Поиск по творчеству и критике
Cлово "ERGO"
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: de Paris, отъ Aucocq’a, какими-то карпетками съ гидропатика, и на мою жалобу содержательниц ѣ отели даже не получила зам ѣ чанія. Стало быть, б ѣ лья отдать уже въ этомъ воровскомъ притон ѣ нельзя, — нельзя ergo безъ б ѣ лья дол ѣ е и оставаться. Я у ѣ зжаю посл ѣ завтра, въ Пятницу , 9-го Августа нашего стиля и постараюсь прибыть въ Берлинъ въ субботу вечеромъ — значитъ, прежде Васъ. Если получу до Пятницы отъ Васъ письмо, съ обозначеніемъ отели, гд ѣ Вы въ Берлин ѣ остановитесь, то остановлюсь и самъ тамъ же. Если же не усп ѣ ю получить, то поселюсь въ своей Britisch hôtel , куда усердно и Васъ приглашаю. Тамъ будетъ Вамъ хорошо, покойно и не дорого. И Парижъ, и вся Франція, мн ѣ сильно, и боюсь — навсегда опротив ѣ ли. Какой грошевиковый, мелкодушный и мелкоумный народишко! Какіе форсеры и природные шарлатаны эти господа, и какія женщины: ихъ будто не рождаютъ, а фабрикуютъ гд ѣ -нибудь въ кукольномъ заведеніи, вм ѣ ст ѣ съ...
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Часть текста: как мы плавали по каналу, как нас подхватил в нем свежий ветер и держал там четверо суток. Письмо это, со многими другими, взял английский лоцман, который провожал нас по каналу и потом съехал на рыбачьем боте у самого Лизарда. 11-го января ветер утих, погода разгулялась, море улеглось и немножко посинело, а то всё было до крайности серо, мутно; только волны, поднимаясь, показывали свои аквамаринные верхушки. Вот милях в трех белеет стройная, как стан женщины, башня Эддистонского маяка. Он построен на море, на камне, в нескольких милях от берега. Бурун с моря хлещет, говорят, в бурю до самого фонаря. Несколько раз ветер смеялся над усилиями человека, сбрасывая башню в море. Но человек терпеливо, на обломках старого, строил новое здание крепче и ставил фонарь и теперь зажигает опять огонь и, в свою очередь, смеется над ветром. Вот и Лизард, пустой, голый и гладкий утес, далеко ушедший в море от берегов. От подошвы его расстилается светлая площадь океана. Все были наверху, пока ссаживали лоцмана. Я, прислонившись к шпилю, смотрел на океан и о чем-то задумался. Вдруг меня кто-то схватил за руку, стиснул ее и начал неистово трясти. Что за штука? А! Это лоцман прощается. Смотрю: лакированная шляпа и синяя куртка пошли дальше, обходя всех таким же порядком. Всякого молча схватит за руку, точно укусит, кивнет головой и потом к следующему. Я дал ему письмо, которое уже у меня было готово, он схватил и опустил его в карман, кивнув тоже головой. Какой карман! Я успел бросить туда взгляд: точно колодезь! Там лежало писем тридцать, но они едва покрывали дно. Мы быстро подвигались к океану. «Дедушка! — спросил кто-то нашего Александра Антоновича, — когда же будем в океане?» — «Мы теперь в нем», — отвечал он. «Так уж из канала вышли?» — спросил другой, глядя по обеим сторонам канала. «Нет еще: ведь это канал и есть, где мы». — «Кто же вас разберет», — отвечали ему...