Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "О"

1. Обломов. Рукописные редакции. Часть 1.

Входимость: 1. Размер: 84кб.

Часть текста: сама природа не позаботилась создать его постройнее. Голова у него была довольно большая, [туловище] плеча широкие, грудь крепкая и высокая: глядя на такое 1 могучее туловище, непременно ожидаешь, что оно поставлено на соответствующий ему солидный пьедестал, — ничего не бывало. [Подставкой туловища] [Туловище] Подставкой служили две коротенькие, слабые, как будто измятые чем-то 2 ноги. Цвет лица у Ильи Ильича [не имел никаких ярких оттенков] ни румяный, 3 ни смуглый, ни положительно бледный, а так себе, 4 безразличный. Взгляд беспечный, рассеянно переходивший от одного предмета к другому, иногда усталый, больше апатический. Волосы уж редели на маковке. Можно было предвидеть, что этот человек обрюзгнет и опустится совсем, но теперь 5 его от этого пока спасали еще лета. Впрочем, <л. 1> 6 оклад [лица] и черты лица у него были довольно приятные, мягкие. Нельзя сказать, чтоб на этом лице не сквозило ума, только ум, по-видимому, не был постоянным и самовластным хозяином физиономии Обломова: он, как церемонный гость, приходил, кажется, посидеть у него в глазах, в улыбке, чтобы озарить 7 на время покойные черты лица, [почти не сообщая им игры и движения] а потом вдруг, при появлении первой тучки, выбежавшей на лицо от внутреннего волнения, тихонько пропадал, точно так же как пропадает и гость, пользуясь приходом другого. Ум не отстаивал своей позиции и не боролся с беспокойными пришельцами, он бежал. И тогда лицо Обломова волновалось то нерешительностию, 8 то тревогой и испугом, смотря по тому, какое чувство наполняло его душу. Ум...

2. Салтыков-Щедрин. Уличная философия.

Входимость: 2. Размер: 91кб.

Часть текста: вас в негодование. Мало ли всякого люда шатается по улицам? Разве можно за всяким усмотреть, всякого переспорить, всякого вразумить? Да и вразумлять этот «шлющийся народ» далеко не легкое дело; это значило бы с каждым проходящим начинать с азбуки, что, очевидно, может быть с успехом, выполнено только приходскими училищами, которые с тою целью и устроены, чтобы в них обучались люди всякого рода «начаткам». Поэтому, когда вы слышите на улице голословные изветы против якобы господствующего в современном поколении духа отрицания; когда вы слышите, что людей, ищущих отнестись к жизни сознательно, называют чуть-чуть не негодяями и разбойниками; когда вы видите людей малосмысленных, бессмысленно вращающих глазами по поводу таких вопросов, которых они даже изъяснить себе не могут, — вас может это встревожить только с точки зрения абстрактной и гуманной. Быть может, вы были убеждены, что сумма знаний, увеличиваясь беспрерывно, вместе с тем делается более и более доступною и для масс; что факты, которые в прежнее время стояли под защитою томных и голословных аксиом, отнюдь не перестали быть фактами оттого только, что они переменили эту ненадежную защиту на более прочную защиту разума, — и вот уличная толпа уверяет нас в противном. Она громко заявляет себя сосудом не в смысле накопления знаний, а в...

3. Алексеева. Из истории родословной Гончарова.

Входимость: 1. Размер: 30кб.

