Поиск по творчеству и критике
Cлово "PARDON"
Входимость: 2. Размер: 37кб.
Входимость: 2. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 37кб.
Часть текста: что будет говорить. «Как тут закипает! — думал он, трогая себя за грудь. — О! быть буре, и дай Бог бурю! Сегодня решительный день, сегодня тайна должна выйти наружу, и я узнаю... любит ли она или нет? Если да, жизнь моя... наша должна измениться, я не еду... или, нет, мы едем туда, к бабушке, в уголок, оба...» Он развернул портрет, поставил его в гостиной на кресло и тихо пошел по анфиладе к комнатам Софьи. Ему сказали внизу, что она была одна: тетки уехали к обедне. Он, держась за сердце, как будто унимая, чтоб оно не билось, шел на цыпочках. Ему всё снились разбросанные цветы, поднятый занавес, дерзкие лучи, играющие на хрустале. Он тихо подкрался и увидел Софью. Она сидит, опершись локтями на стол, положив лицо в ладони, и мечтает, дремлет или... плачет. Она в неглиже, не затянута в латы негнущегося платья, без кружев, без браслет, даже не причесана; волосы небрежно, кучей лежат в сетке; блуза стелется по плечам и падает широкими складками у ног. На ковре лежат две атласные туфли; ноги просто в чулках покоятся на бархатной скамеечке. Он никогда не видал ее такою. Она не замечает его, а он боится дохнуть. — Кузина, Sophie! — назвал он ее чуть-чуть слышно. Она вздрогнула, немного отшатнулась от стола и с удивлением глядела на Райского. У нее в глазах стояли вопросы: «Как он? откуда взялся? зачем тут?» — Sophie! — повторил он. Она встала и выпрямилась во весь рост. — Что с вами, cousin? — спросила она коротко. — Виноват, кузина, — уже без восторга сказал он, — я вас застал нечаянно... в таком поэтическом беспорядке. Она...
Входимость: 2. Размер: 20кб.
Часть текста: не пускал никуда; велели дела канцелярии приводить в порядок... — говорил Викентьев так торопливо, что некоторые слова даже не договаривал. — Пустяки, пустяки! не слушайте, бабушка: у него никаких дел нет... сам сказывал! — вмешалась Марфинька. — Ей-богу, ах, какие вы: дела по горло было! У нас новый правитель канцелярии поступает — мы дела скрепляли, описи делали... Я пятьсот дел по листам скрепил. Даже по ночам сидели... ей-богу... — Да не божитесь! что это у вас за привычка божиться по пустякам: грех какой! — строго остановила его Бережкова. — Как по пустякам: вон Марфа Васильевна не верят! а я, ей-богу... — Опять! — Правда ли, Татьяна Марковна, правда ли, Марфа Васильевна, что у вас гость: Борис Павлович приехал? Не он ли это, я встретил сейчас, прошел по коридору? Я нарочно пришел... — Вот видите, бабушка? — перебила Марфинька, — он пришел братца посмотреть, а без этого долго бы пропадал! Что? — Ах, Марфа Васильевна, какие вы! Я лишь только вырвался, так и прибежал! Я просился, просился у губернатора — не пускает: говорит, не пущу до тех пор, пока не кончите дела! У маменьки не был: хотел к ней пообедать в Колчино съездить — и то пустил только вчера, ей-богу... — Здорова ли маменька? Что, у ней лишаи прошли? — Проходят, покорно благодарю. Маменька кланяется вам, просит вас не забыть день ее именин... — Покорно благодарю! Уж не знаю, соберусь ли я сама: стара да и через Волгу боюсь ехать. А девочки мои... — Мы без вас, бабушка, не поедем, — сказала Марфинька, — я тоже боюсь переезжать Волгу. — Не стыдно ли трусить? — говорил Викентьев. —...