Поиск по творчеству и критике
Cлово "PORTE"
Входимость: 2. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 73кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 111кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 10кб.
Часть текста: Райский по утрам опять начал вносить заметки в программу своего романа, потом шел навещать Козлова, заходил на минуту к губернатору и еще к двум-трем лицам в городе, с которыми успел покороче познакомиться. А вечер проводил в саду, стараясь не терять из вида Веры, по ее просьбе, и прислушиваясь к каждому звуку в роще. Он сидел на скамье у обрыва, ходил по аллеям, и только к полуночи у него прекращалось напряженное, томительное ожидание выстрела. Он почти желал его, надеясь, что своею помощью сразу навсегда отведет Веру от какой-то беды. Но вот два дня прошли тихо; до конца назначенного срока, до недели, было еще пять дней. Райский рассчитывал, что в день рождения Марфиньки, послезавтра, Вере неловко будет оставить семейный круг, а потом, когда Марфинька на другой день уедет с женихом и с его матерью за Волгу, в Колчино, ей опять неловко будет оставлять бабушку одну — и таким образом неделя пройдет, а с ней минует и туча. Вера за обедом просила его зайти к ней вечером, сказавши, что даст ему поручение. Она выходила гулять, когда он пришел. Глаза у ней были, казалось, заплаканы, нервы видимо упали, движения были вялы, походка медленна. Он взял ее под руку, и так как она направлялась из сада к полю, он думал, что она идет к часовне, повел ее по лугу и по дорожке туда. Она молча шла за ним, в глубокой задумчивости, от которой очнулась у порога...
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Часть текста: до Нижнего, до Самары, и если станет охоты, то и далее: словом, куда глаза глядят. Не то чтобы мне было нужно ехать туда или сюда, а просто нужно было уехать куда-нибудь, потому что наставала пора, когда в Петербурге становилось тепло, светло, хорошо, когда в нем можно жить — и когда никто в нем не живет. Перед отъездом я съездил проститься с некоторыми знакомыми и однажды, в тихий и ясный вечер, возвращался на пароходе из Петергофа. На палубе сидели и толпились пассажиры обоего пола всяких званий. Снизу из каюты и буфета слышался говор и смех многих голосов. Я только было нагнулся, чтобы с трапа посмотреть, кто там есть, не найду ли знакомых, как оттуда навстречу мне выпрыгнул господин. Я еще не успел разглядеть его, как он назвал меня по имени и схватил за обе руки. — Иван Иваныч! — сказал и я, с удовольствием отвечая на его радостный привет. — Вы были в Петергофе — и я тоже, — заговорил он и в то же время бросал зоркие взгляды кругом, в толпе, — как досадно, что я не видал вас. Какие там есть прелестные места — я и не знал. Я бы показал вам. Я нарочно поеду туда и возьму с собой кисти. Там можно кое-что срисовать — сейчас раскупят, здешние же, мне уж намекали, почти заказали... А это кто? Он вдруг оборвал речь, оставил меня и бросился к ближайшей группе дам, сидевших отдельно от других пассажиров. Две пожилые женщины и...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: взглянула в зеркало и испугалась самой себя. Она быстро обвила косу около руки, свернула ее в кольцо, закрепила кое-как черной большой булавкой на голове и накинула на плечи платок. Мимоходом подняла с полу назначенный для Марфиньки букет и положила на стол. Стук повторился, вместе с легким царапаньем у двери. — Сейчас! — сказала она и отворила дверь. Влетела Марфинька, сияя, как радуга, и красотой, и нарядом, и весельем. Она взглянула и вдруг остановилась. — Что с тобой, Верочка? — спросила она, — ты нездорова!.. Веселье слетело с лица у ней, уступив место испугу. — Да, не совсем... — слабо отвечала Вера, — ну, поздравляю тебя... Они поцеловались. — Какая ты хорошенькая, нарядная! — говорила Вера, стараясь улыбнуться. Но улыбка не являлась. Губами она сделала движение, а глаза не улыбались. Приветствию