• Приглашаем посетить наш сайт
    Ахматова (ahmatova.niv.ru)
  • Поиск по творчеству и критике
    Cлово "VOIL"


    А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
    0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
    Поиск  
    1. Обрыв. Часть 2. Глава 12.
    Входимость: 2. Размер: 25кб.
    2. Литературный вечер. Часть 2.
    Входимость: 1. Размер: 121кб.
    3. Поездка по Волге.
    Входимость: 1. Размер: 54кб.
    4. Кудринский. К биографии И. А. Гончарова.
    Входимость: 1. Размер: 22кб.
    5. Обрыв. Часть 1. Глава 4.
    Входимость: 1. Размер: 30кб.
    6. Необыкновенная история. Дополнение.
    Входимость: 1. Размер: 4кб.
    7. Обрыв. Часть 5. Глава 21.
    Входимость: 1. Размер: 15кб.
    8. Обрыв. Часть 4. Глава 7.
    Входимость: 1. Размер: 18кб.
    9. Литературный вечер.
    Входимость: 1. Размер: 70кб.

    Примерный текст на первых найденных страницах

    1. Обрыв. Часть 2. Глава 12.
    Входимость: 2. Размер: 25кб.
    Часть текста: я тебя еще вздую... — отозвался голос, должно быть, Мотьки. — На ладан дышишь, а задоришься! Поцелуйте его, Матрена Фаддеевна, вон он какой красавец: лучше покойника не найдешь!.. И пятна желтые на щеках: прощай, Мотя... — Полно Бога гневить! — строго унимал Яков. Девки тоже вступились за больного и напали на озорника. Вдруг этот разговор нарушен был чьим-то воплем с другой стороны. Из дверей другой людской вырвалась Марина и быстро, почти не перебирая ногами, промчалась через двор. За ней вслед вылетело полено, очевидно направленное в нее, но благодаря ее увертливости пролетевшее мимо. У ней, однако ж, были растрепаны волосы, в руке она держала гребенку и выла. — Что такое? — не успел спросить Райский, как она очутилась возле них. — Что это, барин! — вопила она с плачущим, искаженным лицом, остановясь перед ним и указывая на дверь, из которой выбежала. — Что это такое, барышня! — обратилась она, увидевши Марфиньку, — житья нет! Тут же, увидев выглядывавшие на нее из кухни лица дворни, она вдруг сквозь слезы засмеялась и показала ряд белых, блестящих зубов, потом опять быстро смех сменился плачущей миной. — Я к барыне пойду: он убьет меня! — говорила она и пронеслась в дом. — Что такое? — спрашивал...
    2. Литературный вечер. Часть 2.
    Входимость: 1. Размер: 121кб.
    Часть текста: и фруктов. После первых двух блюд заговорили о читанном романе. Первая подала голос Лилина. — Comme c’est joli, n’est ce pas? 47 Я все еще под влиянием этого чтения! Кажется, никогда не забуду! Charmant! Charmant! 48 — твердила она с своею детскою улыбкою, как девочка, которой подарили новую куклу. — Вам нравится? — насмешливо спросил ее Кряков, — поздравляю вас: у вас хороший вкус! Она сконфузилась и посмотрела на других. — Вы не конфузьтесь! — продолжал Кряков и сам в то же время ел с большим аппетитом. — Отчего мне конфузиться? я думаю... и другие того же мнения! — сказала она. — Это дамское кушанье, конфетка! — продолжал он, наливая себе красного вина. — «C’est joli, très joli» хвалили вы: это достойная похвала автору из ваших уст! Все улыбались, глядя на него, а он допил стакан с вином и, кажется, не замечал улыбок. — Славное у вас вино! — обратился Кряков к хозяину, — и стерлядь отличная, жирная! — Очень рад, что мое скромное угощение вам нравится! — сказал Уранов, — не прикажете ли еще? Человек, подай блюдо! — Что ж, я возьму! И он взял другую порцию. Все стали смотреть на него с любопытством. — А роман все-таки очень хорош! — сказал хозяин. — И как хорошо автор читает, какой приятный голос, и манера благородная. Язык тоже славный! — хвалил профессор. — Да... это замечательное произведение в некоторых отношениях!.. — сдержанно заметил редактор журнала. — Хорошо, очень хорошо! я с удовольствием слушал! — похвалил генерал. — Теперь что-то не пишут так! — Как это «так»? — спросил Уранов. — Так приятно, плавно,...
