Поиск по творчеству и критике
Cлово "PLUS"
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Входимость: 2. Размер: 27кб.
Входимость: 2. Размер: 73кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Часть текста: обуреваемого всевозможными нравственными недугами, обещаю сделаться существом порядочным, годным на какое-нибудь духовное употребление. Но замечу, что Вы одни только можете безнаказанно обнаружить весь блеск и все сокровища Вашего ума и души, всюду, всегда и во всем, не опасаясь ни зависти, ни вражды, неразлучных и докучливых спутников всякого достоинства, потому что Ваши достоинства слишком далеко ушли от всего, что в свете называют этим почтенным именем, и лишают возможности соперничать с ними, а скромность, простота и смирение, в которые они облечены, не позволяют завидовать. Вы теперь говеете, княгиня. Я не побоялся бы сказать, что Вам не в чем исповедываться перед Богом и что Царство Небесное есть Ваше законное наследие, если бы не мешали этому два греха: 1) частое хождение в Гостиный двор, что обнаруживает суетность ... суетность в Вашем сердце! Où le vice vat-il se nicher! *1 и 2) что Вы сегодня от высоких и святых помыслов, которые исключительно должны принадлежать теперь Небу, обратили Ваше внимание на такой ничтожный, маленький и грешный предмет как я. От всей души желаю Вам избавиться от первого греха, т. е. от хождения в Гостиный двор, но как эгоист, буду желать, чтобы Вы погрязли во втором. Я мог бы еще указать, как на грех, и на то, что Вам, вместо исправления меня добрым советом, угодно баловать незаслуженными похвалами и одобрениями. Но Бог да простит Вас, как я прощаю: источник этого греха — самое сильное и глубокое чувство — любовь матери. В чем Вы обвиняете меня? Что я увлекся беседою с Е<го> С<иятельством> князем Михаилом Николаевичем 1 ? Но ...
Входимость: 2. Размер: 27кб.
Часть текста: Глава 3. ГЛАВА III В ПЕТЕРБУРГЕ. НАЧАЛО ЛИТЕРАТУРНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В 1835 году Углицкий, по чьему-то доносу, был отозван из Симбирска и отправился в Петербург "оправдываться". Вместе с ним поехал и Гончаров. Он покидал родное гнездо - как оказалось, навсегда - без особенных сожалений, но с любовью к нему, глубоко, на всю жизнь запавшей в душу. Пришлось ему в последний раз проститься и со стариком Якубовым. В Петербурге Гончаров поступил на службу по министерству финансов в департамент внешней торговли, сначала переводчиком, потом столоначальником. В сущности, это была его настоящая дорога. По своему ровному характеру, по данным своей малоподвижной натуры он легко укладывал свою жизнь и свое времяпрепровождение в рамки чиновничьего существования. Его не тяготила канцелярская атмосфера, как тяготила она Тургенева, несколько позже - И. Аксакова; он никогда не знал слишком стремительных преобразовательных порывов юности. "Исполнение бумаг" он принимал как должное и необходимое. Потянулась ровная жизнь, которую не особенно волновало даже честолюбие. Впрочем, по некоторым намекам, вырвавшимся у самого Гончарова, можно заключить, что в первое время по приезде в Петербург он находился еще в периоде романтических увлечений. В свободные от службы часы он занимался переводами из Шиллера, Гете, Винкельмана и английских романистов. Но о самостоятельном творчестве он, по-видимому, еще не думал. Это пришло позже, в начале сороковых годов. "Период романтизма" Гончаров закрепил в первом своем романе "Обыкновенная история". "Когда я писал "Обыкновенную историю",- говорит он,- я, конечно, имел в виду и себя, и многих подобных мне, учившихся дома или в университете, ...
Входимость: 2. Размер: 73кб.
Часть текста: свете психологических открытий Достоевского («Необыкновенная история») // И. А. Гончаров. Новые материалы и исследования. — М.: ИМЛИ РАН; Наследие, 2000. — С. 308—326. — (Лит. наследство; Т. 102). ДУШЕВНАЯ ДРАМА ГОНЧАРОВА В СВЕТЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ ДОСТОЕВСКОГО (“Необыкновенная история”) Статья Л. М. Розенблюм “Это неправдоподобно, похоже на сказку! — скажут, может быть, в ответ на это. Да, неправдоподобно, но справедливо. Мало ли невероятного случается на свете...”. “Может быть, скажут, что я, говоря это все, брежу, так сказать, в нервном раздражении и сочинил глупую историю”; “разыгралась надо мною целая огромная трагикомедия неприятностей, грубых и тонких шуток, всевозможного зла...”. “За что? что и кому я сделал, сидя у себя мирно в углу?” “Забывали, что подвергать такой пытке живой организм — просто мерзко, что это похоже на какой-то разбой и грабеж — против личности, посягательство на свободу, собственность, здоровье, покой, на все права человека!”. “Бог знает, каким надо быть психологом, чтобы угадать что-нибудь в такой нервной натуре!” Кто это говорит? Кажется,...
