Поиск по творчеству и критике
Cлово "PEU"
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Входимость: 2. Размер: 63кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Часть текста: Софьей. — Что ж: и это дело от безделья. Ну, и весело? — Глупое слово: весело! Только дети и французы ухитряются веселиться: s’amuser. 19 — Как же назвать то, что ты делаешь, — и зачем? — Я уж сказал тебе, зачем, — сердито отозвался Райский. — Затем, что красота ее увлекает, раздражает — и скуки нет — я наслаждаюсь — понимаешь? Вот у меня теперь шевелится мысль писать ее портрет. Это займет месяц, потом буду изучать ее... — Смотри, не влюбись, — заметил Аянов. — Жениться нельзя, говоришь ты, — а играть в страсти с ней тоже нельзя. Когда-нибудь так обожжешься... — Кому ты это говоришь! — перебил Райский. — Как будто я не знаю! А я только и во сне, и наяву вижу, как бы обжечься. И если б когда-нибудь обжегся неизлечимою страстью, тогда бы и женился на той... Да нет: страсти — или излечиваются, или, если неизлечимы, кончаются не свадьбой. Нет для меня мирной пристани: или горение, или — сон и скука! — И чем ты сегодня не являлся перед кузиной! Она тебя Чацким назвала... А ты был и Дон Жуан, и Дон Кихот вместе. Вот умудрился! Я не удивлюсь, если ты наденешь рясу и начнешь вдруг проповедовать... — И я не удивлюсь, — сказал Райский, — хоть рясы и не надену, а проповедовать могу — и искренно, всюду, где замечу ложь, притворство, злость — словом, отсутствие красоты, нужды нет, что сам бываю безобразен... Натура моя отзывается на всё, только разбуди нервы — и пойдет играть!.. Знаешь что, Аянов: у меня давно засела серьезная мысль — писать роман. И я хочу теперь посвятить всё свое время на это. Аянов засмеялся. — Серьезная мысль! — повторил он, — ты говоришь о романе как о серьезном деле! А вправду: пиши, тебе больше нечего делать, как писать романы... — Ты не...
Входимость: 2. Размер: 63кб.
Часть текста: назад — словом, что я более нормальный по времени человек! С 1855 года начался ряд реформ — и я, конечно, рукоплескал им и теперь благословляю руку, совершившую их! Но как я жил в тесном кругу, обращался часто с литераторами и с одними ими, и сам принадлежал к их числу, то, конечно, мне лучше и ближе видно было то, что совершалось в литературе: как мысли о свободе проводились здесь и в Москве Белинским, Герценом, Грановским и всеми литературными силами совокупно, проникали через журналы в общество, в массу, как расходились и развивались эти добрые семена и издалека приготовляли почву для реформы, то есть как литература с своей стороны облегчила для власти совершение первой великой реформы: освобождение крестьян, приготовив умы, пристыдив крепостников, распространив понятия о правах человека и т. п. Все это я видел, будучи внизу, и конечно неоднократно выражал мысль, что литература сослужила верную службу царю и России. Заслуга, конечно, принадлежит Преобразователю 154 : ибо без него десять литератур не сделали бы ничего! Еще император Николай Павлович, не читавший конечно ни Белинского, ни Герцена, ни Грановского, как слышно было, созвал некоторых предводителей дворянства и поверил им свою мысль об освобождении 155 . Франц<узская> революция 1848 г. не дала ей распространиться — и царствование Александра II стало второю, великою преобразовательною эпохою (после Петра). Он ее творец! Это было...