• Приглашаем посетить наш сайт
    Прутков (prutkov.lit-info.ru)
  • Гончаров — Никитенко С. А., 13/25 июля 1868.

    Гончаров И. А. Письмо к Никитенко С. А., 13/25 июля <1868> г. Швальбах // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1976 год / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — Л.: Наука, 1978. — С. 197—200.


    2

    Швальбах. 13/25 июля <1868>.

    Это письмо вручит Вам, Софья Александровна, Михайло Матвеевич лично, вероятно у себя в кабинете, обремененный делами издания и в то же время пребывающий значительною частью своего существа здесь, около своей супруги.

    Хотите ли Вы продолжать осыпать меня неоплатными одолжениями дружбы по делу моего романа — или прогневались на меня до конца?

    Если хотите, как я уверен, то позвольте вверить Вашим умным и милым заботам бремя моего рождающегося литературного чада.

    Время дорого, я спешу и просто скажу все, что надо сделать. А Вы простите сначала за этот груз, потом сделайте.

    Он вручит Вам:

    1-е. То, что должно пойти в январскую книжку, т. е. 1-ю часть, состоящую из 3-х печатных брошюр1 и, кажется, 3-х же писаных тетрадей (которых Вы не знаете). Вы одне только, зная мой почерк и выноски, можете переписать отрывок Соф<ья> Ник<олаевна> Беловодова — он очень исчерчен, сокращен и в него вложены особо два листа с знаками. Нужно также, вероятно, перебелить и тетради. Все это, по возвращении домой, я должен опять исправить окончательно. Другие же две печат<ные> брошюры: Бабушка и Портрет теперь переписывать не нужно. Я еще буду, по возвращении, исправлять их, т. е. сокращать.

    2-е. Вы получите от него же ,2 написанных в Киссингене и здесь. (И я имею дух предлагать Вам эту кучу: 28 листов!).

    Вот их-то, прежде первой части, и надо начать переписывать, т. е. начать с них, ибо — внемлите — необходимо, на случай пожара или потери, иметь поскорее два экземпляра.

    И по мере того как перепишете листов пять или шесть моих, потрудитесь, пожалуйста, немедленно запечатывать их своей печатью в особый пакет (чтоб никто не видал, даже Екатерине Алекс<андровне>3 не показывайте) и отвозите — или на свою городскую квартиру, или отдавайте на хранение (запечатанным же: мы так с ним условились) Михайле Матвеевичу, когда он в городе. А когда его нет, то, как сказано, отвозите на свою квартиру, а на мою не отдавайте, чтобы как-нибудь не распечатала В. Л. Лукьянова.4

    И когда их кончите, тогда уже — если не опротивеет, обратите милостивое внимание и на 1-го часть.

    Переписывать надо, как всегда, в половину листа, только не такого огромного формата, как были тетради с A до Z.5 С ними трудно возиться — а обыкновенной средней величины — и на гладкой, а не шероховатой бумаге. Места не жалейте, не очень часто строки, чтоб было где поправлять на полях. Михайло Матв<еевич> вручит Вам маленькую чернильницу, из которой я писал эти самые листы, и перо к ней. Это на память, только наливайте чернила осторожнее, через бумажную вороночку и по капле, а то сейчас прольется около — и тогда много возни. Я купил себе другую, побольше.

    Прочие же все тетради взял запечатанными на хранение к себе Михайло Матвеевич до меня (т. е. от A до Z).

    Если вернусь благополучно к концу сентября, то прежде всего займусь 1-ю частью, а потом немедленно стану гладить, исправлять, сокращать, обделывать — и новое.

    Но если б его и отложил до времени, а исправлял бы 1-ю и следующие затем тетради до Z — так как их печатать надо прежде, то все же не буду покоен, пока не будет двух экземпляров — у меня нового, а у Вас в руках чернового.

    Я теперь пишу 34-й лист6 — и если меня не потревожат, то буду продолжать в Париже или Булони. Но я боюсь, сильно боюсь: против меня ведется неутомимая интрига — и мне трудно ладить. Я могу упасть нервами и духом — и тогда какой роман возможен! Известная Вам особа, с сильною помощью, ладит, кажется, осуществить старые свои на меня замыслы, с целию, конечно, зажить потом, достигнув желаемого, по-своему. Что тут делать? Никакие советы — и т. п. не помогут! Бог поможет — да: но для этого мне не надо совать беспрестанно в глаза то, что мне вредно и от чего кружится голова!

