Обломов. Рукописные редакции. Часть 4. Глава 8.

РУКОПИСНЫЕ РЕДАКЦИИ

Фрагмент чернового автографа
главы VIII части четвертой

Гл<ава>

Не приехал Штольц на будущий год в Петербург, не заглянул он даже в Обломовку.¹⁹⁴⁸ Илья Ильич получил от него коротенькое письмо, в котором¹⁹⁴⁹ тот просил его¹⁹⁵⁰ ехать в деревню и¹⁹⁵¹ наблюдать за имением, приведенным в порядок, а он сам с Ольгой¹⁹⁵² уезжал на Южный берег Крыма для двух целей: покончить свои¹⁹⁵³ торговые дела в Одессе и потом пожить там осень и зиму для здоровья Ольги, значительно расстроившегося¹⁹⁵⁴ от родов.¹⁹⁵⁵

Они избрали самую счастливую местность для жизни в домике между гор с одной стороны и морем с другой. Шпалера¹⁹⁵⁶ из винограда защищала их окна от солнца.¹⁹⁵⁷ Прямо с террасы Ольга сходила в цветник, из цветника шла¹⁹⁵⁸ сердцами, мужей, презирающих будто бы любовь, потому что чаша эта пронеслась мимо их,¹⁹⁵⁹ не коснувшись их уст, потому что они¹⁹⁶⁰ святое пламя ее потратили на сожжение нечистых жертв, среди душевных оргий,¹⁹⁶¹ потому, наконец, наделенные бесплодным умом,¹⁹⁶² они кичливо отсутствие сердца¹⁹⁶³ в себе, <л. 183> отсутствие сердца сочли за отсутствие любви и не познали ее.¹⁹⁶⁴ Да, бесплодного ума, потому что плодовитый ум не производит¹⁹⁶⁵ плодов без союза¹⁹⁶⁶ сердца: он помогает сердцу любить, как сердце помогает ему познавать, и эти две силы в дружном союзе творят:¹⁹⁶⁷ открывают¹⁹⁶⁸ миру или таинственные законы мироздания, людского бытия,¹⁹⁶⁹ или наделяют его звуками, образами¹⁹⁷⁰ и¹⁹⁷¹ властвуют человеком. Да, немногие умеют и могут любить, хотя все¹⁹⁷² думают, что любят или любили: сущая любовь редкое благо: те немногие сердца, которые озарены¹⁹⁷³ ею,¹⁹⁷⁴ знают это и не признают жизни, радостей¹⁹⁷⁵ и скорбей вне — любви. «Любовь — скоропреходящий цветок», — говорят, платя урочную дань ей, и потом топчут¹⁹⁷⁶ в грязь, потому что нет у них почвы, где бы цветок мог приняться глубоко, пустить корни и вырасти¹⁹⁷⁷ в такое дерево, которое бы¹⁹⁷⁸ осенило ветвями всю жизнь.¹⁹⁷⁹ Штольц считал женитьбу гробом — не любви, а своего общественного, гражданского труда, дела и существования,^{1980 1981} служить казне так, как он понимал службу.¹⁹⁸² Другим, вышепоименованным¹⁹⁸³ мужьям женитьба¹⁹⁸⁴ не мешает не только служить, но помогает даже брать взятки, не мешает торговать, наконец, даже не мешает служить по вечерам и по ночам в клубе. В Штольце одна половина¹⁹⁸⁵ была немецкая, и оттого, а может быть и отчего-нибудь другого, он верил¹⁹⁸⁶ и в любовь и считал брак делом величайшей важности. Он всегда задумывался¹⁹⁸⁷ над вопросом¹⁹⁸⁸ о том, как вдруг река его деятельности остановит свое течение, как из неутомимого туриста,¹⁹⁸⁹ чиновника, купца он обратится в мужа,¹⁹⁹⁰ в домоседа, в угодника¹⁹⁹¹ желаний, может быть, капризов жены? Конечно, воспитание, образование детей, направление их жизни — всё это достойная цель забот и трудов; но до детей, до тех <л. 183 об.> пор, когда настанет опять его очередь опять пустить в ход обычную машину деятельности,¹⁹⁹² — долго. А до тех пор?¹⁹⁹³ Оттого он не тяготился холостою жизнию,¹⁹⁹⁴ медленно шел по этому пути вперед, недоверчиво вглядывался в хорошенькое личико, отрицательно покачивал головой и отходил прочь, легко отрезвляясь от¹⁹⁹⁵ ложившегося легким туманом на его воображение¹⁹⁹⁶ впечатления. Оттого он пренебрегал долго Ольгой, не вглядывался в нее пристально, любовался, как милым ребенком, шутя, мимоходом забрасывал ей в жадный ум свежую, новую или смелую мысль, как зерно, без развития, награждал ее метким наблюдением на окружающее, на нее или на самого себя, то есть на жизнь, на мужчину, на женщину,¹⁹⁹⁷ но без порядка, без системы, и потом забывал. И то¹⁹⁹⁸ было знаком большой доверенности, какой он не оказывал никакой другой женщине, особенно девушке: значит, он много ценил ее, то есть отличал от прочих. Этим и ограничивалось его исключительное внимание к ней. Благодаря ее¹⁹⁹⁹ робкой, самолюбивой застенчивости он видел только залоги^{2000 2001} не угадывал он сознательно и вполне прекрасной, простой, естественной женщины во всем блеске лучей прелести, благородства, глубокой бездны²⁰⁰² ума и сердца, которую ему придется наполнять и никогда не наполнить.²⁰⁰³ Но она не забывала его летучих уроков,²⁰⁰⁴ она бессознательно проникалась его духом, его взглядом²⁰⁰⁵ и оттого так легко²⁰⁰⁶ управилась с первым опытом, с первой любовью, в которую многие женщины неразумно²⁰⁰⁷ и неосторожно кладут всю жизнь. Штольц, предвидя в браке конец²⁰⁰⁸ своей внешней, общественной жизни, не предвидел, до какой степени поглотит его жизнь внутренняя,²⁰⁰⁹ семейная, как он будет жить не одной, а двойной жизнию и какое бремя нескончаемой заботы возложит на него эта девочка, это хорошенькое дитя... И вдруг эта жизнь с Ольгой, кажется такая тихая, обратилась ему в вечный труд и науку.²⁰¹⁰ Еще до женитьбы, в Париже, он был поражен²⁰¹¹ ненасытною жаждою ее ума, подвижностью²⁰¹² ее характера, а женившись, он открыл, что жажда ее сердца никогда не унималась и что его ума, сердца, опыта, знаний — ставало, конечно, на удовлетворение этой жажды, но только при неусыпной бдительности, при непокладном труде и усилиях, при вечной борьбе и движении. <л. 184>