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: 2 ! Ах, счастливец, счастливец! Поведайте, гоняет ли она Вас, по-прежнему, в шею, или кормит ростбифом, как однажды хотела покормить меня, дай Бог ей здоровья! Век не забуду! Да скажите кстати: зачем и по чьему заказу Вы так старались зимой влюбить меня в нее 3 . Не думаю, чтобы и она была в заговоре? Зачем ей нужно было бы это? Ведь у стариков от любви только разве заворот в животе — вот и весь результат! Пожмите ее руку от меня и передайте дружеский поклон. Осенью или зимой пойду опять полюбоваться ею в партере, издали, как милой даровитой артисткой, а как к женщине, буду держаться на расстоянии — например, как отсюда до Звенигорода, так, чтоб она оставалась для меня всегда “мимолетным видением” 4 , как впрочем и всякие женщины! “Что я делаю?” спрашиваете Вы. — А ничего. Часто скорблю, редко улыбаюсь, и все чаще обращаю взоры к небесной родине! Еще питаюсь простоквашей. В мои именины “тетенька” Ваша спекла такой необычайный пирог, какого не едал и сам Петух 5 . Одна половина с мясом, другая с рыбой. В тот день была в городе Елизавета Ивановна и вкусила от этого пирога вместе с Ефр<емом> Ефр<емовичем> и Виктор<ом> Мих<айловичем> 6 , и сотворила мне тем великую радость. (Саня еженедельно гостит у них по три дня, и я недавно отвозил ее и просидел там с час в садике. Саня сзади меня в эту минуту с утра усердно скрипит пером письмо к Вам.) А я принялся писать это письмо только сию минуту, а до тех пор три утра все возился писал огромное письмо по-французски к какому-то Charles Deulin, который пишет мне, что он 17 лет тому назад (excusez du peu! *1 выпросил у меня с одним русским позволения переводить “Обломова”, что они перевели одну 1-ю часть, а затем русский бросил это дело, потом умер. А вот этот Ch. Deulin счел себя вправе, не предупредив меня, после 17-и летнего молчания, ни одним словом, не спросив моего согласия на напечатание одной первой части, взял...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: и исследования. — М.: ИМЛИ РАН; Наследие, 2000. — С. 507—509. — (Лит. наследство; Т. 102). 62 Петерб<ург>, Моховая, 3 3-го июня 1887 Я очень рад, что Вы вспомнили обо мне, дорогой Анатолий Федорович 1 , — вообще, а теперь особенно потому, что имею кое-что сообщить Вам о моем летнем местопребывании. Вы так великолепно очертили мне поле Ваших настоящих наблюдений в имении Масловского, что и мне здесь ничтожны показались петербургские и вопросы и интересы 2 , впрочем, меня мало и даже вовсе не занимавшие, например Брандес 3 и проч. Так и захотелось куда-нибудь подальше, где почище, поздоровее и пошире, и посвежее. И вот я направляюсь послезавтра, 5-го июня, в... Гунгербург , близь Нарвы, дача баронессы Притвиц, на Меррикюльской улице. (По этому адресу и благоволите писать мне туда) 4 . Я помню и радуюсь, что у Вас было (не знаю, есть ли теперь) намерение провести часть лета там же. Не меняйте, прошу Вас, этого благого намерения на другое. Кроме Вашего свойства — радовать собою те места и людей, куда Вы только являетесь, а меня всегда особенно, я еще премного уповаю на Ваше присутствие ради успешности моих новых литер<атурных> работ. Как бы Вы пришпоривали меня и с каким удовольствием я прочел бы Вам все остальное написанное, пользуюсь Вашими верными, дорогими замечаниями и советами! Я кончил все: кроме прочитанного Вам, написано еще листа два печатных 5 . То, что Вы слушали, переписано, почти совсем отделано и отдано в запечат<анном> пакете для хранения издателю и редактору “Нивы”, в качестве залога, а он, или они, т. е. гг. Клюшников , редактор, и Маркс , издатель, были у меня, прослушали (слушали тоже С. А. Никитенко и С. А. Толстая, графиня) — и все они и оне отозвались à peu près...
