<Петербург> 3 октября 1888
Ваше Высочество сами справедливо заметили о стихотворении Уволен судили, назвав это произведение "рифмованной прозой". Может быть, им подали повод к такому суду попадающиеся изредка стихи, вроде - "Под бременем страшного горя такого" (стр. 82), или другой: "Их всех породнил тот же полк" , и, может быть, еще некоторые - вялые и неловкие. Но есть и очень удачные, живые и счастливые стихи, т. е. большинство таких.
Что касается до замечания о том, что в солдате "образа нет", то оно, пожалуй, имеет долю правды: лицо не взято с натуры, не создано фантазией, а описано, сочинено. Но в этом произведении дело не в образе и характере солдата, а в его драматическом положении, в горьком одиночестве после смерти жены и сына. Все это не разработано, и потому бледно и не затрагивает читателя за живое. Психический анализ его горя при разлуке с женой и сыном и потом после смерти их - отсутствует, автор не стал в положение всех этих лиц, не уловил потрясающих движений души, не заглянул глубоко в их сердце - и не передал той внутренней драмы, какая разыгралась в них и разбила жизнь этого бедняка. Только пережитые самим писателем горькие опыты помогают глубоко видеть, наблюдать и писать чужую жизнь в ее психических и драматических процессах. Вас от горьких, потрясающих опытов охраняют пока юные годы, а всего более высокое, огражденное, обеспеченное и исключительное положение. Может быть - они и настанут когда-нибудь, а лучше бы не наставали никогда. Можно охотнее отказаться от верного творческого воспроизведения горьких и мрачных драм жизни, чем переживать их.
Ваше Высочество полагаете, что Ваше призвание в поэзии - есть особенно лирика. Может быть и так: Вы - лирический поэт по преимуществу, но это не исключает и не должно исключать эпического и драматического элемента в Вашей поэзии. В наше время, впрочем начавшееся давно, рогатки сняты. Лирическая, драматическая и эпическая поэзии - как три сестры - тасуются между собою. В эпос вторгается иногда сильная драма, или лирический порыв нарушает нередко спокойный ход повествования. Лирические излияния тоже не чужды драматизма.
Что будет далее: унесет ли Вас на своих крыльях поэзия выше и дальше от мира сего, или низведет в дольние и мрачные, реальные пучины жизни - про то скажет будущее.
Прошу извинения, что не распространяюсь далее: не могу. Глаза и нервы не позволяют. Зима, захватившая весну и часть лета, не дали мне поправиться. Я на даче заболел, слег, но слава Богу - мог оправиться настолько, чтобы добраться домой. Теперь по вечерам вовсе не хожу со двора: астма , попросту одышка мешает дышать свежим, особенно холодным воздухом и делать моцион. Заниматься - тоже не могу, читаю газету и ничего не пишу. Вот мое старческое положение.
х часов дня это письмо и Вашу книжку. Может быть, мне посчастливится застать Ваше Высочество и встретить обычный, благосклонный, добрый и ласковый привет.
Со страхом и трепетом жду холода и тьмы. Что Египетская тьма в сравнении с нашею северною? Та была, так сказать, театральная, балетная тьма - дня на два, на три: а наша 9 ти месячная, с морозом.
Прося извинения за все написанное - с глубоким поклоном Вам и Ее Высочеству Великой Княгине имею честь быть
Иван Гончаров
P. S. Я с удовольствием пробежал в Вашей книжке некоторые черновые стихотворения, между прочим Пигмалиона (вот эпический genre {жанр ( )}, а как хорошо) и похороны солдата 80 , которые помню: это в одном роде с Уволенным . Замечу, в дополнение к вышесказанному, что содержание бесчисленное множество раз служило темой для стихов и прозы, особенно в старое время, когда мужиков брали в солдаты на 25 лет, т. е. почти навсегда. От этого драмы не переводились в крестьянском быту.
Примечания
80 Стихотворение К. Р. обратило на себя внимание, и для пересмотра положения о солдатских похоронах была учреждена комиссия, в работе которой участвовал и Вел. Кн. Константин Константинович. По новым правилам, выработанным комиссией, солдатские похороны обставлялись торжественностью, соответствующей высокому званию защитника Отечества. Стихотворение, положенное на музыку, стало народной песней. (См.: Сергиевский Н . К . Его жизнь и творчество // К. Р. В строю. Стихотворения. П., 1915. С. 21-22.)