    Но довольно: целую Ваши обе руки, особенно правую — уведомьте только меня двумя словами о получении этого письма и рукописей по парижскому адресу: Paris, Rue Neuve St-Augustin, 48. — А мне перешлют, если я буду в Булони.

    Знаете ли, чему я обязан этой нынешней встречей в Шв<альбахе>... Одному моему письму к Вам: да — где я неосторожно распространился о 4-х Агафьях Матвеевнах.

    Вот мне и подсунули одну, так как я сказал там, что она наиболее занимала меня!

    Ведь я болтлив и сообщителен по своей природе, и потому умолял Вас не требовать писем и не писать ко мне, зная, что я не удержусь — и буду или резко, или, напротив, нежно о ком-нибудь выражаться! То и другое ведет меня к беде. После я, в следующих письмах, старался исправить свою ошибку, отмахиваясь и от 4-й Агафьи Матвеевны — да боюсь, что надоедят мне. Боже мой! Как мне иногда досадно бывает! Дайте же руку — авось меня оставят в покое.

    Ваш И. Г.

    Не упоминайте, ради бога, об этой Агафье Матв<еевне> и ни о чем подобном в Вашем письме.

    Примечания

    Окончание письма отсутствует: край листа оборван.

    1 Имеются в виду оттиски из журналов, в которых печатались отрывки из романа: Современник, 1860, № 2, с. 409—454 («Софья Николаевна Беловодова. Пять глав из романа „Эпизоды из жизни Райского“»); Отечественные записки, 1861, № 1, с. 1—38 («Бабушка. Из романа „Эпизоды из жизни Райского“») и № 2, с. 251—278 («Портрет. Из романа „Эпизоды из жизни Райского“»). Первый из них, действительно подвергшийся значительной авторской правке, хранится в ГПБ (ф. 209, № 7). Копия его рукой С. А. Никитенко не сохранилась.

    2 Т. е. полностью рукопись четвертой части.

    3 «Обрыва».

    4 Лукьянова Варвара Лукинична — гувернантка детей сестры Гончарова А. А. Кирмаловой, впоследствии классная дама, начальница петербургского Николаевского сиротского института. В молодости писатель был увлечен ею, затем их отношения стали спокойно-дружескими (см. о ней: Шпицер С. М. Ранняя любовь И. А. Гончарова. — Огонек, 1926, № 20, с. 10—11; см. также: Гончаров, VIII, 361, 409, 411). В письме к С. А. Никитенко от 29 мая (10 июня) 1868 г., говоря о роли в его жизни близких ему женщин, Гончаров писал о Лукьяновой: «В ней воплощается для меня вся практическая сторона моей жизни <...> исполнение моих желаний в обыденной сфере — для этого нет ей равной. Честность, аккуратность <...> и бодрость — это ее качества». Гончаров помогал ей материально, в частности оплачивал обучение ее сына Алеши в гимназии (см. письмо к С. А. Никитенко от 19 (31) августа 1869 г.). К концу 60-х годов отношение Гончарова к Лукьяновой резко ухудшилось, а к 1882 г. он, по словам Лукьяновой, «вычеркнул» «из своих друзей» ее семью (см. письмо Лукьяновой к Гончарову от 17 февраля 1882 г.: ИРЛИ, ф. 134, оп. 8, № 29).

    5 Не совсем ясно, о каких «тетрадях» идет речь. В архиве Гончарова (ИРЛИ, 19521.СХХХб.4) сохранялось лишь несколько листов, имеющих, кроме цифровой нумерации, пометы латинскими литерами — A, C, D, E, F. Это 17-я и 18-я главы первой части. «Тетради» же с аналогичными пометами не сохранились. Возможно, что эти «тетради» относятся к раннему этапу работы Гончарова над первыми частями романа.

    6 «Обрыва»: «Письмо Марка, призыв, выстрелы, ее ответ через Тушина (дело не в венчанье, а в вечном разладе — вот где пропасть). Сватовство Тушина. — Бабушка как конь. — Какой непочатый угол романтиков, говорит Марк: симпатия, душа, бессрочная любовь» (ИРЛИ, ф. 163, оп. 1, № 84). Эти главы опубликованы А. Г. Цейтлиным в кн.: Гончаров И. А. Неизвестные главы «Обрыва». М., 1926 (Б-ка «Огонек»).

    Раздел сайта: