Поиск по творчеству и критике
Cлово "ZOLA"
Входимость: 2. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 108кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 53кб.
Часть текста: Поэтому ему необходимо было наблюдать за мной, чтобы ничего не прошло мимо его таможни. Что бы я ни задумал, о чем бы ни заикнулся, что “вот, мол, хочу писать то или другое”, он сейчас валяет повестцу, статейку на тот же сюжет — и потом скажет, что “это была его мысль, а вот я живописец — взял да и нарисовал его сюжет!” Так я, в одном из писем к гр. А. Толстому что-то говорил о “Короле Лире” (мой взгляд на него) 129 , Тургенев вообразил, что я задумываю писать какого-нибудь миниатюрного Лира — и вдруг — бац — повесть “Степной король Лир”, где и снял уродливую карикатурную параллель с великого произведения, не уважив даже Шекспира, и подвел своих гнуснячков под типы гения! Это чтоб помешать мне: он вообразил, что я, говоря о Лире, хочу мазать тоже копию! Таким же образом, как я говорил выше, возник ряд его мелочей (“Странная история”, “Стук-стук-стук” и проч.) — все из тех же моих писем, между прочим, кажется и повесть “Пунин и Бабурин”! Очевидно, он налгал и здесь, и иностранцам, что он мне (а не я ему ) сообщал сюжеты — и вдруг бы я написал новое, когда все знают, что мы не видимся с ним! Он, для этой цели, чтобы следить за мной, узнав, что “Обрыв” будет печататься в “Вестнике Европы”, поспешил сблизиться с Стасюлевичем...
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Часть текста: (да еще потом ценсором, Господи прости!), ездил вокруг света — и кроме пера, должен был заботиться о добывании содержания! Все это отвлекало меня — от моего пера и от моего угла! Конечно, ультра-консервативная партия , занимавшая важные посты в администрации, *272 наблюдая и за мной, не могла не видеть, что я не способен ни увлекаться юношески новизной допьяна, крайними идеями прогресса, ни пятиться боязливо от прогресса назад — словом, что я более нормальный по времени человек! С 1855 года начался ряд реформ — и я, конечно, рукоплескал им и теперь благословляю руку, совершившую их! Но как я жил в тесном кругу, обращался часто с литераторами и с одними ими, и сам принадлежал к их числу, то, конечно, мне лучше и ближе видно было то, что совершалось в литературе: как мысли о свободе проводились здесь и в Москве Белинским, Герценом, Грановским и всеми литературными силами совокупно, проникали через журналы в общество, в массу, как расходились и развивались эти добрые семена и издалека приготовляли почву для реформы, то есть как литература с своей стороны облегчила для власти совершение первой великой реформы: освобождение крестьян, приготовив умы, пристыдив крепостников, распространив понятия о правах человека и т. п. Все это я видел, будучи внизу, и конечно неоднократно выражал мысль, что литература сослужила верную службу царю и России. Заслуга, конечно, принадлежит Преобразователю 154 : ибо без него десять литератур не сделали бы ничего! Еще император Николай Павлович, не читавший конечно ни Белинского, ни Герцена, ни Грановского, как слышно было, созвал некоторых предводителей дворянства и поверил им свою мысль об освобождении 155 . Франц<узская> революция 1848 г. не дала ей распространиться — и царствование...
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Часть текста: месяца до смерти — 27 июня 1891 г. К началу переписки корреспонденту Гончарова было 35 лет. Он находился в расцвете сил и деятельности и своей энергией поддерживал терявшего силы писателя. Кони понимал душевное состояние Гончарова: “Есть тяжкие физические страдания, когда помочь нельзя, а можно лишь на время дать забыть боль, — писал он актрисе М. Г. Савиной 15 июля 1880 г. — То же и в области душевной. Годы уединения, вдумчивости, беспощадного анализа себя и других и притом с точки зрения обязательных идеалов и их реального невыполнения <...> хмель общих восторгов и тупая боль равнодушного забвения толпою чрез несколько лет <...> могут сложиться так, что тихое страдание станет неразрывным с самою жизнью, — что явится известная ревность к своему горю и тоске, которая будет щетиниться при всяком прикосновении к этому уже даже любящей и нежной руки” 1 . Эта уникальная характеристика личности Гончарова могла быть дана только человеком, которому писатель сам “раскрыл” себя. Гончаров, скрытный по своей природе, ни с кем в этот период не был более откровенен, чем со своим молодым другом. О том, что этот друг понял его, свидетельствует продолжение процитированного письма, относящееся к самому сокровенному, что таилось в глубине души писателя. Речь очевидно идет о Сане Трейгут и ее матери, взявшей в свои пусть даже и заботливые руки не только “обиход” писателя, но и всю его жизнь, начиная с 1878 г. — года смерти ее мужа, слуги Гончарова К. Трейгута (известно, что Гончаров был особенно привязан к Сане Трейгут: “Я жалею сирот, мать, — писал он в другом письме к Кони, — а одну девочку...