Поиск по творчеству и критике
Cлово "FIGURE"
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Часть текста: Воздух быстро нагревался и обещал теплый день. Райский походил по саду. Там уже началась жизнь; птицы пели дружно, суетились во все стороны, отыскивая завтрак; пчелы, шмели жужжали около цветов. Издали, с поля, доносилось мычанье коров, по полю валило облако пыли, поднимаемое стадом овец; в деревне скрипели ворота, слышался стук телег; во ржи щелкали перепела. На дворе тоже начиналась забота дня. Прохор поил и чистил лошадей в сарае, Кузьма или Степан рубил дрова, Матрена прошла с корытцем муки в кухню, Марина раза четыре пронеслась по двору, бережно неся и держа далеко от себя выглаженные юбки барышни. Егорка делал туалет, умываясь у колодца, в углу двора; он полоскался, сморкался, плевал и уже скалил зубы над Мариной. Яков с крыльца молился на крест собора, поднимавшийся из-за домов слободки. По двору, под ногами людей и около людских, у корыта с какой-то кашей толпились куры и утки, да нахально везде бегали собаки, лаявшие натощак без толку на всякого прохожего, даже иногда на своих, наконец, друг на друга. — Всё то же, что вчера, что будет завтра! — прошептал Райский. Он постоял посредине двора, лениво оглянулся во все стороны, почесался, зевнул и вдруг почувствовал симптомы болезни, мучившей его в Петербурге. Ему стало скучно. Перед ним, в перспективе, стоял длинный день, с вчерашними, третьегоднишними впечатлениями, ощущениями. Кругом всё та же наивно улыбающаяся природа, тот же лес, та же задумчивая Волга, обвевал его тот же воздух. Те же всё представления, лишь он проснется, как неподвижная кулиса, вставали перед ним; двигались те же лица, разные твари. Его и влекла, и отталкивала от них центробежная сила: его тянуло к Леонтью, которого он ценил и любил, но лишь только он приходил к нему, его уже толкало вон. Леонтий, как изваяние, вылился весь окончательно в назначенный ему образ, угадал свою задачу и окаменел навсегда. Райский искал...
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Часть текста: равною основанию. К ней прислонилась третья гора, вся в рытвинах, более первых заросшая зеленью. «Что это?» — спросил я кучера малайца, указывая на одну гору. «Tablemountain» — сказал он («Столовая гора»). «А это?» — «Lion’s head» («Львиная гора»). — «А это?» — «Deavil’s-pick» («Чертов пик»). Столовая гора названа так потому, что похожа на стол, но она похожа и на сундук, и на фортепиано, и на стену — на что хотите, всего меньше на гору. Бока ее кажутся гладкими, между тем в подзорную трубу видны большие уступы, неровности и углубления; но они исчезают в громадности глыбы. Эти три горы, и между ними особенно Столовая, недаром приобрели свою репутацию. Обливают ли их солнечные лучи, лежит ли густой туман на них, или опоясывают облака — во всех этих уборах они прекрасны, оригинальны и составляют вечно занимательное и грандиозное зрелище для путешественника. Три странные формы, как три чудовища, облегли город. Столовая гора, мрачная, серая, как все горы, окаймляющие южный берег Африки, состоит из песчаника, почерневшего от солнца и воздуха. Кое-где зеленеет травка, да кустарниковые растения забрались в промытые дождем рытвины. По подошве кучками разбросаны рощицы и сады с дачами и виноградниками. С вида кажется невозможным войти в эту стену; между тем там проложены тропинки, и любопытные, с проводниками, беспрестанно отправляются туда. И некоторые из наших ходили: пошли в сапогах, а воротились босые. Вершина горы, сказывали они, плоская, поросшая кустарником во всю площадь. Львиная гора похожа, говорят, на лежащего льва: продолговатый холм в самом деле напоминает хребет какого-то животного, но конический пик, которым этот холм примыкает к Столовой горе, вовсе не похож на львиную голову. Зато...