Часть текста: Алексеева Ю. А. Из истории родословной И. А. Гончарова // Гончаров И. А.: Материалы юбилейной гончаровской конференции 1987 года / Ред.: Н. Б. Шарыгина. — Ульяновск: Симбирская книга, 1992 . — С. 143—151. Ю. А. Алексеева ИЗ ИСТОРИИ РОДОСЛОВНОЙ И. А. ГОНЧАРОВА Проблема родословной И. А. Гончарова не решена в гончароведении. Оно, по сути, никогда не обращалось к этой теме, и Гончаров оказался в этом смысле самым обделенным среди писателей. Исследователи, опираясь на немногочисленные свидетельства современников, довольствуются распространенным мнением о семье Гончаровых как искони купеческой, хотя располагают на этот счет документальными данными лишь на отца писателя. При том игнорируется факт, что уже дед писателя не был купцом. Еще в начале нашего века было установлено, что он относился к категории служилого дворянства 1 . Казалось бы, при таких обстоятельствах наука должна была заинтересоваться предками Гончарова. Но этого не произошло. Несколько лет тому назад музей И. А. Гончарова (г. Ульяновск) включил в свой план работу по этой теме. Была поставлена задача найти новые документы по истории семьи Гончаровых. Предварительные результаты этой работы дают возможность утверждать, что история рода Гончаровых не менее интересна, чем у его собратьев по перу. Более того, можно поставить вопрос об изменении традиционного взгляда на род Гончаровых. Неоднозначно уже социальное положение отца писателя. Это подтверждает документ о наличии у Александра Ивановича Гончарова свечного...

4. Обрыв. Часть 5. Глава 6.

Входимость: 1. Размер: 20кб.

Часть текста: на вопросы Марфиньки, что взять с собой, какие платья, вещи, рассеянно отвечала: «Что тебе вздумается». И велела Василисе и девушке Наталье, которую посылала с ней, снарядить и уложить что нужно. Она поручила свое дитя Марье Егоровне, матери жениха, а последнему довольно серьезно заметила, чтобы он там, в деревне, соблюдал тонкое уважение к невесте и особенно при чужих людях, каких-нибудь соседях, воздерживался от той свободы, которою он пользовался при ней и своей матери в обращении с Марфинькой, что другие, пожалуй, перетолкуют иначе, — словом, чтоб не бегал с ней там по рощам и садам, как здесь. Заметив, что Викентьев несколько покраснел от этого предостережения, как будто обиделся тем, что в нем предполагают недостаток такта, и что и мать его закусила немного нижнюю губу и стала слегка бить такт ботинкой, Татьяна Марковна перешла в дружеский тон, потрепала «милого Николеньку» по плечу и прибавила, что сама знает, как напрасны эти слова, но что говорит их по привычке старой бабы — читать мораль. После того она тихо, про себя вздохнула и уже ничего не говорила до отъезда гостей. К завтраку пришла и Вера, бледная,...

5. Нарушение воли.

Входимость: 1. Размер: 46кб.

Часть текста: что над умершими известными, особенно знаменитыми писателями, учеными, художниками, вообще лицами с более или менее громким именем, и просто с именем, бесцеремонно совершается явное нарушение их воли. Я бы не решился, особенно печатно, высказывать только свое мнение об этом, которое не авторитетно и ни для кого не обязательно: но я на каждом шагу встречаю в обществе подтверждение моего взгляда на обычай передавать через печать публичному оглашению частные, интимные письма, писанные одним лицом к другому — и только для одного этого лица . Это значит переводить на бумагу интимный разговор между собою двух близких лиц, который при свидании вели бы в кабинете, на прогулке, с глазу на глаз, не подозревая, конечно, никакой измены доверия с обеих сторон. Но если одно из этих лиц или кто-нибудь, случайно подслушавший разговор, станет передавать его встречному и поперечному — породит толки, пересуды, — такого вестуна заклеймили бы нелестным именем сплетника. Общество не терпит сплетников: их остерегаются, запирают от них двери. Тем более осмотрительно, казалось бы, следовало поступать в печати, не упрочивая сплетни на весь мир. Между тем это творится сплошь и рядом. Разных известных, — не говоря уже о знаменитых, — деятелей, писателей, ученых, художников, заставляют самих , в их письмах, не назначавшихся ими для печати, рассказывать о себе и о других то, чего они, очевидно, вслух вовсе не желали рассказывать. Едва умерший закроет глаза, как его так называемые «друзья» пускаются на поиски его писем, собирают их, приводят в порядок, издают. Можно судить, какая молвь выступает наружу из сопоставленных на очную ставку между собою разнообразных, нередко разноречивых отзывов, мнений, против воли и желания писавшего. Он говорил на ухо, так сказать, шопотом одному, другому,...