Поиск по творчеству и критике
Cлово "AMI"
Входимость: 1. Размер: 91кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 91кб.
Часть текста: провел более пяти месяцев, не в 1847 г., а 17/29 октября 1846 г. ( Клеман . С. 40). Знакомство писателей, очевидно, произошло вскоре после этого: в декабре 1846 г. они уже были знакомы ( Летопись . С. 26). Не исключено, однако, что знакомство это состоялось ранее — в середине 1840-х годов в Петербурге в доме Н. А. Майкова. 3 В 1846 г. в “Отечественных записках” были опубликованы поэма “Андрей”, сцена “Безденежье” и несколько рецензий, а в “Петербургском сборнике” — поэма “Помещик”, повесть “Три портрета” и два стихотворных перевода Тургенева. 4 Во второй половине января 1847 г. Тургенев выехал из Петербурга за границу; в Россию он возвратился во второй половине июня 1850 г. ( Клеман . С. 42—55). 5 Ошибка памяти Гончарова: “Сон Обломова. Эпизод из неоконченного романа” был опубликован не в 1848, а в марте 1849 г. (“Литературный сборник с иллюстрациями”, изданный журналом “Современник”). 6 Статья Гончарова под таким заглавием неизвестна. Вероятно, речь идет о статье “Лучше поздно, чем никогда”, задуманной как возражение критикам романа. “Этот критический анализ моих книг возник из предисловия, которое я готовил было к отдельному изданию “Обрыва” в 1870 году <...> Потом в 1875 году я опять возвратился к нему, кое-что ...
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Часть текста: откажетесь принять такую безделицу. — Ах да! — сказала она, — вы подарили моей племяннице брошку; я ношу ее, видите? — Очень приятно, — только мне совестно: это слишком недостойно украшать такую грудь... Если б я знал... — Чем же вы еще занимаетесь? — Бываю в театре. — В театре? Ах, счастливые! что может быть отраднее театра? блаженство! в театре забываешь всякое горе. Читаете, конечно? — Да-с, да... разумеется. — Что же, Пушкина? Ах, Пушкин! «Братья разбойники»! «Кавказский пленник»! бедная Зарема, как она страдала! а Гирей — какой изверг! — Нет-с, я читаю больше философические книги. — А! какие же? одолжите мне: я никогда не видала философических книг. — Сочинения Гомера, Ломоносова, «Энциклопедический лексикон»... — сказал он, — вы не станете читать... вам покажется скучно... — Это, верно, кто-нибудь из них сказал, что жизнь коротка ? — Да-с. — Прекрасно сказано! От этого ученого разговора они перешли к предметам более нежным: заговорили о дружбе, о любви. — Что может быть утешительнее дружбы! — сказала она, подняв глаза кверху. — Что может быть сладостнее любви? — примолвил Иван Савич, взглянув на нее нежно. — Это, так сказать, жизненный бальзам! — Что любовь! — заметила она, — это пагубное чувство; мужчины все такие обманщики... Она вздохнула, а он сел рядом с ней. — Что вы? — спросила она. — Ничего-с. Я так счастлив, что сижу подле вас, дышу с вами одним воздухом... Поверьте, что я совсем не похож на других мужчин... о, вы меня не знаете! женщина для меня — это священное создание... я ничего не пожалею... — В самом деле? — задумчиво спросила она. — Ей-богу. Они долго говорили, наконец стали шептать. От нее разливалась такая жаркая атмосфера, около него такая благоуханная. Они...
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: От Лю-чу до Манилы 3 Мы проходили мимо дверей, с надписями: «Эконом», «Ризничий» — и остановились у эконома. «C’est un bon enfant, — сказал епископ, — entrons chez lui pour nous reposer un moment». — «Il a une excellente bière, monseigneur», 113 — прибавил молодой миссионер нежным голосом. Они постучались, и нам отпер дверь пожилой монах, весь в белом, волоса с проседью, всё лицо в изломанных чертах, но не без доброты. Келья была темна, завалена всякой всячиной, узлами, ящиками; везде пыль; мебель разнохарактерная; в углу, из-за пестрого занавеса, выглядывала постель. На большом круглом столе лежали счеты, реестры, за которыми мы и застали эконома. Он через епископа спросил нас кое-что о путешествии, надолго ли приехали, а потом не хотим ли мы чего-нибудь. «Пива», — сказали оба француза. Монах засуетился и велел тагалу вскрыть бывшие тут же где-то в углу два ящика и подать несколько бутылок английского элю и портера. Но прежде всего подал огромный поднос с сигарами. Каких тут не было! всяких размеров и сортов, и гаванской, и манильской свертки... Вот где водятся хорошие-то сигары в Маниле! Мы сидели с полчаса; говорил всё епископ. Он рассказывал о Чусанском архипелаге и называл его перлом Китая. «Климат, почва, как в раю, — выразился он. — Я жил там восемь лет, — продолжал он, — там есть колония...