Гончаров И. А. Письмо Толстой А. А., 27 февраля 1865 г. С.-Петербург // И. А. Гончаров. Новые материалы и исследования. — М.: ИМЛИ РАН; Наследие, 2000. — С. 408—410. — (Лит. наследство; Т. 102).
1
<С.-Петербург. 27 февраля 1865 г.>
Друзья на этот раз изменили своей роли — вредить и оказали мне дружескую услугу, т. е. верно истолковали мое моральное настроение и тем избавили меня самого от этого труда.
Если в каждом из тех эпитетов, которые Вы, Графиня, так любезно придали мне, есть маленькая доля правды, то согласитесь, что только такому коллективному лицу, как наблюдатель, испытатель, мореплаватель, аналитик и простительно ранее других спрятаться и лечь на покой, даже не будучи Обломовым, т. е. лицу, много видевшему, испытавшему, претерпевшему, от многого, или вернее от всего уставшему. К этому надо прибавить почтенные лета и не менее почтенную болезнь подагру, да еще удивительную способность делать скучным ту комнату или тот круг, куда появится такая почтенная личность.
Боязнь неизбежного разочарования в приятных явлениях — есть тоже плод “наблюдательности”, “анализа”, и отчасти “мореплаваний”. В этом смысле я и боюсь Вас и от того не вступаю в гостеприимно отворенныя мне двери. Впрочем я изредка хожу в толпу, где никого не знаю и где мне ни до кого дела нет: там мне бояться нечего. Итти же на званый пир — нужен елей, чтобы зажечь свечку, а у меня все огни давно потухли; что же мне, юродивой деве, остается делать, как не спать в темноте1?
Граф Ал. Толстой недавно писал ко мне2. Он грозит мне поставить меня летом, в своей Пустыньке3 лицом к лицу с Вами и еще с графиней, своей женой. Опасность, ожидаемую от Вас, я измерил лично, а от его жены — по слухам от Жемчужникова4 — следовательно мне надо принять свои меры, т. е. заснуть покрепче, чтобы не явиться на очную ставку.
Я графу буду отвечать не ранее, как через неделю, когда могу определительно уведомить его, увенчаются ли успехом мои хлопоты по его делам, или нет5.
Что касается до моей карточки, то упрек Ваш в недоставлении ее до сих пор — справедлив и я покорно несу всю тяжесть его, даже не считаю себя свободным от него и теперь, когда так скоро спешу загладить свою вину. Сегодня же направлю прогулку свою к Мариинскому дворцу6, зажмурясь от всяких искушений и опасностей, протяну руку с этим ответом, с прилагаемыми карточками, в двери, отдам швейцару и быстро удалюсь от сияющего и сиятельного порога.
7.
Затем, преклоняю перед Вами, Графиня, насколько позволяют сон, лень и подагра, колено за память обо мне и остаюсь всегда и всюду Вашим невидимым, удаленным, но самым прочным поклонником.
И. Гончаров
27 февраля 1865
А. Толстой.
1 Реминисценция из евангельской притчи о девах разумных и неразумных (Матф. XXV. 1—13).
2 Это письмо поэта А. К. Толстого неизвестно.
3 Пустынька — имение А. К. Толстого на берегу р. Тосна в Петербургской губ. (вблизи ст. Саблино). Подробное его описание см. Никитенко. 3. С. 87; Фет А. А. Мои воспоминания (1848—1889). Ч. II. М., 1890. С. 25—28.
4 К этому времени Гончаров еще не был знаком с С. А. Толстой, которая стала женой поэта в 1863 г. О ней рассказывал ему А. М. Жемчужников, двоюродный брат А. К. Толстого. Впоследствии между Гончаровым и С. А. Толстой установились дружеские отношения, о чем свидетельствует его письмо к ней от 11 ноября 1870 г. (Собр. соч. 1952—1955. 8. С. 433—441).
5 Гончаров ждал согласия редакции “Библиотеки для чтения” на публикацию переданной им в этот журнал трагедии А. К. Толстого “Смерть Иоанна Грозного”; в начале марта Е. Н. Эдельсон, редактор “Библиотеки для чтения”, вернул ему рукопись трагедии, отказавшись ее печатать (см. в наст. томе: Гончаров — А. К. Толстому К. Лебедева). Письмо Гончарова Толстому, в котором он извещал его об этой неудаче, неизвестно.
6 Мариинский дворец был построен в 1839—1844 гг. по проекту архитектора Штакеншнейдера для дочери Николая I вел. кн. Марии, герцогини Лейхтенбергской (отсюда название Мариинский). Будучи воспитательницей дочери Марии Николаевны, А. А. Толстая жила в этом дворце до 1866 г.
7 “голова”). Эту фотографию он охотно дарил своим знакомым (см. наст. том, *1). Экземпляр ее, а также другие упомянутые выше фотографии (“карточки”), подаренные им А. А. Толстой, неизвестны.