    3. Поездка по Волге.
    Входимость: 1. Размер: 54кб.
    Часть текста: успел разглядеть его, как он назвал меня по имени и схватил за обе руки. — Иван Иваныч! — сказал и я, с удовольствием отвечая на его радостный привет. — Вы были в Петергофе — и я тоже, — заговорил он и в то же время бросал зоркие взгляды кругом, в толпе, — как досадно, что я не видал вас. Какие там есть прелестные места — я и не знал. Я бы показал вам. Я нарочно поеду туда и возьму с собой кисти. Там можно кое-что срисовать — сейчас раскупят, здешние же, мне уж намекали, почти заказали... А это кто? Он вдруг оборвал речь, оставил меня и бросился к ближайшей группе дам, сидевших отдельно от других пассажиров. Две пожилые женщины и одна молодая — и сколько позволяла видеть приспущенная зеленая вуаль — очень красивая. Все три одеты были просто, но с строгим вкусом. Иван Иваныч потолкался там около них, делая вид, будто смотрит на море, потом сунулся назад ко мне. — Одна прехорошенькая, — сказал он, как будто сделал находку, — как хороша! — Ну так что ж? — Как «что ж»: я сейчас опять пойду, пойдемте, сядем подле них, может быть, удастся заговорить, познакомиться!.. Он опять ушел без меня, опять потолкался, потолкался, присел около них, встал и воротился ко мне. Ни одна из них даже не обернулась к нему. — Пробовал зацепить, да никак нельзя, — сказал он, — все вон туда отворачиваются: что это там: Лахта, что ли? Иван Иваныч Хотьков — художник, талантливейший живописец и приятнейший из людей — наблюдательный, всегда веселый, резвого, кипучего ума и такого же характера. Встреча с ним — настоящий праздник. На все он отзовется, все поймет, всему посочувствует, печально задумается над вашим горем — и поможет, если (в...
    4. Кудринский. К биографии И. А. Гончарова.
    Входимость: 1. Размер: 22кб.
    Часть текста: здоровья. Здоровые, находившиеся при больных, искали развлечений. При таких обстоятельствах люди обыкновенно знакомятся быстро и охотно. К знакомствам побуждало и естественное чувство землячества, пробуждающееся на чужой стороне. «Однажды, — рассказывает Александра Яковлевна, — мы обедали в ресторане «Stadt Hamburg» за отдельным столиком. Здесь по преимуществу собиралось русское общество. Неподалеку от нас расположилась группа посетителей. Среди них был Гончаров, которого доктора несколько лет уже подряд посылали в Мариенбад. Он посмотрел в нашу сторону. — Это непременно русские, — сказал Иван Александрович и пожелал с нами познакомиться. — Позвольте вам представить: Иван Александрович Гончаров, — сказал А. П. Опочинин, подводя к нам писателя. — Гончарова не нужно представлять... Его все знают, — ответила я. Он вежливо поклонился, и мы разговорились. С того дня он приходил к нам каждый день. Конечно, мне приятно было знакомство с писателем, о котором говорила тогда вся Россия». Гончаров находился тогда, можно сказать, в зените своей известности. Публике уже были известны его «Обыкновенная история», «Фрегат „Паллада“» и «Обломов». Иван Александрович работал над «Обрывом». Нервы Гончарова в это время были расстроены, и доктора посоветовали ему ездить, после лечения в Мариенбаде, в Boulogne-sur-Mer. «Отправляясь туда и прощаясь со мной, — рассказывает Александра Яковлевна, — он обратился ко мне с такими словами: — Не напишете ли вы мне в Булонь несколько строчек. Мне было бы...
    5. Обрыв. Часть 1. Глава 4.
    Входимость: 1. Размер: 30кб.