противоречил почти неподвижный взгляд, без лучей, как у мертвой, которой не успели закрыть глаз. Вера, чувствуя, что не одолеет себя, поспешила взять букет и подала ей. — Какой роскошный букет! — сказала Марфинька, тая от восторга и нюхая цветы. — А что же это такое? — вдруг прибавила она, чувствуя под букетом в руке что-то твердое. Это был изящный porte-bouquet, убранный жемчугом, с ее шифром. — Ах Верочка, и ты, и ты!.. Что это как вы все меня любите!.. — говорила она, собираясь опять заплакать, — и я ведь вас всех люблю... как люблю, Господи!.. Да как же и когда вы узнаете это: я не умею даже сказать!.. Вера почти умилилась внутренно, но не смогла ничего ответить ей, а только тяжело перевела дух и положила ей руку на плечо. — Я сяду, — сказала она,...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: хохотом. «Какие тут еще сомнения, вопросы, тайны! — сказал он и опять захохотал, качаясь от смеха взад и вперед. — Статуя! чистота! красота души! Вера — статуя! А он!.. И пальто, которое я послал “изгнаннику”, валяется у беседки! и пари свое он взыскал с меня, двести двадцать рублей, да прежних восемьдесят... да, да! это триста рублей!.. Секлетея Бурдалахова!» Он захохотал снова, как будто застонал. Потом вдруг замолчал и схватился за бок. «О, как больно здесь! — стонал он. — Вера-кошка! Вера-тряпка... слабонервная, слабосильная... из тех падших, жалких натур, которых поражает пошлая, чувственная страсть — обыкновенно к какому-нибудь здоровому хаму!.. Пусть так — она свободна, но как она смела ругаться над человеком, который имел неосторожность пристраститься к ней, над братом, другом!.. — с яростью шипел он, — о, мщение, мщение!» Он вскочил и в мучительном раздумье стоял. Какое мщение? Бежать к бабушке, схватить ее и привести сюда, с толпой людей, с фонарями, осветить позор и сказать: «Вот змея, которую вы двадцать три года грели на груди!..» Он махнул рукой и приложил ее к горячему лбу. «Подло, Борис! —...
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Часть текста: лавки и лучшие кондитерские сосредоточены в двух Адмиралтейских частях, оттого и квартиры здесь гораздо дороже, чем в других частях». 3-я Адмиралтейская часть, включающая Никольский и Сенной рынки, «отличается большею населенностью и может назваться главным пунктом промышленной деятельности Петербурга <...>. Жители ее принадлежат к среднему и низшему классу общества...». Кварталы же Гороховой ул. в Московской части (от Фонтанки до Звенигородской ул.) «представляют будто отдельный мир гражданских чиновников, отставных военных, искателей мест, ходатаев по делам и мелочных спекулянтов. Квартиры здесь дешевле и просторнее, хозяйки менее бранчивы и добрее, чем в центре города, оттого-то бессемейные люди преимущественно стараются приискивать себе здесь помещения на хлебах » ( Пушкарев . С. 73—75). Гороховая ул. упоминается у А. С. Пушкина («Барышня-крестьянка»), М. Ю. Лермонтова («Княгиня Лиговская»), Н. В. Гоголя («Невский проспект» и др.), Ф. М. Достоевского («Бедные люди»); выразительное описание одного из домов на Гороховой оставил А. И. Герцен (письмо к Ю. Ф. Курута от 11 июня 1840 г. — Герцен . Т. XXII. С. 81). В 1840-х гг. И. С. Тургенев «задумал серию очерков о жизни „петербургских углов”, о сумрачном городе, о пестром люде, населяющем его центральные улицы и отдаленные кварталы». Среди записанных им «сюжетов» под третьим номером значилось: «Один из больших домов на Гороховой и т. д.» ( Тургенев. Соч. Т. I. С. 415). На Гороховой же «поселил» Н. Г. Чернышевский героиню романа «Что делать?» Веру Павловну («в многоэтажном доме <...> между Садовой и Семеновским мостом»),...