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: в чертах лица. Мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в глазах, садилась на полуотворенные губы, пряталась в складках лба, потом совсем пропадала, и тогда во всем лице теплился ровный свет беспечности. С лица беспечность переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока. Иногда взгляд его помрачался выражением будто усталости или скуки; но ни усталость, ни скука не могли ни на минуту согнать с лица мягкость, которая была господствующим и основным выражением, не лица только, а всей души; а душа так открыто и ясно светилась в глазах, в улыбке, в каждом движении головы, руки. И поверхностно наблюдательный, холодный человек, взглянув мимоходом на Обломова, сказал бы: «Добряк должен быть, простота!» Человек поглубже и посимпатичнее, долго вглядываясь в лицо его, отошел бы в приятном раздумье, с улыбкой... Цвет лица у Ильи Ильича был безразличным, потому что Обломов казался не по возрасту обрюзгшим. Тело его казалось слишком изнеженным для мужчины. Движения его, даже когда он был встревожен, сдерживались мягкостью и ленью. На нем был восточный халат из персидской материи, довольно вместительный, так, что Обломов мог дважды завернуться в него. Этот халат удивительно шел к его спокойным чертам и изнеженному телу. Обломов всегда ходил дома без галстука и без жилета, потому что любил свободу в движениях. Туфли на нем были длинные, мягкие и широкие: когда он, не глядя, опускал ноги с постели на пол, то без труда сразу попадал в них. Лежанье у Ильи Ильича не было ни необходимостью, как у больного или как у человека, который хочет спать, ни случайностью,...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: страстные взгляды. Она молила его признаться, что он неравнодушен к ней, на что он в ту же минуту согласился, и с любопытством ждал, что из этого будет. — О, я знала, я знала — видите! Не я ли предсказывала? — ликуя, говорила она. Она начала с того, что сейчас опустила сторы, сделала полумрак в комнате и полусела или полулегла на кушетке, к свету спиной. — Да, я знала это: о, с первой минуты я видела, que nous nous convenons — да, cher m-r Boris, 113 — не правда ли? Она пришла в экстаз, не знала, где его посадить, велела подать прекрасный завтрак, холодного шампанского, чокалась с ним и сама цедила по капле в рот вино, вздыхала, отдувалась, обмахивалась веером. Потом позвала горничную и хвастливо сказала, что она никого не принимает; вошел человек в комнату, она повторила то же и велела опустить сторы даже в зале. Она сидела в своей красивой позе, напротив большого зеркала, и молча улыбалась своему гостю, млея от удовольствия. Она не старалась ни приблизиться, ни взять Райского за руку, не приглашала сесть ближе, а только играла и блистала перед ним своей интересной особой, нечаянно показывала «ножки» и с улыбкой смотрела, как действуют на него эти маневры. Если он подходил к ней, она прилично отодвигалась и давала ему подле себя место. Он с любопытством смотрел на нее и хотел окончательно решить, что она такое. Он было испугался приготовлений, какими она обстановила его посещение, но с каждым ее движением опасения его рассеивались. По-видимому, добродетели его не угрожала никакая опасность. «Чего же она хочет от меня?» — догадывался он, глядя на нее с любопытством. — Скажите мне что-нибудь про Петербург, про ваши победы: о, их много у вас? да? Скажите,...
