Гончаров И. А. Письмо Стасюлевичу М. М., 22 июля/3 августа 1886 г. Дуббельн // Стасюлевич и его современники в их переписке / Под ред. М. К. Лемке. — СПб., 1912. — Т. 4. — С. 172—173.
140.
22 Іюля
———— 1886
3 Авг.
Дуббельнъ близь Риги, домъ Поссель.
Въ догонку Вамъ изъ Карлсбада въ Динаръ — шлю эти строки, дражайшій Михайло Матвѣевичъ и прошу — то что напишу — раздѣлить пополамъ съ Любовью Исаковною и мысленно потрясти мнѣ обѣ руки, а я буду заочно жать Ваши четыре руки — до одурѣнія.
Вамъ тамъ хорошо, говорите Вы; и здѣсь было эти дни недурно, тепло, такъ что я восемь разъ погружалъ свое дряхлое тѣло въ морскую пучину. Но вотъ со вчерашняго дня новый мѣсяцъ „умывается“, — не знаю когда онъ кончитъ свой туалетъ, а только всѣмъ намъ отъ этого мокро и грязно. За то великолѣпно отпраздновали день Св. Владиміра, здѣшній Дуббельнскій храмовой праздникъ. Служилъ архіерей, были всѣ власти — и староста послѣ обѣдни пригласилъ всѣхъ, въ томъ числѣ и меня — къ завтраку-обѣду. Первыя слова архіерея, когда насъ познакомили, были: „читалъ Обрывъ: каковъ Волоховъ-то, а?“
Это архіерей-то: читаетъ Обрывъ, вмѣсто Стоглава или Апокалипсиса — каковы современные преосвященные! Власти были тоже любезны со мной, обѣщали обратить строгое вниманіе на бѣгающихъ по взморью собакъ, которыхъ я боюсь, и не дозволять имъ купаться, когда я купаюсь. И прочее все такое!
ѣлающую много шума даже между здѣшними, малограмотными Евреями, которые по вечерамъ огромными массами усѣваютъ (и удобряютъ конечно) берега здѣшняго поморья. Это La France juive „Въ ней много правды, но много и преувеличеній!“ сказалъ мнѣ одинъ Израильтянинъ, très lettré. И я съ нимъ согласенъ. Особенно авторъ щеголяетъ чудовищными преувеличеніями въ выводахъ. Онъ взялъ да и раздѣлилъ весь міръ, по крайней мѣрѣ въ Европѣ, на Арійцевъ и Семитовъ, на жидовъ и не-жидовъ — и съ этой точки судитъ и рядитъ всю современную исторію въ дѣлахъ политики, торговли, науки, искусства. У него и Наполеонъ былъ жидъ, и Гамбетта, и Naquet, одни скрытые, другіе явные — и всѣ стремятся одолѣѣлать всѣхъ жидами.
ѣльно, въ подробностяхъ много правды; есть факты изумительные, невѣроятные, но онъ подтверждаетъ документально актами и цифрами. Замѣчательная книга: не даромъ она взволновала весь еврейскій и не еврейскій міръ! Да Вы, я думаю, ее читали, или будете читать на досугѣ въ Динарѣ.
Ѳед. я тоже получилъ два открытыхъ письма, хотѣлъ отвѣчать таковыми же, но не умѣю, и потому молчу. У меня что-то сердце сжимаетъ, иногда до нестерпимой боли, вчера особенно, отчасти и сегодня. Зимой это случается передъ паденіемъ снѣѣтомъ передъ грозой, и вообще передъ большими дождями. Спросилъ одного доктора здѣсь, а онъ посовѣтовалъ не ѣсть огурцовъ и ягодъ, а пить вино; совершенно противоположное тому, что велѣ
Прошу передать мой поклонъ Виктору Антоновичу1: еслибъ я былъ въ Карлсбадѣ, то къ 20 километрамъ, которые Вы, по словамъ Вашимъ, шагаете съ нимъ, я прибавилъ бы еще 10 — и того — втроемъ мы прошагали бы 30.
ѣ — баловницѣ шлю мой сердечный привѣтъ и прошу ее передать мои поклоны и добрыя пожеланія Орасу Осиповичу и всѣмъ Орасовичамъ и Орасовнамъ, какіе въ настоящее время при немъ состоятъ.
Когда будете въ Парижѣ, не забудьте захватить у Maquet, Rue de la Paix, пару коробочекъ перьевъ Dupré: я ихъ не испишу, конечно, до скончанія моего вѣѣренъ произвести всеобщую пропаганду, чтобы никто и никогда другихъ перьевъ не употреблялъ.
Кланяюсь Вамъ всей душой и всѣмъ тѣломъ.
Вашъ Старичокъ.
Сноски
1 Арцимовичъ.