    Часть текста: — сказала Анна Васильевна. — Ведь там еще не растаяло... Или давно ревматизм не мучил? Пахотин пожал плечами. — Что делать! Се que femme veut, Dieu le veut! 7 Вчера la petite Nini 8 заказала Виктору обед на ферме: «Хочу, говорит, подышать свежим воздухом...» Вот и я хочу!.. — Пожалуйста, пожалуйста! — замахала рукой Надежда Васильевна, — поберегите подробности для этой petite Nini. — Вы напрасно рискуете, — сказал Аянов, — я в теплом пальто озяб. — Э! mon cher Иван Иванович: а если б вы шубу надели, так и не озябли бы!.. — Partie de plaisir 9 за городом — в шубах! — сказал Райский. — За городом! Ты уже представляешь себе, с понятием «за городом», — и зелень, и ручьи, и пастушков, а может быть, и пастушку... Ты артист! А ты представь себе загородное удовольствие без зелени, без цветов... — Без тепла, без воды... — перебил Райский. — И только с воздухом... А воздухом можно дышать и в шубе. Итак, я еду в шубе... Надену, кстати, бархатную ермолку под шляпу, потому что вчера и сегодня чувствую шум в голове: всё слышится, будто колокола звонят; вчера в клубе около меня по-немецки болтают, а мне кажется, грызут грецкие орехи... А всё же поеду. О женщины! — Это тоже — Дон Жуан? — спросил тихонько Аянов у Райского. — Да, в своем роде. Повторяю тебе, Дон Жуаны, как Дон Кихоты, разнообразны до бесконечности. У этого погасло артистическое, тонкое чувство поклонения красоте. Он поклоняется грубо,...
    6. Необыкновенная история. Дополнение.
    Входимость: 1. Размер: 4кб.
    Часть текста: Оставаться долго он здесь не мог, ибо обнаружилось бы, что я с ним не вижусь, не говорю: спросили бы, что это значит, и — может быть — не все поверили бы ему. Заслышав, что я издаю все свои сочинения — он вдруг приехал сюда, бросился в Москву и поинтриговал, чтобы его друзья — холопы устроили ему триумф. В Москве, в Обществе любителей словесности, ему кричали студенты. Здесь дали у Бореля обед, куда созвали или стащили профессоров, академиков и т. д. 220 Тупой Яков Карл<ович> Грот сравнил его с Пушкиным, а независтливый Григорович заявил ни с того, ни с сего, что Тург<енев> чужд зависти. Это сделано на случай, если бы наконец увидели, что Тург<енев> перетаскал все мое во франц<узскую> литературу, так вот авторитет Григорович и предупредил, что зависти, дескать, нет. И весь триумф клонился к тому же: как же после всех оваций признать его хитителем и завистником. Поди-ка — попробуй! Верно рассчитал! Григоровича он приобрел на свою сторону — вероятно тем, что превознес его рисовальную школу — за что тот, ругавший его, как и всех, наповал, стал кричать теперь за него. Воспользовавшись Парижской выставкой, франц<узские> литераторы, под председат<ельством> В. Гюго, придумали интернациональный конгресс для ограждения якобы литерат<урной> собственности, то есть для...
    7. Обрыв. Часть 5. Глава 21.
    Входимость: 1. Размер: 15кб.
    Часть текста: с желтой далией на груди, слегка подрумяненная, встретила его в своем будуаре. Там, у дивана, накрыт был стол, и рядом стояли два прибора. — Мой прощальный визит! — сказал он, кланяясь ей и останавливая на ней сладкий взгляд. — Как прощальный! — с испугом перебила она, — я слушать не хочу! Вы едете теперь, когда мы... Не может быть! Вы пошутили: жестокая шутка! Нет, нет, скорей засмейтесь, возьмите назад ужасные слова!.. — Что это у вас? — радостно произнес он, вдруг уставив глаза на стол, — свежая икра! Она сунула свою руку ему под руку и подвела к столу, на котором стоял полный, обильный завтрак. Он оглядывал одно блюдо за другим. В двух хрустальных тарелках была икра. — Я знаю, что вы любите... да, любите... — Икру? Даже затрясся весь, как увидал! А это что? — с новым удовольствием заговорил он, приподнимая крышки серебряных блюд, одну за другой. — Какая вы кокетка, Полина Карповна: даже котлетки без папильоток не можете кушать! Ах, и трюфли — «роскошь юных лет»! — petits-fours, bouchées de dames! Ах! что вы хотите со мной делать? — обратился он к ней, потирая от удовольствия руки. — Какие замыслы у вас? — Вот, вот чего я жду: этой улыбки, шутки, смеха — да! Не поминайте об отъезде. Прочь печаль! Vive l’amour et la joie! 151 «Эге! какой “abandon!” 152 — даже страшновато...» — подумал он опасливо. — Садитесь, сядем рядом, сюда! — пригласила она и, взяв его за руку, усадила рядом с собой, шаловливо завесив его салфеткой, как делают с детьми и стариками. Он машинально повиновался, с вожделением поглядывая на икру. Она подвинула ему тарелку, и он принялся удовлетворять утренний, свежий аппетит. Она сама положила ему котлетку и налила шампанского в граненый стакан, а себе в бокал, и кокетливо брала в рот маленькие кусочки пирожного, любуясь им. После...