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Часть текста: хотите, всего меньше на гору. Бока ее кажутся гладкими, между тем в подзорную трубу видны большие уступы, неровности и углубления; но они исчезают в громадности глыбы. Эти три горы, и между ними особенно Столовая, недаром приобрели свою репутацию. Обливают ли их солнечные лучи, лежит ли густой туман на них, или опоясывают облака — во всех этих уборах они прекрасны, оригинальны и составляют вечно занимательное и грандиозное зрелище для путешественника. Три странные формы, как три чудовища, облегли город. Столовая гора, мрачная, серая, как все горы, окаймляющие южный берег Африки, состоит из песчаника, почерневшего от солнца и воздуха. Кое-где зеленеет травка, да кустарниковые растения забрались в промытые дождем рытвины. По подошве кучками разбросаны рощицы и сады с дачами и виноградниками. С вида кажется невозможным войти в эту стену; между тем там проложены тропинки, и любопытные, с проводниками, беспрестанно отправляются туда. И некоторые из наших ходили: пошли в сапогах, а воротились босые. Вершина горы, сказывали они, плоская, поросшая кустарником во всю площадь. Львиная гора похожа, говорят, на лежащего льва: продолговатый холм в ...
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: — есть мое, личное, что против романа — относится к будущей, предполагаемой печатной критике. Я не претендую на непогрешимость своего анализа: боже меня сохрани от такого больного самолюбия. Я знаю наперед, что все то, в чем вы не согласитесь со мной, будет ошибочно в моем очерке. И тем смелее представляю его к вашему сведению. Как бы ни было велико авторское самолюбие творца нового произведения, но ум и характер его всегда будут стоять неизмеримо выше самолюбия — и они защитят меня, в глазах его, от последнего. Я не решился бы писать о новом произведении для публики, потому что, вероятно, не смог и не сумел бы стать на высоту полного значения и цели авторской задачи, чтобы сделать доступную ей оценку. Но не сказать лично, самому и одному автору, всего, что приходило мне в мысль при слушании и что кажется мне правдой, значило бы поступить неуважительно, неблагодарно и фальшиво против него. Примите же прилагаемые страницы, как выражение сильного сочувствия к новому произведению и искреннего уважения и благодарности к автору. Лучшего и большего доказательства — как быть искренним — я дать не могу. Смею просить еще об одном: не обратить, даже и мысленно, такого же упрека ко мне, какой сделал, в XXI главе романа, «главный...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: до влажности губами, глядела на него молча, впустив в него глубокий взгляд, и от переполнявшего ее экстаза, а также отчасти от жара, оттаяла немного, как конфетка, называемая «помадой». Все молчали. — Я у ног ваших! — сказала наконец сдержанным шепотом Крицкая. — Что вам угодно? — спросил он свирепо. — У ног ваших, — повторяла она, — ваш рыцарский поступок... Я не могу вспомнить, не могу выразить... Она поднесла платок к глазам. — Вера, что это значит? — с нетерпением спросил он. Вера — ни слова, только подбородок у ней дрожал. — Ничего, ничего — простите... — торопливо заговорила Полина Карповна, — vos moments sont précieux: 106 я готова. — Я писала к Полине Карповне, что вы согласны сделать ее портрет, — сказала наконец Вера. — Ах! — вырвалось у Райского. Он сильно потер лоб. «До того ли мне!» — проскрежетал он про себя. — Пойдемте, сейчас начну! — решительно сказал потом, — там в зале подождите меня! — Хорошо, хорошо, прикажите — и мы... Allons, chère 107 Вера Васильевна, — торопливо говорила Крицкая, уводя Веру. Он бы без церемонии отделался от Полины Карповны, если б при сеансах не присутствовала Вера. В этом тотчас же сознался себе Райский, как только они ушли. Он хотя и был возмущен недоверием Веры, почти ее враждой к себе, взволнован...
