предпочел бы одного плохого француза. В Кельне я бросил в номере гостиницы свой чемодан и побежал смотреть собор. Я выбежал на него из-за какой-то лавчонки и почти лег на спину, чтоб увидеть одну башню, которая готова только вполовину; и еще должно прибавиться столько же, даже больше гораздо, а в ней уж и так 130 фут. Купив склянку одеколоню я на другой день ранехонько с шнельцугом1 поехал в Париж, куда и прибыл, очертя голову, но благополучно в тот же вечер т: е: 16 нашего Августа в 9 часов, а в половине десятого, бросив опять чемодан, rue du Helder, hôtel du Brésil в дорожном своем сереньком сюртучке сидел уже на итальянском бульваре, за одним из бесчисленных выставленных на улице мраморных столиков у Тортони и ел весьма посредственное мороженое. В это время парижские бульвары кипят неведомою у нас жизнию толкотни, шума, праздного сидения, зевания, фланёрства, словом жизнию наруже. Воротясь в 11 часов к себе, я узнал от гарсона, что в этой же гостинице du Brésil живет много русских, и между прочим Фет, который в тот день женился на сестре Боткина, наконец сам Боткин.2 Я увиделся с ними на другой день, а на третий день и с Тургеневым, третьего дня читал им свой роман, необработанный, в глине, в сору, с подмостками, с валяющимися вокруг инструментами, со всякой дрянью. Несмотря на то, Тургенев разверзал объятия за некоторые сцены, за другие с яростью пищал: длинно, длинно, а к такой-то сцене холодно подошел и т. п.3 На другой день мы все обедали у одного Шеншина (брата Фета, от другого отца) в отличном ресторане и отлично2 наелись и выпили немного; вечером я читал, но у меня не двигался язык, Боткин задремал, но при одной страстной сцене очнулся. «Перл, перл!» кричал он, но читать было не в мочь. На другой день Тур<генев> уехал в поместье Виардо и через пять дней будет опять. Я сам в первый раз прочел то что написал и узрел, увы! что за обработкой хлопот — несть числа.
На другой день приезда пробираюсь к Пале Роялю и вдруг сталкиваюсь с [Кореневым].4 Он и сегодня был у меня: мы живем в двух шагах друг от друга, но видимся редко. Он спешит осматривать окрестности, а я все пока смотрю в Париже. Меншиков5 здесь, и Никитенко6 3 но и снизу можно видеть, что Quasimodo7 было где отражать осаду. Был в Jardin des Plantes, в Hôtel des Invalides etc. etc. etc.4 Был в театрах, двух, и по обыкновению, не мог высиживать пиесы до конца. В театре ново для меня только то, что для каждой, самой маленькой роли, есть своя специяльность, да еще разве шум, гам, вообще поведение публики, особенно верхней, во время антр-актов. Мальчишки, блузники кричат, показывают с одной стороны на другую кулаки etc. etc., сущий базар. Меншиков подзывает меня в Марсель и оттуда в Венецию, я обещал, но кажется, не поеду. Устал от всего на свете и особенно от любопытства. Может быть недельки через полторы уеду через Брюссель, Берлин и Гамбург в Дрезден. Там тихо, могу окончить последние две главы5 и может быть пробегу начало романа, которого ни разу не прочел. А Вас прошу повидаться с Дм. Дм. Маркеловым8 когда я приеду в Варшаву или Тауроген, в начале Октября, начиная с 1-го по 7-е число, мне тотчас дали место в почтовой карете9 хотя мне нужно собственно ехать через Варшаву, потому что там у меня оставлена теплая шинель, и от того вернее, что я , если даже отправлюсь в Венецию: там через Вену мне еще ближе.
Кланяйтесь Майковым, Юниньке etc. Сейчас Коренев показывал мне письмо от Старика и очень доволен.
Ваш Гончаров.
Здесь персики с кулак и по гривеннику: доктор мне позволил есть их, но до груш и до винограда я еще не касаюсь.
Париж сделал на меня меньше впечатления, нежели Лондон: меньше шума, меньше блеска и роскоши. Но все таки поразительно. Вчера был в Лувре и с полчаса в удивлении просидел перед Венерой Милосской.
Примечания
1 Так в рукописи, следовало 22 августа/3 сентября.
2 Фет (Шеншин), Афанасий Афанасьевич (1820—1892), поэт, представитель школы «чистого искусства» в поэзии; был женат на Марии Петровне Боткиной, родной сестре упомянутого здесь же в письме Василия Петровича Боткина (1810—1869), либерально-буржуазного писателя и критика. Много лет спустя (19 ноября 1888 г.) Гончаров писал А. А. Фету: «Помню... я одну встречу с вами, когда я, приехав вечером в Париж, узнал от гарсона в столовой, что вы живете в том же отеле, что и я (помнится, Hôtel du Brésil), и что в тот день была ваша свадьба. Я дал гарсону свою визитную карточку, чтоб он отнес ее вам утром, а сам ушел гулять на бульвар (не было ли это в 1857 году? я забыл)» («Русский архив», 1900, кн. 2, стр. 71—72). Что Гончаров увиделся с Фетом и Боткиным на другой день после приезда в Париж, видно и из воспоминаний А. А. Фета, где читаем: «Ходил с нами обедать и Гончаров, приехавший на другой день нашей свадьбы и поселившийся в той же гостинице, как раз над нами» (А. Фет. Мои воспоминания, ч. I, M., 1890, стр. 200).