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: делала все от нее зависящее для того, чтобы изобразить автора «Обломова» покорным учеником западноевропейского искусства. Именно к этому стремился, например, А. В. Дружинин, настойчиво доказывавший творческую близость Гончарова к так называемой «фламандской школе» живописи. В своей статье об «Обломове» этот критик писал: «Подобно фламандцам, г. Гончаров национален, неотступен в раз принятой задаче и поэтичен в малейших подробностях создания. Подобно им, он крепко держится за окружающую его действительность, твердо веруя, что нет в мире предмета, который не мог бы быть возведен в поэтическое представление силой труда и дарования. Как художник-фламандец, г. Гончаров не путается в системах и не рвется в области ему чуждые» 1 . Эти сближения были насквозь порочными. Зачем Гончарову нужно было учиться именно у фламандцев тому, «что нет в мире предмета, который не мог бы быть возведен в поэтическое представление» — ведь именно это с громадной силой утверждали такие корифеи русского реализма, как Пушкин и Гоголь. Но фраза о том, что Гончаров, подобно фламандцам, «не путается в системах», с головою выдавала Дружинина. Ему бы хотелось, чтобы автор «Обломова» был именно таким же, как Доу и Остад, безыскусственным отобразителем быта, чтобы он не занимался обличением отмирающего социального уклада. «Метать громы на общество, рождающее Обломовых, по нашему мнению то же самое, что сердиться за недостаток снеговых гор в картинах Рюиздаля... Скажем более, через свой фламандский ...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Гончаров — Стасюлевичу М. М., 24 мая 1872. Гончаров И. А. Письмо Стасюлевичу М. М., 24 мая 1872 г. // Стасюлевич и его современники в их переписке / Под ред. М. К. Лемке . — СПб., 1912 . — Т. 4. — С. 119. 81. 24-го Мая 1872 г. Среда. Завтра, къ сожал ѣ нію моему, я — не только у Васъ, почтенн ѣ йшій Михайло Матв ѣ евичъ, но в ѣ роятно и вовсе об ѣ дать не могу, а буду проводить время въ разъ ѣ здахъ по Царскосельско-Павловской жел ѣ зной дорог ѣ , чтобы уловить минуту повидаться съ однимъ лицомъ, свободнымъ отъ службы только въ праздникъ. Сокрушаюсь, а отложить не могу. Прилагаемую книгу Une page d’amour , Zola — прошу покорн ѣ йше, съ моимъ поклономъ и благодарностію, передать Любови Исаковн ѣ — и поскор ѣ е, дабы она в ѣ дала, какъ я ум ѣ ю точно соблюдать условія, доставляя книгу ран ѣ е даннаго мн ѣ нед ѣ льнаго срока. Другую также не долго задержу 1 . Кланяюсь, благодарю и жал ѣ ю — и съ этими чувствами остаюсь Вашъ Гончаровъ . Сноски 1 Гончаровъ часто бралъ у Л. И. новинки литературы, живо ими интересуясь.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Письмо Кони А. Ф., 8 августа 1887 г. Гунгербург, Усть-Нарва. Гончаров И. А. Письмо Кони А. Ф., 8 августа 1887 г. Гунгербург, Усть-Нарва // И. А. Гончаров. Новые материалы и исследования. — М.: ИМЛИ РАН; Наследие, 2000. — С. 513. — (Лит. наследство; Т. 102). 66 <Гунгербург>. Суббота. <8 августа 1887> Приобретены огромные раки — собственно для Вас. Ожидаю Вас — начиная с половины первого часа. Посылаю франц<узскую> газету. Zola дошел до Геркулесовых столбов поэзии хлева и свинства 1 . С его талантом и отвагой возможно, что он пойдет далее и откроет еще какую-нибудь Америку скотской пакости. До свидания Гончаров На автографе помета рукой Кони: “№ 3” Обоснование датировки см. в комментарии к п. 64. 1 С 28 мая по 15 сентября 1887 г. во французской газете “Gil Blas” печатался очередной роман Золя из серии “Ругон-Маккары” — “Земля” (французская критика нашла этот роман “непристойным”).
Входимость: 1. Размер: 108кб.
Часть текста: ее в природе, в жизни и вносили в свои произведения». Это общее суждение Гончарова, конечно, не раскрывает еще всех особенностей его эстетического мышления, но характеризует уже его основную направленность, связь его с реалистическими традициями русской и западноевропейской литературы. Гончаров никогда не претендовал на роль профессионального критика, хотя и осознавал свою способность к литературной критике. В «Лучше поздно, чем никогда» Гончаров писал: «Может быть, у меня найдется некоторая доля критического такта — по крайней мере мне случается почти всегда верно определять значение литературных произведений других: почему же я не могу определить верно кое-что и в самом себе?» Но значение критических работ Гончарова вовсе не сводится только к моменту осознания им принципов своего творчества. В 40-х — 60-х годах Гончаров был поглощен творческой работой и выступал в печати почти исключительно как художник. В дальнейшем он стремился свои эстетические идеи провести в общество иным путем. Своими статьями «Миллион терзаний», «Лучше поздно, чем никогда», «Заметки о личности Белинского», как равно и очерком «Литературный вечер», Гончаров активно вмешался в борьбу литературных мнений 60-х — 70-х годов. Его статьи раскрывают перед нами не только оригинальность и глубину критической мысли романиста. Они вводят нас в круг основных литературно-политических вопросов и проблем 40-х — 70-х годов прошлого века, главным образом проблем реализма. В развитии общественных и эстетических убеждений Гончарова чрезвычайно глубокий отпечаток оставила полоса русской жизни 40-х — 50-х ...