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: ибо я въ пятницу, 21-го Авг. отбываю отсюда въ столицу, на Моховую № 3. Анат. Ѳ ед. уже отбылъ въ свою Караванную 1 , покинувъ меня и морской берегъ. Онъ между прочимъ сообщилъ зд ѣ сь такой слухъ о Васъ, что яко-бы Дума командировала Васъ въ Болгарію, для воспрепятствованія принцу Кобургскому занять Болгарскій престолъ и поручила временно сд ѣ лать это Вамъ, об ѣ щая потомъ утвердить Васъ въ званіи князя соединенной Болгаріи. Я бы не пов ѣ рилъ этому, но онъ показывалъ Вашу Отписку изъ Б ѣ лграда, на пути въ Болгарію. Ув ѣ домьте, съ какого времени начать писать къ Вамъ на конвертахъ: „Его св ѣ тлости“. Зд ѣ сь Іюль и Августъ по сіе число — великол ѣ пны были. И небо, и море, и солнце съ луной и зв ѣ здами исправляютъ свой долгъ отлично, даже и затм ѣ ніе ничего не могло под ѣ лать. Только по вечерамъ, на морскомъ берегу, я чувствую н ѣ которое дуновеніе осени, нав ѣ вающее на меня тоску, насморкъ и шепчущее: „memento mori“. Я провелъ л ѣ то, могу сказать, занятно т. е. занимался писаніемъ, исправлялъ заготовленное для Нивы и исправилъ. Да — кром ѣ того сотворилъ н ѣ что въ род ѣ „университ., изв ѣ стныхъ Вамъ воспоминаній“, съ тою только разницею, что въ посл ѣ днихъ все была правда, а новыя воспоминанія разведены въ художеств. вод ѣ , такъ что правды тамъ — самая малость, да и художества-то, не знаю, наберется ли...
Входимость: 1. Размер: 73кб.
Часть текста: Явились Адуевы. Редко кто умел войти с такой непринужденностью и достоинством в гостиную, как Петр Иваныч. За ним с какой-то нерешимостью следовал Александр. Какая разница между ними: один целой головой выше, стройный, полный, человек крепкой и здоровой натуры, с самоуверенностью в глазах и в манерах. Но ни в одном взгляде, ни в движении, ни в слове нельзя было угадать мысли или характера Петра Иваныча — так всё прикрыто было в нем светскостью и искусством владеть собой. Кажется, у него рассчитаны были и жесты и взгляды. Бледное, бесстрастное лицо показывало, что в этом человеке немного разгула страстям под деспотическим правлением ума, что сердце у него бьется или не бьется по приговору головы. В Александре, напротив, всё показывало слабое и нежное сложение: и изменчивое выражение лица, и какая-то лень или медленность и неровность движений, и матовый взгляд, который сейчас высказывал, какое ощущение тревожило сердце его или какая мысль шевелилась в голове. Он был среднего роста, но ...
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: разбойник» (1822; рус. пер. — 1829); роман Ф. Купера «Красный морской разбойник» (1828; рус. пер. — 1832; переводился также под зато. «Красный корсар»); «сатанинскую» повесть Э. Сю «Пират Кернок» (1829) и его же «морские» романы с образами демонических разбойников; роман О. де Бальзака «Пират Аргоу» (1836) и др. О значении образа поэта в эстетике романтизма см.: Маркович В. М. Тема искусства в русской прозе эпохи романтизма // Искусство и художник в русской прозе первой половины XIX века. Л., 1989. С. 5—42. С. 268—269. В одной повести местом действия избрал он Америку; обстановка была роскошная ~ изгнанник, похитивший свою возлюбленную. ~ Целый мир забыл их ~ Европеец был соперник героя. — Сюжет повести ориентирован на классические образцы романтической прозы, прежде всего повести Ф.-Р. Шатобриана «Атала» (1801) и «Рене» (1802), изображающие жизнь изгнанника-европейца среди американских индейцев. С. 269. Трудится бездарный труженик; талант творит легко и свободно...», см. также с. 343: — Нет! — сказал он со злостью, — если погибло для меня благородное творчество в сфере изящного, так я не хочу и труженичества... — Противопоставление творчества-вдохновения творчеству-труженичеству — одно из романтических «общих мест» (ср. разработку этого мотива в «Портрете» (1835—1842) Гоголя: «— Нет, я не понимаю, — говорил он (Чартков. — Ред .), — напряженья других сидеть и корпеть за трудом. Этот человек, который копается по нескольку месяцев над картиною, по мне, труженик, а не художник. Я не поверю, чтобы в нем был талант. Гений творит смело, быстро» — Гоголь. Т. III. С. 108). К интерпретации канонической для романтиков темы Гончаров возвращается в «Обрыве» в связи...
