Гончаров И. А. Письмо Стасюлевичу М. М., 30 января 1870 г. // Стасюлевич и его современники в их переписке / Под ред. М. К. Лемке. — СПб., 1912. — Т. 4. — С. 93—94.
57.
Пятница, 30 Янв. 1870.
Я хотя не читалъ Вамъ, почтеннѣйшій Михайло Матвѣевичъ, но говорилъ о томъ, что у меня написано предисловіе т. е. нѣсколько замѣчаній или возраженій на нѣкоторыя замѣчанія, сдѣланныя мнѣ, и печатно, и изустно съ разныхъ сторонъ, и между прочимъ и въ Вѣстникѣ Европы, по поводу романа Обрывъ.
Я хотѣлъ было ихъ пристегнуть къ отдѣльному изданію книги, но это оказывается неудобно. Замѣчанія эти напоминаютъ или какъ бы повторяютъ самый романъ, такъ что читатель прочтетъ прежде программу его впередъ и слѣдовательно чтеніе самаго романа сдѣлается ненужнымъ. Напечатать въ газетѣ, или въ отдѣѣ, какъ нѣкоторые совѣтовали, еще хуже: это была бы реклама.
Съ этимъ согласились всѣ, кто читалъ статью.
Я просто оставилъ бы статью потому что не приписываю ей никакой литературной важности, но всѣ слышавшіе ее находятъ, что ее не худо бы напечатать или „жаль бросать“, puisque le vin est tiré, il faut le boire, въ томъ числѣ говорятъ это и общіе наши знакомые, Анненковъ, Головнинъ1.
Только одинъ А. В. Никитенко еще не слыхавшій статьи (я вчера только прочелъ ее въ кружкѣ, гдѣ и онъ былъ) давно упорно совѣтуетъ не печатать; должно быть самъ измышляетъ что нибудь — пущай его! Развѣ я мѣшаю?
Вотъ только изъ уваженія къ совѣтамъ и мнѣніямъ людей компетентныхъ, я и стараюсь прояснить окончательно вопросъ о томъ, печатать или не печатать? А самъ, за исключеніемъ весьма немногихъ замѣчаній о задачѣ романа, думалъ бы, что лучше ее отложить.
Между тѣмъ вчера вдругъ кто-то послѣ чтенія спросилъ меня, отъ чего я не печатаю этого тамъ же, гдѣ печатался самый романъ т. е. въ Вѣстникѣ ѣтъ отдѣльно?
Мнѣ это мнѣніе показалось оригинально и я поспѣшаю сообщить его Вамъ, не съ тѣмъ конечно, чтобы склонять Васъ къ напечатанію статьи (да Васъ и не склонишь!), а съ тѣмъ, чтобы предложить Вамъ — не подарите ли
Вы мнѣ часъ времени — прослушать статью у Васъ или у меня (лучше бы у меня), чтобы ознакомиться съ нею и рѣшить, на сколько есть практичнаго и непрактичнаго въ этомъ совѣтѣ ѣстникѣ Европы. Вы знаете, въ 2, 3 часа я — дома всегда.
Чтеніе статьи продолжается минутъ сорокъ.
Вы въ этомъ дѣлѣ лучшій судья т. е. въ томъ, что идетъ и что нейдетъ въ Вашемъ журналѣ — и Ваши разъясненія много помогутъ и мнѣ выйти изъ всѣхъ этихъ колебаній и сомнѣній на счетъ статьи, написанной мною въ свободное время — почти такъ сказать, для собственнаго удовлетворенія. Я только изложилъ на бумагу то, что мнѣ приходило въ голову, когда я читалъ и слушалъ замѣчанія на .
Впрочемъ я буду, разумѣется, доволенъ тѣмъ, еслибы въ этой статьѣ что-нибудь оказалось удобнымъ помѣстить въ Вѣстникѣ Европы.
Но не надѣюсь этого, потому что въ статьѣ моей есть между прочимъ возраженія и на нѣкоторыя замѣѣстникѣ.
ѣ — и только, ибо въ романѣ моемъ остальное все сказано, и притомъ сильнѣе, нежели въ статьѣ.
Вмѣсто записки, я бы самъ заѣхалъ къ Вамъ, но ядовитый морозъ мѣшаетъ, а до кареты я еще не дожилъ и уже не доживу.
Съ Вашей книгой т. е. съ Flaubert — я поступилъ мерзко: самъ не могъ одолѣть ее, а препроводилъ къ С. А. съ просьбою, по прочтеніи, доставить ее прямо къ Вамъ. Вы не разсердитесь на меня за это?
Кланяюсь Вамъ съ Любовью Исааковной.
Вашъ Гончаровъ.
Сноски
1