Гончаров И. А. Письмо Стасюлевичу М. М., 5 августа/24 июля 1872 г. Париж // Стасюлевич и его современники в их переписке / Под ред. М. К. Лемке. — СПб., 1912. — Т. 4. — С. 121—122.
83.
5 Авг.
Парижъ, ———— 1872.
24 Іюля
48, Rue Neuve S-t Augustin Hôtel d’Orient.
Очень радъ былъ я Вашему письму, добрѣйшій Михайло Матвѣевичъ, не потому только, что оно было единственное, какое я здѣсь получилъ вообще, но и потому что узналъ что нибудь о Васъ, хотя отчасти и не хорошее, и именно — что въ Булони — ни Вы, ни Любовь Исаак. съ Топси — не будете. — А я хочу отправиться туда дней черезъ пять и пробыть сколько проживется. Если не очень будетъ скучно, то отпускаю на этотъ предметъ отъ 2 до 3 недѣль, а если покажется нестерпимо, то покупаюсь дней 10, 12 — и уѣду.
Еще и не знаю, какъ мнѣ купаться съ моей заболѣвшей рукой — нужно ли или нѣтъ? Даже не знаю, чѣмъ она заболѣла: два доктора говорятъ разное: одинъ находитъ тутъ какую то связь съ печенью (вретъ!), а другой, кажется, вѣрнѣе, находитъ это нервическимъ припадкомъ. Онъ ничего не велитъ дѣлать, кромѣ растиранья холодной водой, и рекомендуетъ купанье въ морѣ.
Мнѣ кажется, что это довольно острый ревматизмъ. Время отъ времени бѣгаютъ по рукѣ муравьи и есть тяжесть минутами, а потомъ какъ будто проходитъ. Это я пріобрѣлъ въ Маріенбадскихъ теплыхъ ваннахъ, къ которымъ вообще не привыкъ. Подъ конецъ каждой ванны я подливалъ холодной воды, а кранъ отъ оной помѣщенъ не сверху, а внизу, въ самой ваннѣ — и куда попадала струя посильнѣе туда то попадала и простуда. То самое, я полагаю, и съ рукой.
Если же это полнокровіе проговаривается, то очевидно — что мнѣ море не годилось бы. Однако я полѣзу въ него: не знаю только, вылѣ
Что Вамъ сказать о Парижѣ? Никогда я не видалъ его такимъ скучнымъ, тихимъ, безлюднымъ, какъ теперь. Поѣзжайте въ лѣтнюю пору по Петерб. стогнамъ и улицамъ — и закройте глаза — тоже что въ Парижѣ! Движенія, ни на улицахъ, ни въ торговлѣ, ни въ увеселеніяхъ нѣтъ. Бывало и въ Іюлѣ пройти черезъ бульваръ или Rue de la Paix — задача, а теперь, слѣпой перейдетъ въ самую бойкую пору дня. Въ магазинахъ вездѣ старьё, многіе изъ нихъ — какъ закрылись, такъ и не открываются до сихъ поръ. Въ окнахъ всюду, во всѣхъ этажахъ, крупныя надписи — „magazins et appartements
à louer“ — особенно богатые дома въ Champs élysés — и всѣ почти отели пусты. Въ театрахъ давки нѣтъ — вчера я былъ въ bois de Boulogne — онъ нѣсколько оплѣшивѣлъ — и вездѣ замѣтно отсутствіе публики почище и понаряднѣе.
Спросишь, довольны ли французы, — „oui, Monsieur, comment donc: мы счастливы, порядокъ возстановленъ“. „А если M-r Thiers умретъ!“ „Ah!“ съ отчаяннымъ жестомъ отвѣтитъ онъ, вздохнетъ и замолчитъ.
Журналы грызутся, и то довольно тупо, не щадя и благодѣтеля своего Тьера, котораго безпрестанно продергиваютъ, не только задиралы всѣхъ партій, но и серьезные люди, какъ, напримѣръ, вчера Michel Chevalier боднулъ его за налогъ на сырьё, предсказывая упадокъ финансовъ и всей его системы.
Я надѣюсь привезти Вамъ для Вашего салона-кабинета маленькій альбомъ бывшихъ коммунистовъ въ ихъ костюмахъ — и мнѣ сказывали, что они въ нихъ содержали караулъ вездѣ, и даже въ нашей скромной улицѣ1.
Если увидите Ник. Н. Теплова — скажите имъ, что я нашихъ здѣшнихъ хозяевъ уже оповѣстилъ о ихъ прибытіи и они радуются. Они прожились порядкомъ, но не раззорились, не были ограблены и во время осады не ѣли ни крысъ, ни слона, а только попробовали конину. Тѣ же, кто ѣли слона, говорятъ, что лучше нѣѣли — это я самъ видѣлъ.
Парижъ такъ великъ, что слѣды пожаровъ почти незамѣтны, кромѣ ôtel de Ville и Министерство финансовъ представляютъ видъ развалинъ, а все прочее перестроено и замазано. Удивительно то, что эта сволочь жгла не одни только монархическіе памятники, но и свои народные, даже памятники революціи. Напримѣръ, они подвели въ каналъ подъ Іюльскую колонну цѣлую лодку петроля и хотѣли тоже ее разрушить! Или — сожгли еще такъ называемый grenier d’abondance громаднѣѣбный магазинъ: зачѣмъ это все? Какой принципъ, какія идеи и чувства управляли разрушителями? Впрочемъ какихъ принциповъ, идей и чувствъ можно ожидать отъ выпущеннаго изъ клѣтокъ звѣринца? О, сукины дѣѣти! Жгутъ памятники, музеи, библіотеки, хлѣбные запасные магазины, убиваютъ — и смѣютъ говорить о свободѣ и цивилизаціи! Вездѣ été nationale, всюду — égalité, fraternité et liberté! Чорта съ два! Тошно смотрѣть на все это, давно удралъ бы отсюда, да нѣкуда дѣваться до купанья! Бросьте Вы Ваши машины недѣли на двѣ ѣдился окончательно. Да еще старость къ тому!
Кланяюсь Вамъ съ Любовью Исааковной и жду письма Boulogne sur mer
Вашъ Гончаровъ.
Сноски
1 Альбомъ этотъ хранится у Л. И—ны.