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Часть текста: сказать, и нечего описывать. Природа... можно сказать — никакой природы там нет. Вся она обозначена в семи следующих стихах, которыми начинается известная поэма Рылеева «Войнаровский»: На берегу широкой Лены Чернеет длинный ряд домов И юрт бревенчатые стены. Кругом сосновый частокол Поднялся из снегов глубоких, И с гордостью на дикий дол Глядят верхи церквей высоких. И только. Напрасно я в своих очерках путешествия силился описывать Якутск, — я полагаю, что силился. А навести справку, заглянуть в книгу, да еще свою, — меня на это нехватает. Стоило бы привести эти семь стихов — и вот верный фотографический снимок и с Якутска и с якутской природы. — Да это и в Петербурге все есть, — скажет читатель, — и широкая река, снегу — вдоволь, сосен — сколько хочешь, церквей тоже у нас здесь не мало. А если заглянуть на Петербургскую или Выборгскую стороны, то, пожалуй, найдешь что-нибудь похожее и на юрты. О гордости и говорить уж нечего! Для полноты картины нехватает в Петербурге якутских морозов, а в Якутске — петербургских оттепелей. Петербург, пожалуй, может еще похвастаться, что иногда отмораживает щеки извозчиков и убеляет снегом их бороды, — но куда до Якутска. Зато уже Якутск пасс перед Петербургом насчет оттепелей. И то и другое весьма естественно: Якутск лежит под 62° северной широты, и Петербург недалеко ушел от него: он расположен под 61°. Но я изменяю обещанию не описывать якутской природы. Если я в путешествии моем вдался в какое-либо описание, а не привел, для краткости, вышеозначенных изобразительных стихов, то это вовсе не оттого, что я не знал или не помнил этого начала поэмы. Напротив, я...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: Галерная, № 20. До 12 часов утра — Вы его застанете всякий день до этого часа дома. Он передаст Вам, как Вы можете помочь мне в моих хлопотах с новым моим чадом, над которым я работал до сих пор усердно. Не знаю только, годится ли. Так как описывать было бы слишком долго, что и как надо сделать, то я передал все ему, да он и сам надсматривал, чтоб я не ленился, а писал, и потому лучше меня знает, как надо все написанное привести в порядок до моего приезда. А все, что написано вновь, также и часть старого — я перешлю Вам по частям, с почтой. С Мих<аилом> Матв<еевичем> еще отправить не могу, потому что тетради мне пока нужны для вставок и поправок. Он едет домой дней на десять и к 1-му августа воротится сюда к своей жене, 3 которая еще должна лечиться, и потом возьмет ее с собою. У него не только дни, но и часы рассчитаны — ему предстоит пропасть дела, следовательно, он много времени Вам посвятить не может. Я удивляюсь его деятельности и немного боюсь, чтобы он сгоряча не надорвался. Дело его — вместе и его страсть. Итак, будьте поаккуратнее, т. е. потрудитесь побывать у него, если не 22, то 23 или 24 числа. Кроме своего журнала, на нем лежит еще обязанность: он ухаживает за своей больной женой, как за ребенком, а оба они представляют не часто...
