Поиск по творчеству и критике
Cлово "VETO"
Входимость: 2. Размер: 162кб.
Входимость: 2. Размер: 89кб.
Входимость: 1. Размер: 73кб.
Входимость: 1. Размер: 119кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 162кб.
Часть текста: избранницы , 3 которые твердят о таинственной симпатии душ , о предугаданной встрече с милым и которые в дыхании ветерка и в шепоте струй слышат его голос, и те пламенные, черноокие 4 смуглянки , которые, в порыве ревности, хватаются за кинжал, и те кроткие, вечно улыбающиеся красавицы, с томным взором и каштановыми волосами, — все они любят в своем предмете блеск славы, ума, изящества или, по крайней мере, денег. Перед ними надо сиять, возвышаться над толпой, делать чудеса, заставлять и красавицу гордиться вами, или, уж если этим ослепить нельзя, так надо ослепить подарками. Тогда и посыплются на вас мирты и очаруют вас ласки, слезы; тогда и настанут прогулки при луне, бессвязные, но полные прелести разговоры и все таинства любви! А нет этого, не сияете вы ничем, так и 5 не прогневайтесь, вы не нужны, вам изменят, охладеют к вам... возьмут другого, который сияет. Не изменяет и не охладевает только любовь матери: ее ни уменьшить, ни подкупить ничем нельзя. Век свой одна и та же. Мать любит без толку и без разбору. Велики вы, славны, красивы, горды, переходит имя ваше из уст в уста, гремят ваши дела по свету, — голова...
Входимость: 2. Размер: 89кб.
Часть текста: в Крымскую кампанию, главнокомандующий войсками, князь Горчаков, свидетельствовал, что прошедшие курс университетского образования были и отличными, из ряда вон выходящими офицерами. Рассадниками высшего образования служат еще духовные академии, лицеи, училище правоведения. Были так называемые университетские пансионы; эти заведения выпускали — и выпускают — людей высшего образования, но в незначительном против университетов количестве. Университет пока превозмогает все. Не мудрено, что и само правительство и общество поглощены разработкою университетского вопроса. И в настоящее время все бывшие студенты с участием ждут его решения, молодые со временные — и подавно. Печать то и дело проводит разносторонние взгляды и мнения на занимающую всех задачу. Везде идут оживленные толки, высказываются надежды, ожидания. Молодость волнуется, с свойственным юности нетерпением спешит заявлять свои желания. Задача нелегкая со стороны тех, от кого зависит судьба университетского образования — решить так, чтобы удовлетворить стремлениям молодых людей в духе времени, не делая малодушных уступок в ущерб образованию и во вред самим учащимся. Нелегко и со стороны последних, заявляя свои задушевные желания, кровные нужды, воздержать раздражительное юношеское нетерпение и не переступить кое где и кое в чем за черту своих законных желаний. Бывшие студенты всех возрастов, рассеянные по всем путям общественной деятельности, не могут, конечно, смотреть на эту борьбу равнодушно, как старые инвалиды не смотрят равнодушно на молодых бойцов. Тем, которые лично не втянуты в эту борьбу по своему положению или занятиям, остается вспоминать прошлое — от этого даже и воздержаться нельзя (спросите любого военного инвалида). Меня собственно, — глядя на эту современную пчелиную работу в наших университетских ульях и прислушиваясь к толкам в обществе, — как старого студента московского...
Входимость: 1. Размер: 73кб.
Часть текста: знакомые хозяйки да офицер составляли один кружок. Отдельно от них, на бержерке, сидел старик, по-видимому отставной военный, с двумя клочками седых волос под носом и со множеством ленточек в петлице. Он толковал с каким-то пожилым человеком о предстоявших откупах. В другой комнате старушка и двое мужчин играли в карты. За фортепиано сидела очень молоденькая девица, другая тут же разговаривала со студентом. Явились Адуевы. Редко кто умел войти с такой непринужденностью и достоинством в гостиную, как Петр Иваныч. За ним с какой-то нерешимостью следовал Александр. Какая разница между ними: один целой головой выше, стройный, полный, человек крепкой и здоровой натуры, с самоуверенностью в глазах и в манерах. Но ни в одном взгляде, ни в движении, ни в слове нельзя было угадать мысли или характера Петра Иваныча — так всё прикрыто было в нем светскостью и искусством владеть собой. Кажется, у него рассчитаны были и жесты и взгляды. Бледное, бесстрастное лицо показывало, что в этом человеке немного разгула страстям под деспотическим правлением ума, что сердце у него бьется или не бьется по приговору головы. В Александре, напротив, всё показывало слабое и нежное сложение: и изменчивое выражение лица, и какая-то лень или медленность и неровность движений, и матовый взгляд, который сейчас высказывал, какое ощущение тревожило сердце его или какая мысль шевелилась в голове. Он был среднего роста, но худ и бледен, — бледен не от природы, как Петр Иваныч, а от беспрерывных душевных волнений; волосы не росли, как у того, густым лесом по голове и по щекам, но спускались по вискам и по затылку длинными, слабыми, но чрезвычайно мягкими, шелковистыми прядями светлого цвета с прекрасным отливом. Дядя представил племянника. — А моего приятеля Суркова нет? — спросил Петр Иваныч, оглядываясь с...
