Гончаров И. А. Письмо Стасюлевичу М. М., 12 декабря 1886 г. // Стасюлевич и его современники в их переписке / Под ред. М. К. Лемке. — СПб., 1912. — Т. 4. — С. 176—177.
142.
12 Декабря 1886.
Обращаюсь къ Вашей мудрости — многоуважаемый Михайло Матвѣевичъ по нижеслѣдующему случаю.
У меня сегодня былъ Вейнбергъ1 — и просилъ участвовать въ какой-то коммиссіи для составленія программы торжественнаго поминовенія памяти Пушкина въ концѣ Января.
Коммиссія эта, говоритъ, состоитъ изъ 8 или 10 членовъ, въ составѣ
Правда ли это? Вейнбергъ — человѣкъ многохитрый и юркій: онъ ловко втянулъ меня въ торжество Рубинштейна, гдѣ я, на старости лѣтъ, долженъ былъ (почти силою) выступать на сцену.
Тоже, пожалуй, можетъ повториться и теперь: ужъ и такъ звали меня вѣнчать на сценѣ Гоголя, но я остерегся. Вейнбергъ нудитъ меня: „безъ васъ-де т. е. будто безъ меня нельзя“.
Во вторникъ онъ приглашаетъ въ 8 часовъ къ Краевскому, уже засѣдать. Въ числѣ участниковъ онъ назвалъ Стояновскаго2, Я. К. Грота, Майкова3, Зотова4ѣхина5.
Данъ будетъ (говоритъ онъ) Борисъ Годуновъ на сценѣ — и выручка назначена въ пользу литературнаго фонда, потомъ еще литературный вечеръ — тоже въ пользу фонда — и наконецъ большой обѣдъ и панихида тоже.
Но мнѣ помнится, что Евгеній Исаковичъ6 и Анатолій Ѳедоровичъ тоже говорили что-то о праздникѣ Пушкина въ годовщину его смерти. Я спросилъ объ этомъ у Вейнберга — онъ ничего не знаетъ. Вотъ меня и беретъ сомнѣніе: одно ли это тоже, или двѣ различныя коммиссіи — и я не знаю, примкнуть ли мнѣ вообще къ этому торжеству — и въ которой изъ комиссій примкнуть, если здоровье позволитъ! Я туда — къ сожалѣнію — ничего не принесу, кромѣ единственной способности, которою владѣлъ и по причинѣ которой засѣдалъ въ Академіи князь Дундукъ7.
Не смотря на Вашъ недосугъ, Вы, надѣюсь, успѣете до вторника мнѣ черкнуть по городской почтѣ ѣется еще другая — и примыкать ли мнѣ куда-нибудь и куда, или же „оставить предложеніе Вейнберга безъ послѣдствій“. Мнѣ хотѣлось бы послѣдняго — да и поневолѣ, можетъ быть, придется такъ сдѣлать, ибо я — боленъ, сижу дома, иначе бы самъ пріѣхалъ вечернею порою переговорить два слова.
Вы тоже не могите жаловать ко мнѣѣняема. — И другимъ скажите, кто вздумалъ бы провѣдать меня, что я теперь тоже невмѣняемый и никого не принимаю.
А если спросятъ, чѣмъ я боленъ, то потрудитесь заявить, что одна баловница8, мой прекрасный другъ9, велѣла мнѣ придти вчера въ театръ (я ослушаться не смѣлъ) и посадила меня такъ, чтобы меня обвѣвали два теченія — изъ корридоровъ и изъ залы, — стало быть я, можно сказать, болѣе жертва Хованщины10ѣлаюсь этимъ гриппомъ и не подвергнусь такой же участи, какъ герой пьесы. Впередъ — если надо будетъ итти въ театръ — особенно въ залу Кононова — я лучше самъ наложу на себя руку. Это благороднѣе.
Пришелъ бы сказать Вамъ все это въ воскресенье — но мнѣ нельзя, если даже и выйду въ эти дни со двора.
Всегда Вашъ Гончаровъ.
Сноски
1 Петръ Исаевичъ.
2 Николай Ивановичъ.
3 Аполлонъ Николаевичъ.
4 Владиміръ Рафаиловичъ.
5 Алексѣй Антиповичъ.
6 Утинъ.
7 Ср. стихотвореніе Пушкина.
8 Любовь Исааковна.
9
10 Опера М. П. Мусоргскаго.