Гончаров И. А. Письмо Стасюлевичу М. М., 4/16 июня 1868 г. Киссинген // Стасюлевич и его современники в их переписке / Под ред. М. К. Лемке. — СПб., 1912. — Т. 4. — С. 11—13.
4.
Киссингенъ, 4/16 Іюня 1868.
Поздравляю Васъ, драгоцѣннѣйшій Михайло Матвѣевичъ — я на Васъ разсердился: у меня не долго. Во 1-хъ, зачѣмъ Вы это протурили меня сюда черезъ Франкфуртъ, а не прямо? Я былъ бы здѣсь уже третьяго дня вечеромъ и испекся бы по жарѣ, тащась изъ Швейнфурта, да еще талеровъ 15 издержалъ лишнихъ? А крюкъ-то какой. Меня еще подбилъ одинъ злокачественный знакомый къ тому же, говоря, что яко бы черезъ Франкфуртъ будетъ покойнѣе, такъ какъ вагоновъ не мѣняютъ. Это отчасти правда, и было бы совершенно правда, еслибъ ночью не влѣзли въ вагонъ два англичанина и одинъ нѣмецъ, такъ что спать почти не удалось. За то на другой день отъ Франкфурта до Швейнфурта, благодаря тремъ, сунутымъ въ руки кондукторовъ гульденамъ, я былъ уже одинъ, такъ что даже и выспался. Во 2-хъ: Вы рекомендовали мнѣ Дюруфа, доктора, и не сказали котораго: ихъ два Senior и junior. Senior, старшій чуть ли не статскій — русскій или здѣшній совѣтникъ, но имѣетъ Анны 3-й ст. русскій орденъ — это значится въ курлистѣ. И вотъ я не знаю, къ которому итти, и буду ждать отъ Васъ благосклоннаго увѣдомленія, а до тѣхъ поръ одинъ буду пить Ракоцци — и сегодня уже выпилъ стаканъ. — Вода такая же, какъ почти въ Маріенбадѣ. По Вашему же указанію, я остановился въ hôtel de Russie, гдѣ и переночевалъ, а сегодня отыскалъ себѣ квартиру — двѣ небольшія комнаты, въ тихомъ приватномъ домѣ, разложился и вотъ — пишу первому Вамъ.
Я такъ разсердился на Васъ, что даже не знаю, какъ Васъ и благодарить за тонкую, умную, дружескую и пріятнѣйшую внимательность, благодаря которой съ минуты моего выѣзда и до сей минуты все идетъ какъ по маслу. Угладили же Вы мой путь добрыми желаніями — добрый и милый Мих. Матв. И если я буду работать и кончу свою работу, то конечно много буду обязанъ этимъ Вашему энергическому и моральному, и матеріальному
участію. Морально Вы осмысливали мой трудъ, предсказывая его значеніе и поселили и во мнѣ, вмѣѣрчивости къ себе самому нѣкоторую увѣренность къ написанному и бодрость — итти дальше. Я смѣлѣе гляжу впередъ — и плодомъ этого — то, что все остальное, какъ я уже писалъ, стоитъ готовое у меня въ головѣ, какъ будто то, что крылось такъ долго гдѣ-то внутри меня, вдругъ высыпало, какъ сыпь, наружу. Ахъ, еслибъ ужъ совсѣмъ въ теченіи лѣта нарвало и прорвалось. Какъ это нужно! Тогда бы я оправдался и передъ публикой въ долгомъ молчаніи, и передъ всѣми тѣѣваютъ меня, къ стыду ихъ, Богъ знаетъ въ чемъ. Мои идеалы, образы, картины, цѣли и направленія — такъ чисты и честны, какъ только самъ Богъ можетъ влагать ихъ въ человѣческую душу. И я чувствую, что Онъ вложилъ ихъ въ меня, чтобы наравнѣ съ другими честными людьми, честно, по силамъ, служить обществу и правительству вмѣстѣ т. е. Россіи. Дастъ Богъ силъ — увидятъ это. И Вы, первый, да и Толстые замѣтили и проникли это. И благо Вамъ! Я виноватъ самъ тѣмъ, что секретничалъ съ своимъ трудомъ, боясь нѣкоторыхъ, не совсѣѣря, чтобы въ томъ, что уже написано, есть что нибудь хорошее и годное для печати.
(Я исписалъ замѣтками еще двѣ книжки, чтобы не забыть что приходило въ голову — сценъ, мыслей, и т. п. по мѣрѣ того, какъ выяснялся и высказывался мнѣ самому почти забытый планъ).
