Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "У"

1. Обломов. Часть 2. Глава 12.

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: снял шляпу, а она платком отерла ему лоб и начала махать зонтиком в лицо. Ольга была особенно жива, болтлива, резва или вдруг увлекалась нежным порывом, потом впадала внезапно в задумчивость. — Угадай, что я делала вчера? — спросила она, когда они сели в тени. — Читала? Она потрясла головой. — Писала? — Нет. — Пела? — Нет. Гадала! — сказала она. — Графинина экономка была вчера; она умеет гадать на картах, и я попросила. — Ну, что ж? — Ничего. Вышла дорога, потом какая-то толпа, и везде блондин, везде... Я вся покраснела, когда она при Кате вдруг сказала, что обо мне думает бубновый король. Когда она хотела говорить, о ком я думаю, я смешала карты и убежала. Ты думаешь обо мне? — вдруг спросила она. — Ах, — сказал он. — Если б можно было поменьше думать! — А я-то! — задумчиво говорила она. — Я уж и забыла, как живут иначе. Когда ты на той неделе надулся и не был два дня — помнишь, рассердился! — я вдруг переменилась, стала злая. Бранюсь с Катей, как ты с Захаром; вижу, как она потихоньку плачет, и мне вовсе не жаль ее. Не отвечаю ma tante, не слышу, что она говорит, ничего не делаю, никуда не хочу. А только ты пришел, вдруг совсем другая стала. Кате подарила лиловое платье... — Это любовь! — патетически произнес он. — Что? Лиловое платье? — Всё! я узнаю из твоих слов себя: и мне без тебя нет дня и жизни, ночью снятся всё какие-то цветущие долины. Увижу тебя — я добр, деятелен; нет — скучно, лень, хочется лечь и ни о чем не думать... Люби, не стыдись своей любви... Вдруг он замолчал. «Что это я говорю? ведь я не за тем пришел!» — подумал он и стал откашливаться; нахмурил было брови. — А если я вдруг умру? — спросила она. — Какая мысль! — небрежно сказал он. — Да, — говорила она, — я простужусь, сделается горячка; ты придешь сюда — меня нет, пойдешь к нам — скажут:...

2. Обрыв. Часть 2. Глава 19.

Входимость: 1. Размер: 15кб.

Часть текста: полдневного! Дома ли Богом хранимая хозяйка сей обители?.. Да тут никого нет! Голова показалась с улицы в окно столовой. Все трое, Татьяна Марковна, Марфинька и Викентьев, замерли, как были, каждый в своем положении. — Боже мой, Опенкин! — воскликнула бабушка почти в ужасе. — Дома нет, дома нет! на целый день за Волгу уехала! — шепотом диктовала она Викентьеву. — Дома нет, на целый день за Волгу уехала! — громко повторил Викентьев, подходя к окну столовой. — А! нашему Николаю Андреевичу, любвеобильному и надеждами чреватому, села Колчина и многих иных обладателю! — говорил голос. — Да прильпнет язык твой к гортани, зане ложь изрыгает! И возница, и колесница дома, а стало быть, и хозяйка в сем месте или окрест обретается. Посмотрим и поищем, либо пождем, дондеже из весей и пастбищ или из вертограда в храмину паки вступит. — Что делать, Татьяна Марковна? — торопливо и шепотом спрашивал Викентьев. — Опенкин пошел на крыльцо, сюда идет. — Нечего делать, — с тоской сказала бабушка, — надо пустить. Чай, голоднехонек, бедный! Куда он теперь в этакую жару потащится? Зато уж на целый месяц отделаюсь! Теперь его до вечера не выживешь! — Ничего, Татьяна Марковна, он напьется живо и потом уйдет на сеновал спать. А после прикажите Кузьме отвезти его в телеге домой... — Матушка, матушка! — нежным, но сиплым голосом говорил, уже входя в кабинет, Опенкин. — Зачем сей быстроногий поверг меня в печаль и страх! Дай ...

3. Обрыв. Часть 3. Глава 1.

Входимость: 2. Размер: 9кб.

Часть текста: он не спешил укладывать себя всего в какое-нибудь едва обозначившееся десятилетие, дешево отрекаясь и от завещанных историею, добытых наукой и еще более от выработанных собственной жизнию убеждений, наблюдений и опытов, ввиду едва занявшейся зари quasi-новых идей, более или менее блестящих или остроумных гипотез, на которые бросается жадная юность. Он ссылался на свои лета, говоря, что для него наступила пора выжидания и осторожности: там, где не увлекала его фантазия, он терпеливо шел за веком. Его занимал общий ход и развитие идей, победы науки, но он выжидал результатов, не делая pas de geants, 96 не спеша креститься в новую веру, предлагающую всевозможные умозрения и часто невозможные опыты. Он приветствовал смелые шаги искусства, рукоплескал новым откровениям и открытиям, видоизменяющим, но не ломающим жизнь, праздновал естественное, но не насильственное рождение новых ее требований, как праздновал весну с новой зеленью, не провожая бесплодной и неблагодарной враждой отходящего порядка и отживающих начал, веря в их историческую неизбежность и неопровержимую, преемственную связь с «новой весенней зеленью», как бы она нова и ярко-зелена ни была. От этого, бросая в горячем споре бомбу в лагерь неуступчивой старины, в деспотизм своеволия, жадность плантаторов, отыскивая в людях людей, исповедуя и проповедуя человечность, он добродушно и снисходительно воевал с бабушкой, видя, что под старыми, заученными правилами таился здравый смысл и житейская мудрость и лежали семена тех начал, что безусловно присвоивала себе новая жизнь, но что было только завалено уродливыми формами и наростами в старой. Открытие в Вере смелости ума, свободы духа, жажды чего-то нового — сначала изумило, потом ослепило двойной силой красоты — внешней и внутренней, а наконец, отчасти напугало его, после отречения ее от «мудрости». «Не мудрая дева!» — сказала она и вздрогнула. «Мудреная», — решил он и...