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: блистающий господин, подходя к нему. — Не подходите, не подходите: вы с холода! — сказал тот. — О баловень, сибарит! — говорил Волков, глядя, куда бы положить шляпу, и, видя везде пыль, не положил никуда; раздвинул обе полы фрака, чтобы сесть, но, посмотрев внимательно на кресло, остался на ногах. — Вы еще не вставали! Что это на вас за шлафрок? Такие давно бросили носить, — стыдил он Обломова. — Это не шлафрок, а халат, — сказал Обломов, с любовью кутаясь в широкие полы халата. — Здоровы ли вы? — спросил Волков. — Какое здоровье! — зевая, сказал Обломов. — Плохо! приливы замучили. А вы как поживаете? — Я? Ничего: здорово и весело, — очень весело! — с чувством прибавил молодой человек. — Откуда вы так рано? — спросил Обломов. — От портного. Посмотрите, хорош фрак? — говорил он, ворочаясь перед Обломовым. — Отличный! С большим вкусом сшит, — сказал Илья Ильич, — только отчего он такой широкий сзади? — Это рейт-фрак: для верховой езды. — А! Вот что! Разве вы ездите верхом? — Как же! К нынешнему дню и фрак нарочно заказывал. Ведь сегодня первое мая: с Горюновым едем в Екатерингоф. Ах! Вы не знаете? Горюнова Мишу произвели — вот мы сегодня и отличаемся, — в восторге добавил Волков. — Вот как! — сказал Обломов. — У него рыжая лошадь, — продолжал Волков, — у них в полку рыжие, а у меня вороная. Вы как будете: пешком или в экипаже? —...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: романов. Известен своими переводами на английский язык Достоевского, Гоголя, Чехова. Кроме этого он написал биографии Чехова, Достоевского, Гоголя, Пушкина, Тургенева и Станиславского. Роман Гончарова “Обломов” он перевел в 1954 году. Одной из проблем, стоявших перед Д. Магаршаком при переводе романа “Обломов”, была передача лексических единиц, поскольку в художественной литературе большую смысловую и выразительную роль играет выбор слова. В стилистической окраске может быть заключено многое — авторская ирония, ирония персонажей, исторический и национальный колорит, особенности реалий общественной жизни и быта и т. п. Выбор слов должен быть подчинен цели перевода — как можно ближе познакомить читателя, не знающего языка подлинника, с данными текстом. Перевести текст — значит точно и полно выразить средствами одного языка то, что уже выражено средствами другого языка в неразрывном единстве содержания и формы. Одной из задач, с которыми столкнулся переводчик, была проблема либо сохранить национальный колорит при передаче мер, весов, валюты, либо дать читателю представление об истинных величинах. Поэтому валюту России он оставил без изменений как присущую стране, где происходит действие романа, сделав, однако, денежные единицы понятнее читателю перевода: целковый — rouble (рубль), рубль сорок — one rouble forty copecks (один рубль сорок копеек),...
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: Там был буфет красного дерева, горка с фарфором и хрусталем, раздвижной стол и больше ничего. Когда Иван Савич подходил к дверям, из столовой слышались пение, крик, смех; говорило несколько голосов. Вдруг человек поспешно пронес мимо его бутылки. «Эге! да здесь никак кутят! — подумал Иван Савич, — а говорят, знатные не кутят!» Он отворил двери и остановился. За столом, прямо против дверей, сидела сама баронесса. Она была удивительно хороша. Глаза блистали огнем, какого он не замечал прежде, румянец пылал ярче, на губах блуждала улыбка и, казалось, обещала долго блуждать. Шея и плечи были обнажены, грудь сильно поднималась и опускалась. Лицо, костюм, движения, громкий, одушевленный разговор — всё показывало, что она была достойною председательницею пира. Подле баронессы был пустой стул. Далее сидела ее сестра. Подле нее, облокотясь рукой на спинку ее стула, почти лежал граф Лужин с бокалом в руке. Он ей говорил что-то тихонько. Она хохотала... Напротив их, отворотясь к столу боком, сидел князь Поскокин, высокий мужчина с черными бакенбардами. По левую ее сторону секретарь посольства что-то живо бормотал другой приятельнице баронессы, интересно бледной и задумчивой женщине. — А! — сказала баронесса, увидев Ивана Савича. — Где вы пропадаете? мы не хотели садиться без вас за стол; да вот князь уверил, что вы уж не будете... — Виноват! — примолвил князь. — Я знал, что мы просидим долго и что вы во всяком случае подоспеете. — Помилуйте, ваше сиятельство, ничего! — отвечал Иван Савич, раскланиваясь почтительно на все стороны. — Садитесь скорее, полноте раскланиваться! — нетерпеливо закричала баронесса. —...