Матеріяльно Вы, какъ сказано выше, устраняли разныя препятствія, углаживая путь, подталкивали меня, даже и уѣхать помогли. Авось поможете и пріѣхать. Буду надѣяться и постараюсь пріобрѣсти на это право. Ужасно скучно только возиться со своимъ добромъ, открывать и запирать чемоданъ, сдавать прачкѣ бѣлье, смотрѣть за сапогами и т. п. И тутъ же хватать книжечку и записывать, что насильно теперь лѣзетъ въ голову. Уголъ — и идеальная тишина, да одно или два знакомыхъ лица — вотъ что мнѣ необходимо теперь, чтобъ сѣсть и кончить въ два-три присѣста т. е. одинъ присѣстъ здѣсь, другой где-нибудь на Женевскомъ озерѣѣ (тамъ ровный, мягкій климатъ, но шумно, и знакомыхъ много), но это уже въ крайности т. е. въ Баденъ-Баденъ. А третій присѣстъ у моря: мнѣ необходимо заключить мое леченье морскими купаньями — для нервъ, которые ужасно раздражены. Послѣ этихъ купаній, когда меня ничто внутри не гложетъ, я даже выношу Петерб. осень порядочно.
Здесь — прелестное мѣсто. Я сегодня выпилъ стаканъ Ракоци и погулялъ. Мнѣ понравилось лучше Маріенбада. Здѣсь сказали, что къ 15 Іюля ждутъ Государыню. По Вашимъ словамъ, на случай, еслибъ здѣсь оказалось нужнымъ всѣмъ Русскимъ являться поклониться ей — (я фрака не взялъ, по обыкновенію), однако въ Берлинѣ у Геймана подъ Липами оставилъ мѣрку, такъ что — когда услышу что другіие Русскіе соберутся представиться Ей, я могу туда написать и они сошьютъ скоро и вышлютъ. Видите, я Васъ слушаюсь: не уставайте только подталкивать меня.
А если надобности не встрѣтится, то не напишу и не сошьютъ. Мнѣ и такъ люди столько положили тряпья въ чемоданъ, что я удивляюсь какъ онъ
не лопнулъ. Сегодня выгружали почти корабль. А тутъ еще фракъ прибавился бы. Чемоданъ — это мой дорожный крестъ.
Вотъ я и не знаю, съ чего теперь начать. Хочется и дальше писать, хочется отдѣлаться и отъ старыхъ тетрадей, чтобы сдать ихъ Вамъ, прочитавши и исправивъ по возможности, когда Вы нагрянете сюда (вѣдь Вы обѣщали) и я бы былъ уже счастливъ тѣмъ, что не таскалъ бы этого груза съ собой, а ввѣ
У меня двѣ небольшія, уютныя комнаты, близь источника и курзала. Очень бы хорошо и тихо — да дорого: 20 гульденовъ въ неделю безъ прислуги. А въ Маріенбадѣ ѣсяцъ 4 гульдена. — Но такъ и быть, лишь бы кончить дѣло, тогда ворочу, тогда (злобно думаю въ отмщеніе Вамъ за Франкфуртскій крюкъ) не я, а Мих. Матв. заплатитъ и эти 20 гульденовъ и тѣ лишніе талеры, что я издержалъ на этотъ крюкъ. Постараюсь написать кучу.
Знаете, чего я ищу и почти не нахожу ни въ какомъ углу міра: это простой тишины, но такой, какъ могила! Нѣтъ нигдѣ: вотъ здѣсь съ улицы (къ счастію нечасто) доходить стукъ колесъ, въ зелени птицы трещатъ. А главный мой врагъ — это фортепіано. Въ домѣ ѣтъ, а черезъ улицу кто-то брянчитъ. А мнѣ нужно совсѣмъ уйти въ себя, въ свой, теперь извѣстный Вамъ міръ и чтобъ ни одинъ звукъ не вторгался въ область моей фантазіи! Но гдѣ 1, съ зеленымъ дворомъ и садомъ, а и тамъ надъ головой моей ходитъ точно слонъ, лакей молодого хозяина и по причинѣ низенькихъ потолковъ, кажется, что онъ ходитъ будто у меня на головѣ.
ѣйшій Михайло Матв. — Жду увѣдомленія, у котораго изъ двухъ Дюруфовъ лечиться — и добраго, ласковаго слова. Увѣдомьте, гдѣ Толстые. Я въ Карлсбадъ писалъ къ нему и Валуеву и не знаю тамъ ли первый, получу ли отъ него отвѣѣ. Здѣсь я встрѣ
Жму Вамъ руку.
Вашъ И. Гончаровъ.
Не франкируйте, какъ я же, писемъ.
Адресъ мой: . Barrikaden-Strasse, Haus N-ro 93.
Сноски
1 На Моховой ул., д. Устинова, № 3, гдѣ ѣднія 30 лѣтъ.