Входимость: 1. Размер: 119кб.
Часть текста: отдельных частей. Посмотрите, как нежно отделаны пальчики, обратите внимание на этот мизинчик: художник не забыл в нем каждой тончайшей жилочки, каждая такая жилочка дышит, трепещет, и вы как будто видите кровь, переливающуюся под тонкой кожицею; а этот артистический носик, а смелый взмах высокого лба, — одним словом, на что ни взглянете, так и остаетесь прикованные к месту, словно каким-то волшебством. Но ведь искусство ваяния заключается не в одном художественном исполнении частей; а потому отойдем от статуи подальше и посмотрим, как соединяются части в одно целое. Отошли, посмотрели, и нам остается только вскрикнуть, — но не от эстетического восторга, а от ужаса: вместо легкой, грациозной Венеры перед нами безобразное чудовище, в котором мы не можем разобрать, где руки, где ноги, где волосы; перед нами что-то несоразмерное, тяжелое, как кошмар, и ежеминутно готовое повалиться всею своею массою. А между тем сквозь это безобразие не перестает мерещиться нечто совершенно иное. Вам постоянно чудится, что задумана была художником прелестная Венера, но впоследствии она была умышленно обезображена и обращена в чучело для того, чтобы охранять от хищных воробьев огороды, на которых произрастают невинные российские девы. Говорю я это не из злобы, не из предубеждения и не с целью умышленно унизить произведение Гончарова; напротив того, согласен, что на многих страницах своего романа Гончаров является тем же, каким он был и в «Обыкновенной истории» и в...
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Часть текста: возрастали и множились. Напуганное революционными событиями во Франции в 1830 году, польским освободительным движением 1830-1831 годов, крестьянскими восстаниями и холерными бунтами, царское правительство усилило репрессии. Николай I явился жестоким душителем всего прогрессивного в русском обществе. Всюду давал о себе знать вновь учрежденный царем корпус жандармов во главе с Бенкендорфом. Во всех сферах общественной жизни грубо насаждались "охранительные начала православия, самодержавия и народности", сформулированные графом Уваровым и ставшие программой николаевского абсолютизма. В этой политике Уваров видел "последний якорь спасения" самодержавно-крепостнического строя. В "нынешнем положении вещей и умов, - писал он царю, - нельзя не умножать, где только можно, умственных плотин". Политика умножения "умственных плотин" осуществлялась в виде всевозможных репрессий и множества стеснительных мер в области просвещения, в науке, литературе, искусстве, журналистике и т. д. Уваров мечтал "отодвинуть Россию на 50 лет от того, что готовят ей теории..." Царское правительство обрекало университеты на застой и рутину. Оно стремилось превратить их в проводники "охранительных начал" официальной правительственной идеологии. Сначала в университетах было запрещено преподавание государственного права иностранных государств, - боялись искушения студенческих умов понятиями "революция" и "конституция". Затем была изгнана и философия. Под подозрение подпали даже науки о классической древности, поскольку-де слушатели могли из них черпать вредные идеи республиканизма. Правительственные репрессии и стеснения испытывал на...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: 2 <С.-Петербург. 21 апреля 1867 г.> В письме Вашем, Графиня Александра Андреевна, Вы приказываете: не принуждать Вас входить со мною в приличную рамку , иначе грозите сделаться несносною . Слушаю-с. Будьте со мной (если можете) неприличны без рамок, даже без границ, но останьтесь такою, какою были со мною всегда — и подарите когда-нибудь опять таким милым и добрым письмом, как сегодня! Я вижу из него, что В<еликая> К<нягиня> не соскучилась в несколько великодушно подаренных мне минут — и я надолго счастлив этими минутами и ее впечатлением от них 1 . Научите когда-нибудь заслужить это благоволение. Сам я не знаю и не умею. Вот и теперь: предложил Вам книгу и опоздал. Стало быть, я не без основания боюсь быть ненужным и нескромным! Недаром и Вы уклоняетесь “от письменных прений со мною”, под предлогом “боязни моего пера”: я полагаю, что Вам просто скучно, не хочется препираться со мною на письме, а сказать мне об этом не достает — простоты , той простой простоты, воплощенным идеалом которой считаю я — себя, несмотря на страшные и давно известные мои недостатки (или проще — уродливости)! Позвольте примириться с Вами за Ваши нападения на меня — и предоставить Вам на будущее время carte blanche *1 нападать à discrétion *2 . Я даже каюсь, что упрекал Вас — отчасти потому, что я кое-что любил в этих нападениях, отчасти потому, что, зная теперь, какая тактика таилась под ними, я буду воздерживаться от вызываемых ею прелестных вещей , или буду говорить их, как ученик выученные стихи к именинам родителей. Извините, что пишу Вам опять. Это я делаю потому, что мне хочется поскорее поблагодарить Вас за очаровательные...