    8. Обрыв. Часть 4. Глава 7.
    Входимость: 1. Размер: 18кб.
    Часть текста: ли ты из своей трущобы — Малиновки, в какую-нибудь трущобу — Смородиновку, и получишь ли мое письмо? Новостей много, слушай только... Поздравь меня: геморрой наконец у меня открылся!! Мы с доктором так обрадовались, что бросились друг другу в объятия и чуть не зарыдали оба. Понимаешь ли ты важность этого исхода: на воды не надо ехать! Пояснице легче, а к животу я прикладываю холодные компрессы: у меня, ведь ты знаешь, — pletora abdominalis 123 ...» «Вот какими новостями занимает!» — подумал Райский и читал дальше. «Олинька моя хорошеет, преуспевает в благочестии, благонравии и науках, институтскому начальству покорна, к отцу почтительна и всякий четверг спрашивает, скоро ли приедет другой баловник, Райский, поправлять ее рисунки и совать ей в другую руку другую сверхштатную коробку конфект...» — Вот животное: только о себе! — шептал опять Райский, читая чрез несколько строк ниже. «...Коко женился наконец на своей Eudoxie, за которой чуть не семь лет, как за Рахилью, ухаживал! — и уехал в свою тьмутараканскую деревню. Горбуна сбыли за границу вместе с его ведьмой, и теперь в доме стало поживее. Стали отворять окна и впускать свежий воздух и людей, — только кормят всё еще скверно...» — Что мне до них за дело! — с нетерпением ворчал Райский, пробегая дальше письмо, — о кузине ни слова, а мне и о ней-то не хочется слышать! «...на его место, — шепотом читал он дальше, — прочат в министры князя И. В., а товарищем И. Б–а... Женщины подняли гвалт... П. П. проиграл семьдесят тысяч... Х–ие уехали за границу... Тебе скучно: вижу, что ты морщишься — спрашиваешь — что...
    9. Литературный вечер.
    Входимость: 1. Размер: 70кб.
    Часть текста: восьми часов вечера, в мае месяце, несколько экипажей — один вслед за другим, и, высадив господ, отправились по домам. Ровно в восемь часов швейцар получил приказание не принимать никого более. Человек тридцать гостей обоего пола собрались у Григория Петровича Уранова слушать в этот вечер чтение нового романа. Автора романа, как писателя, знали немногие. Он напечатал, без имени, несколько статей по финансовым и политико-экономическим предметам, замеченных и оцененных по достоинству только специалистами. Кроме того, он написал опыт дипломатических мемуаров и напечатал их в весьма небольшом количестве, для немногих. Он занимал некогда дипломатический пост на юге Европы и провел молодые лета за границею. Теперь он был, как и хозяин дома, где назначалось это чтение, членом одного совета и, кроме того, председательствовал в какой-то комиссии по разным преобразованиям. В свете его любили, за огромное богатство, за открытое гостеприимство, за приветливость; а близкие люди — за капитальные достоинства ума и характера. Известие о романе, однако, проникло в общество его круга. Автор, на вопросы, обращаемые к нему, не отрицал, что роман пишется, но более не распространялся об этом. Известно было, что он читал то, что было написано, кое-кому из приятелей, у себя дома, но эти лица хранили о романе скромное молчание. Ближайший приятель и сослуживец автора, Григорий Петрович Уранов, и тот не был посвящен в тайну о романе....