3 В своей поздней, крайне тенденциозной «Необыкновенной истории» И. А. Гончаров вспоминает об этом чтении в следующих словах: «С какою радостью поехал я с своею рукописью в Париж, где знал, что найду Тургенева, В. П. Боткина, и нашел еще Фета... Я читал им то или другое место, ту или другую главу из одной, из другой, из третьей части — и был счастлив, что кончил. Тургенев как-то кисло отозвался на мое чтение. «Да, хоть и вчерне, а здание кончено, стоит!» сказал он почти уныло, чем несколько удивил меня. Я приписал это слабости моего пера» (Сборник Российской публичной библиотеки, т. II, Пгр., 1924, стр. 17).
А. А. Фет рассказывает об этом же чтении «Обломова»: «Как-то в полуденное время И. А. Гончаров, занимавший... комнату этажем выше над нами, — пригласил Тургенева, Боткина и меня на чтение своего, только что оконченного, «Обломова». В жаркий день в небольшой комнате стало нестерпимо душно, и продолжительное, хотя и прекрасное чтение наводило на меня неотразимую дремоту. По временам, готовый окончательно заснуть, я со страхом подымал глаза на Боткина и встречал раздраженный взгляд его, исполненный беспощадной укоризны... И так до самого конца чтения, из которого я конечно не унес никакого представления» (А. Фет, Мои воспоминания, ч. I, M., 1890, стр. 201). Через несколько дней после чтения (25 августа) сам Гончаров писал об этом Ю. Д. Ефремовой: «...Тургенев слышал только начало, он уехал в имение Виардо, а Боткин слышал все и очень тонко понял, что я хотел выразить. Он предсказывает успех, но все мы трое решили, что за отделкой работы много» («Невский альманах», вып. II, Пгр., 1917, стр. 29—30). Любопытное подтверждение рассказа Гончарова в публикуемом письме к Льховскому мы имеем в отзыве Тургенева об «Обломове» после первого знакомства с романом (в письме его к Боткину от 2/14 сентября 1857 г.): «...Гончарову повтори — что его «Обломов» вещь отличная — но требует необходимых сокращений, тем более что этот ряд диалогов и без того несколько может утомить» (В. П. Боткин и И. С. Тургенев, Неизданная переписка. 1851—1869, М. — Л., 1930, стр. 134). Вскоре (9/21 сентября 1857 г.) Тургенев писал об этом и Н. А. Некрасову: «Гончаров прочел нам с Боткиным своего оконченного „Обломова“, — есть длинноты, но вещь и весьма было бы хорошо, если бы можно было приобрести его для „Современника“» («Русская мысль», 1902, № 1, стр. 122).
4 Коренев Андрей Петрович — сослуживец Гончарова по департаменту внешней торговли, Гончаров долго сохранял с ним приятельские отношения.
5 Меншиков, Павел Никитич (1809—1879), в 40-х годах служил в министерстве внутренних дел; был добрым знакомым семьи М. А. Языкова; являлся довольно деятельным сотрудником «Пантеона», «Отечественных записок» и «Современника». «...О его драматических произведениях, — пишет Б. Л. Модзалевский, — давали очень сочувственные отзывы Белинский, В. Майков и Дружинин, но никто из современников не оставил о нем никаких рассказов, и только Никитенко однажды упоминает в своем дневнике о „Лукулловских“ обедах Меншикова» (Из переписки И. А. Гончарова. — «Временник Пушкинского дома», 1914, Пгр., 1915, стр. 104). Первый том Полного собрания сочинений П. Н. Меншикова вышел в Петербурге в 1858 г.
6 Никитенко Александр Васильевич (1805—1877) — профессор Петербургского университета, с 1855 г. академик, член Главного управления цензуры, близкий приятель Гончарова.
7 Гюго «Собор Парижской богоматери». О своих странствованиях по Парижу для осмотра его достопримечательностей Гончаров подробно писал Ю. Д. Ефремовой 25 августа (5 сентября) 1857 г. (см. «Невский альманах», вып. II, Пгр., 1917, стр. 29).
8 См. примеч. 20 к письму 4.
9 Тургенев, в свою очередь, писал Н. А. Некрасову о Гончарове в письме от 9/21 сентября 1857 г. из Парижа: «Он <Гончаров> уехал в Дрезден и мы, может быть, вместе вернемся через Варшаву...» («Русская мысль», 1902, № 1, стр. 122).
Сноски
1 Скорым поездом ().
2 Зачеркнуто два слова.
3 Собора Парижской богоматери.
4 Зачеркнуто пять строк
5