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: отправились по домам. Ровно в восемь часов швейцар получил приказание не принимать никого более. Человек тридцать гостей обоего пола собрались у Григория Петровича Уранова слушать в этот вечер чтение нового романа. Автора романа, как писателя, знали немногие. Он напечатал, без имени, несколько статей по финансовым и политико-экономическим предметам, замеченных и оцененных по достоинству только специалистами. Кроме того, он написал опыт дипломатических мемуаров и напечатал их в весьма небольшом количестве, для немногих. Он занимал некогда дипломатический пост на юге Европы и провел молодые лета за границею. Теперь он был, как и хозяин дома, где назначалось это чтение, членом одного совета и, кроме того, председательствовал в какой-то комиссии по разным преобразованиям. В свете его любили, за огромное богатство, за открытое гостеприимство, за приветливость; а близкие люди — за капитальные достоинства ума и характера. Известие о романе, однако, проникло в общество его круга. Автор, на вопросы, обращаемые к нему, не отрицал, что роман пишется, но более не распространялся об этом. Известно было, что он читал то, что было написано, кое-кому из приятелей, у себя дома, но эти лица хранили о романе скромное молчание. Ближайший приятель и сослуживец автора, Григорий Петрович Уранов, и тот не был посвящен в тайну о романе. Напрасно добивался он от автора ответов на эти вопросы — он ничего не узнал. — Ты не читаешь романов, — говорил ему автор, — зачем тебе знать, что я написал? Я тебя оттого и не пригласил в свой домашний кружок послушать. — И обидел меня! — возразил Уранов. — Если ты считаешь меня равнодушным к романам или вообще к литературе, то все же это не значит, чтобы я был равнодушен к тебе и к твоему произведению. Автора тронул...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: Вашем письме не обозначено ни места, откуда оно писано, ни куда Вам писать. Вы направлялись в Мерикюль , а барыня Багговут 2 сказала, что Вы искали квартиру здесь. Извините, что Вы не написали мне, где Ваша городская квартира: написал бы хоть туда, да не знал, были ли Вы в Петерб<урге>, когда писали мне, или выехали. Я опять к барыне за справкой, она не ведала. Сенатор Батурин 3 сказал, что вы поселились в Караванной (это я и без него знал), в доме какой-то княгини 4 , имя коей я тотчас же забыл, а он не знает, где Вы теперь. Извините наконец, что я не знаю, где Нарва, т. е. в Петерб<ургской> или Эстлянд<ской> губ<ернии> 5 . Я к почте доверия не имею, а сам в новейшей почтовой географии не силен, ибо учебники говорят одно, а у почтарей другая, своя география — и они требуют точности. Пошел вчера в здешнюю почтов<ую> контору за справкой, к какой губернии причисляют они Нарву, но она, т. е. почта, заперта, ибо здесь и почта празднует Петра и Павла 6 . А мне писать надо наверняка, ибо еле вожу пером по бумаге, а в глазах прыгают какие-то желтые пятна. Я и решил писать заказное : авось оно найдет Вас. Нарва — на Финском заливе — это я знаю лет 60 по крайней мере, а лет 10 или 15 ведаю, что она лежит на Балтийской железн<ой> дороге. Но наши почты ничего этого не признают, а подавай им губернию! Извините же меня за все это! Как хорошо Вы сделали, что не пожаловали сюда, и как я нехорошо поступил, что приехал! “Скука, холод и песок!” 7 Море недоступно: вчера я даже посмотреть его не мог: так оно расплескалось и такой плесенью завалило plage *1 , опять выкинуло какую-то лодку на песок, а пловцы неизвестно где! что никто не отваживается показывать<ся> на берег. Все сидят и слушают...
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Часть текста: maman теткам; позвали родных, потом объявили папа... Как все делают. — Ему после всех! — весело заметил Райский. — А вы когда узнали? — В тот же вечер, разумеется. Какой вопрос! Не думаете ли вы, что меня принуждали?.. — Нет, нет, кузина: не так рассказываете. Начните, пожалуйста, с воспитания. Как, где вы воспитывались? Прежде расскажите ту «глупость»... — Дома воспитывалась, вы знаете... Maman была строга и серьезна, никогда не шутила, почти не смеялась, ласкала мало, все ее слушались в доме: няньки, девушки, гувернантки делали всё, что она приказывала, и папа тоже. В детскую она не ходила, но порядок был такой, как будто она там жила. Когда мне было лет семь, за мной, помню, ходила немка Маргарита: она причесывала и одевала меня, потом будили мисс Дредсон и шли к maman. Maman, прежде нежели поздоровается, пристально поглядит мне в лицо, обернет меня раза три, посмотрит, всё ли хорошо, даже ноги посмотрит, потом глядит, как я делаю кникс, и тогда поцелует в лоб и отпустит. После завтрака меня водили гулять, ...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: уплачивал если не все, то хоть часть. Если же долг затягивался, то после известного срока причислялся к стереотипным. Правда, он возлагал упование на наследство после какой-то богатой бездетной тетки а Петербурге, — но это наследство было проблематическое, вроде ожидания приезда богатого дяди из Америки. Итак, он жил прежде всего долгами, как отец Онегина, по словам Пушкина. Тогда, кажется, и все старое поколение пробавлялось этим способом: только «ленивый», по пословице, не делал долгов. Когда, бывало, упрекнут кого-нибудь долгами, у виноватого всегда был готов стереотипный ответ: «У кого их нет?» У Углицкого делание долгов было приведено в систему, которую он прилагал к делу так же виртуозно, как юмор и остроумие к рассказам. Система, очевидно, принадлежала воспитанию и нравам его времени. Долги делались и не платились как-то помимо всяких вопросов о нравственности, как хождение в церковь и усердное исполнение религиозных обрядов у многих молящихся часто не вяжется с жизнью. Например, украсть у ближнего из кармана, из стола, тайно присвоить — никто и никогда из этих «джентльменов» не решался, скорей застрелится; а занять с обещанием отдать «при первой возможности», «при удобном случае», и забыть — это ничего, можно! Как могли эти господа жить и спать, что называется, на оба уха, беззаботно, не заглядывая из сегодня в завтра, — непостижимо для человека в здравом уме и твердой памяти! А они жили, и жили уютно, ...