4. Суперанский. Болезнь Гончарова. Часть 3.

Входимость: 1. Размер: 80кб.

Часть текста: Часть 3. . НЕРВНОСТЬ Переходя к вопросу о психическом строе И. А. Гончарова, необходимо остановиться прежде всего на том, что даже сравнительно мало знавшие его современники отметили его нервность, непостоянство, неустойчивость характера, еще в сравнительно молодые годы. Так, Потанин, наблюдавший его в 1849 г., свидетельствует, что И. А. Гончаров “был подвижен, быстр в разговоре <...> В другой раз я видел его другим человеком, в третий — третьим, уже совсем не похожим на первого и второго, и чем больше в него всматривался, тем больше казался он мне непонятным и неуловимым: он по-петербургски мог в одно и то же время смеяться и плакать, шутить и важно говорить” 93 . В другом месте находим такую характеристику нашего писателя: «Это был удивительный человек, его никак нельзя было охарактеризовать одною фразой. Если можно так выразиться, это была какая-то механическо-химическая смесь самых разнообразных качеств. Иногда оживлен и сыпал остротами, через минуту взор его потухал, и он зевал от того, чем за минуту перед тем интересовался <...> У него никогда нельзя было угадать, чем он руководится в том или другом поступке. Характер его, капризный, крайне подвижный и неуловимый, не укладывался в обыкновенные рамки. Вся довольно полная фигура его, кажется, только и говорила: “оставьте, пожалуйста, меня в покое: ведь я вас не трогаю, — ну так и идите себе своей дорогой!”» Его мысль никогда не направлялась, что называется, a motu *5 . Остановит внимание его какой-нибудь предмет — хорошо, не остановит — тоже хорошо» 94 . Сам он представлял себя, как “нервный, впечатлительно-раздражительный организм”; он не мог хладнокровно спорить: лучше защищается письменно, чем словесно:...

5. Обломов. Рукописные редакции. Часть 1. Страница 4.

Входимость: 1. Размер: 94кб.

Часть текста: вдумываться в свое назначение и открыл, 904 что горизонт его деятельности и житья-бытья находился весь 905 над его деревней. 906 Он стал догадываться, 907 что ему досталось [одно: жени<ться>] в удел семейное счастье и заботы об имении. До тех пор он не знал порядочно состояния имения, 908 за него заботился иногда Штольц, не ведал он хорошенько ни дохода, ни расхода своего, не составлял никогда бюджета — ничего. Отец оставил ему эти триста пятьдесят душ не то в хорошем, не то в дурном положении. Он как сам принял его от своего отца, так передал его и сыну. Он хоть и жил весь век в деревне, но не [ломал] мудрил, не ломал себе головы над разными занятиями, 909 как бы 910 открыть какие-нибудь новые источники производительности земель или как-нибудь [поприлежнее разработыв<ать>] распространять и усиливать старые. 911 [Хотя старик 912 натяжек и выдумок не любил никаких.] Как и чем засевались поля при дедушке, какие были пути сбыта продуктов 913 тогда, такие оставались и при нем. 914 <л. 33> Впрочем, старик бывал доволен, 915 если хороший урожай или возвысившаяся цена даст ему дохода больше прошлогоднего: он называл это благословением Божиим. Он только не любил выдумок и натяжек к приобретению денег. 916 «Отцы и деды не глупее нас были, — говорил он в ответ на какие-нибудь вредные, по его мнению, советы, — да прожили век счастливо: проживем и мы: даст Бог, сыты будем». Получая, без всяких лукавых ухищрений, с имения столько дохода, сколько нужно было ему с семейством, чтоб быть с излишком сытым и одетым, 917 он благодарил Бога и считал грехом стараться приобретать больше. Если староста 918 приносил ему две тысячи, спрятав третью в карман, и со слезами ссылался на град, засуху, неурожай, старик Обломов крестился и тоже со слезами приговаривал: «Воля Божья; с Богом спорить не станешь. Надо благодарить Господа и за то, что есть». Если [бы] кто-нибудь из соседей, [из которых многие] которые чужие дела 919 знают...