Только напряженной любовью и вниманием, расположенных²⁰¹³ в строгой и мудреной системе, удавалось ему унимать порывы то ума, то сердца, прерывать лихорадку жизни, укладывать в строгие размеры и давать плавное течение. И то на время: едва он закрывал доверчиво²⁰¹⁴ глаза, там опять поднималась тревога, слышался новый вопрос²⁰¹⁵ беспокойного²⁰¹⁶ ума, вопль или стон встревоженного²⁰¹⁷ или утомленного сердца и вновь надо было готовить свежую, новую пищу, вновь успокоивать раздраженное воображение, уснувшее самолюбие. Он предвидел, что²⁰¹⁸ это будет всегда так, даже когда она сама довоспитается до строгого понимания^{2019 2020} ему всегда придется наблюдать, чтоб он бился ровно, что сама она не в силах взять на себя многого в жизни и что ему предстоит вечно бороться с двумя жизнями вместо одной. Вдруг, внезапно ум ее пустел, и это было²⁰²¹ еще²⁰²² меньшее зло: надо было будить ее самолюбие, звать к труду,²⁰²³ искать пищи²⁰²⁴ и готовить новую пищу, быть на страже ума,²⁰²⁵ пока он переваривает заданную пищу.²⁰²⁶ Там сердце вдруг томится чем-то, не пустотой, нет, а требует нового, иногда небывалого фазиса жизни,²⁰²⁷ воображение напевает таинственным голосом, и она вслушивается²⁰²⁸ в этот голос, сердце ищет этих звуков около себя²⁰²⁹ — и ему опять задача отыскивать²⁰³⁰ ключ²⁰³¹ к периодической скуке, к этим порывам к чему-то, куда-то, и не всегда помогали ему физиологические объяснения, и нервы не всегда оправдывали²⁰³² в ее глазах явление.²⁰³³ Надо было творить, и он, как художник, как мыслитель, созидал ей разумное, полное значения бытие, ткал ей существование, как Пенелопа, и распускал опять ткань. <л. 184 об.>

Она любила детей по природе и по сознанию, как долг.²⁰³⁴ Но просидев долгие часы²⁰³⁵ у колыбели²⁰³⁶ и отходя, она искала усталым²⁰³⁷ взглядом Карла, и²⁰³⁸ потом взгляд этот блуждал вокруг и искал — не кого-нибудь, а еще²⁰³⁹ чего-нибудь. Карл караулил этот взгляд и обращал его от детского долга на другой какой-нибудь^{2040 2041} им.²⁰⁴² Задумывалась она над явлением,²⁰⁴³ он вручал²⁰⁴⁴ ей ключ, томила ли ее глухая грусть, он дорывался до дна и подводил ее к источнику и потом возводил и то и другое в идею и правило. То, что он прежде кидал ей беспорядочно, теперь приводилось в строгую систему — и жизнь ее²⁰⁴⁵ текла, постоянно сопутствуемая идеею и согретая²⁰⁴⁶ теплотою любви, в которую они оба верили и которой были достойны. Вера в случайности, туман — всё исчезало, и галлюцинаций в жизни не было. Светла, проста, разумна и свободна открывалась перед ней жизнь, и она, как будто в прозрачной воде, видела в ней каждый²⁰⁴⁷ камешек, рытвину и потом чистое дно.²⁰⁴⁸ <л. 185>

Сноски