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: Вступительная статья к публикации писем И. А. Гончарова В. Ф. Шаховской, 1844, 1849. Динесман Т. Г. [Вступительная статья к публикации писем И. А. Гончарова В. Ф. Шаховской, 1844, 1849] // И. А. Гончаров. Новые материалы и исследования. — М.: ИМЛИ РАН; Наследие, 2000. — С. 373—375. — (Лит. наследство; Т. 102). Вступительная статья, публикация и комментарии Т. Г. Динесман Княгиня Варвара Федоровна Шаховская (урожд. Фесель; 1805—1890) — лицо, биографам Гончарова почти неизвестное 1 . Между тем, из публикуемых ниже писем становится очевидным, что в 1840-х годах семья Шаховских играла весьма заметную роль в жизни писателя. “Помните ли Вы еще, дорогой Иван Александрович, — писала Варвара Федоровна Гончарову в 1881 г., — времена, когда на Садовой, Фурштадской и Кирочной известные Вам лица собирали под своим кровом небольшой кружок людей незаурядных и милых, освещавших эти маленькие сборища блеском своего ума, благородством убеждений и очарованием своих бесед, — сборища, где царила обоюдная симпатия и самая сердечная дружба” 2 . Один из названных адресов прямо указывает на семью Шаховских. Ее глава, кн. Николай Михайлович Шаховской (1796—1849), правитель канцелярии Департамента Военных поселений, в 1840-х годах проживал, с женой и детьми, на Кирочной улице, в доме, принадлежавшем Департаменту, в котором он служил 3 . Можно с уверенностью предположить, что другой адрес (Садовая ул.) относится к семье Н. А. и Евг. П. Майковых, — известно, что до 1853 г. они жили на углу Б. Садовой ул. и Екатерингофского пр. (д. 1/54) 4 , а самый факт знакомства с ними В. Ф. Шаховской подтверждается дневниковой записью Е. А. Штакеншнейдер 5 . Кто из общих знакомых Гончарова и Шаховских жил на Фурштадской ул., установить не удалось. В то время, к которому относятся публикуемые письма Гончарова (1844—1849), он “жил уединенно”,”чуждался <...> тесного сближения” 6 , делая исключения лишь...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: бананов. Во многих хижинах я видел висящие мундиры, а иногда и сам смуглый воин из тагалов, вроде Отелло, сидел тут же среди семейства. Да, прекрасны окрестности Манилы, особенно при вечернем солнце: днем, в полдень, они ослепительны и знойны, как степь. Если б не они, не эта растительность и не веселый, всегда праздничный вид природы, не стоило бы, кажется, и ездить в Манилу, разве только за сигарами. Мы въехали в город с другой стороны; там уж кое-где зажигали фонари: начинались сумерки. Китайские лавки сияли цветными огнями. В полумраке двигалась по тротуарам толпа гуляющих; по мостовой мчались коляски. Мы опять через мост поехали к крепости, но на мосту была такая теснота от экипажей, такая толкотня между пешеходами, что я ждал минут пять в линии колясок, пока можно было проехать. Наконец мы высвободились из толпы и мимо крепостной стены приехали на гласис и вмешались в ряды экипажей. Где это я? Под Новинским или в Екатерингофе 1-го мая? По гласису тянутся две аллеи больших широколиственных деревьев; между аллеями, по широкой дороге, движется бесконечная нить двуместных и четвероместных колясок, с синьорами и синьоринами, с джентльменами, джентльменками, и огибает огромное пространство от предместий, мимо крепости, до самого взморья. На берегу залива собралось до сотни экипажей: гуляющие любовались морем и слушали прекрасную музыку. Играли полковые музыканты. Я остановился послушать знакомые мотивы из опер и незнакомые польки, мазурки. Многие мужчины — в белом, исключая львов: те — в суконном платье и черных шелковых шляпах. Весь шик заключается в том, чтоб — хоть задохнуться, да...
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: рукавами, с желтой далией на груди, слегка подрумяненная, встретила его в своем будуаре. Там, у дивана, накрыт был стол, и рядом стояли два прибора. — Мой прощальный визит! — сказал он, кланяясь ей и останавливая на ней сладкий взгляд. — Как прощальный! — с испугом перебила она, — я слушать не хочу! Вы едете теперь, когда мы... Не может быть! Вы пошутили: жестокая шутка! Нет, нет, скорей засмейтесь, возьмите назад ужасные слова!.. — Что это у вас? — радостно произнес он, вдруг уставив глаза на стол, — свежая икра! Она сунула свою руку ему под руку и подвела к столу, на котором стоял полный, обильный завтрак. Он оглядывал одно блюдо за другим. В двух хрустальных тарелках была икра. — Я знаю, что вы любите... да, любите... — Икру? Даже затрясся весь, как увидал! А это что? — с новым удовольствием заговорил он, приподнимая крышки серебряных блюд, одну за другой. — Какая вы кокетка, Полина Карповна: даже котлетки без папильоток не можете кушать! Ах, и трюфли — «роскошь юных лет»! — petits-fours, bouchées de dames! Ах! что вы хотите со мной делать? — обратился он к ней, потирая от удовольствия руки. — Какие замыслы у вас? — Вот, вот чего я жду: этой улыбки, шутки, смеха — да! Не поминайте об отъезде. Прочь печаль! Vive l’amour et la joie! 151 «Эге! какой “abandon!” 152 — даже страшновато...» — подумал он опасливо. — Садитесь, сядем рядом, сюда! — пригласила она и, взяв его за руку, усадила...