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Часть текста: Торжественный поезд в Нагасаки. — Пристань и носилки. — Японские солдаты. — Улица и домы. — Свидание с губернатором. — Передача письма от русского правительства к японскому. — Японское угощение. — Ожидание ответа из Едо. — Другой губернатор. — Еще переводчик. — Годовщина похода. — Спектакль на корвете «Оливуца». — Смерть сиогуна. — Гроза. — Ответ из Едо. — Катанье на шлюпках. — Паппенберг. — Крысий остров. — Подарки. — Важное известие из Едо. — Отплытие. 1 Нагасакский рейд. С 10 августа 1853 года. От островов Бонинсима до Японии — не путешествие, а прогулка, особенно в августе: это лучшее время года в тех местах. Небо и море спорят друг с другом, кто лучше, кто тише, кто синее, — словом, кто более понравится путешественнику. Мы в пять дней прошли 850 миль. Наше судно, как старшее, давало сигналы другим трем и одно из них вело на буксире. Таща его на двух канатах, мы могли видеться с бывшими там товарищами; иногда перемолвим и слово, написанное на большой доске складными буквами. 9-го августа, при той же ясной, но, к сожалению, чересчур жаркой погоде, завидели мы тридесятое государство. Это были еще самые южные острова, крайние пределы, только островки и скалы Японского архипелага, носившие европейские и свои имена. Тут были Юлия, Клара, далее Якуносима, Номосима, Ивосима, потом пошли саки : Тагасаки, Коссаки, Нагасаки. Сима значит остров , саки — мыс , или наоборот, не помню. Вот достигается наконец цель десятимесячного плавания, трудов. Вот этот запертой ларец, с потерянным ключом, страна, в которую заглядывали до сих пор с тщетными усилиями склонить, и золотом, и оружием, и...
Входимость: 1. Размер: 111кб.
Часть текста: и оба губернатора. — Приветствия; обед; разговоры. — Междометия. — Посещение полномочными фрегата. — Встреча; обед. — Подарки. — Японские сабли. — Парадный прием и обед у японцев. — Подарки от сиогуна. — Письма от верховного совета. — Частые поездки в Нагасаки для конференции. — Японский Новый год. — Вторичное посещение фрегата полномочными. — Прощальный обед у них. — Отплытие. Опять нагасакский рейд. Четверо суток шли мы назад, от Saddle Islands, домой — так называли мы Нагасаки, где обжились в три месяца, как дома, хотя и рассчитывали прийти в два дня. Но мы не рассчитывали на противный ветер, а он продержал нас часов сорок почти на одном месте. На этом коротеньком переходе не случилось ничего особенного. Я не упоминаю о качке: и это не особенное в море. В конце четвертых суток увидели острова Гото, потом всё скрылось в темноте. До сих пор хлопотали, как бы скорее прийти, а тут начали стараться не приходить скоро. Убавили парусов и стали делать около пяти миль в час, чтобы у входа быть не прежде рассвета. Мы незаметно подкрались к Нагасаки. Рано утром услыхал я шум, топот; по временам мелькала в мое окошечко облитая солнцем зеленая вершина знакомого холма. Фаддеев принес чай и сказал, что японец приезжал уж с бумагой, с которой, по форме, является на каждое иностранное судно. «Да мы на якоре, что ли?» — спросил я. «Никак нет еще». — «Ведь мы на рейде?» — «Точно так». — «За чем...