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Часть текста: в чаще деревьев, у самого обрыва. Борису не спалось, и он в легком утреннем пальто вышел в сад, хотел было догнать Марка, но увидел его уже далеко идущего низом по волжскому прибрежью. Райский постоял над обрывом: было еще рано; солнце не вышло из-за гор, но лучи его уже золотили верхушки деревьев, вдали сияли поля, облитые росой, утренний ветерок веял мягкой прохладой. Воздух быстро нагревался и обещал теплый день. Райский походил по саду. Там уже началась жизнь; птицы пели дружно, суетились во все стороны, отыскивая завтрак; пчелы, шмели жужжали около цветов. Издали, с поля, доносилось мычанье коров, по полю валило облако пыли, поднимаемое стадом овец; в деревне скрипели ворота, слышался стук телег; во ржи щелкали перепела. На дворе тоже начиналась забота дня. Прохор поил и чистил лошадей в сарае, Кузьма или Степан рубил дрова, Матрена прошла с корытцем муки в кухню, Марина раза четыре пронеслась по двору, бережно неся и держа далеко от себя выглаженные юбки барышни. Егорка делал туалет, умываясь у колодца, в углу двора; он полоскался, сморкался, плевал и уже скалил зубы над Мариной. Яков с крыльца молился на крест собора, поднимавшийся из-за домов слободки. По двору, под ногами людей и около людских, у корыта с какой-то кашей толпились куры и утки, да нахально везде бегали собаки, лаявшие натощак без толку на всякого прохожего, даже иногда на своих, наконец, друг на друга. — Всё то же, что вчера, что будет завтра! — прошептал Райский. Он постоял посредине двора, лениво оглянулся во все стороны, почесался, зевнул и вдруг почувствовал симптомы болезни, мучившей его в Петербурге. Ему стало скучно. Перед ним, в перспективе, стоял длинный день, с вчерашними, третьегоднишними впечатлениями, ощущениями. Кругом всё та же наивно улыбающаяся природа, тот же лес, та же задумчивая Волга, обвевал...
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: (1828); юношеская поэма М. Ю. Лермонтова «Корсар» (1828) и др.). См. также роман В. Скотта «Морской разбойник» (1822; рус. пер. — 1829); роман Ф. Купера «Красный морской разбойник» (1828; рус. пер. — 1832; переводился также под зато. «Красный корсар»); «сатанинскую» повесть Э. Сю «Пират Кернок» (1829) и его же «морские» романы с образами демонических разбойников; роман О. де Бальзака «Пират Аргоу» (1836) и др. О значении образа поэта в эстетике романтизма см.: Маркович В. М. Тема искусства в русской прозе эпохи романтизма // Искусство и художник в русской прозе первой половины XIX века. Л., 1989. С. 5—42. С. 268—269. В одной повести местом действия избрал он Америку; обстановка была роскошная ~ изгнанник, похитивший свою возлюбленную. ~ Целый мир забыл их ~ Европеец был соперник героя. — Сюжет повести ориентирован на классические образцы романтической прозы, прежде всего повести Ф.-Р. Шатобриана «Атала» (1801) и «Рене» (1802), изображающие жизнь изгнанника-европейца среди американских индейцев. С. 269. Трудится бездарный труженик; талант творит легко и свободно...», см. также с. 343: — Нет! — сказал он со злостью, — если погибло для меня благородное творчество в сфере изящного, так я не хочу и труженичества... — Противопоставление творчества-вдохновения творчеству-труженичеству — одно из романтических «общих мест» (ср. разработку этого мотива в...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: Поезжайте, дорогой, и привезите крепости телесной и ясности душевной! Выбор мною Гунгербурга на это лето много зависел от Вашего благоприятного отзыва о нем. Сегодня ровно три недели, как я здесь, и я пока не нахвалюсь. Все в зелени кругом, берег неописанно хорош, куда лучше дуббельнского, широкий, красивый, бесконечный! Но главная прелесть — это пустынность, тишина и уединение! Отсутствие толпы и знакомых переносит меня в деревенскую глушь — и я чувствую себя на своей просторной даче, с тремя верандами в разные стороны, совершенным помещиком à la vieille façon *1 . Кругом садик — и до моего слуха не доходит никакого шума и голосов, кроме петушьих. Я даже не ропщу и на прохладное лето: днем хожу в плотном пальто, а ночью кутаюсь в плед — и любо мне — при этом чудесном, свежем и здоровом воздухе! Вот только питание, кроме как воздухом, laisse à désirer *2 . Ал<ександра> Ив<ановна> становится иногда в тупик, чем нас кормить: рынка нет, приносят все разнощики на дом, и что принесут, то и надо есть. Иногда принесут свежей лососины, сига, даже спаржу, а в другой раз сухой говядины, вялой телятины. Алекс<андра> Ив<ановна> сердится и бранит — по обыкновению, меня — и за это, как за все. Едим мы много, но плохо. Бранит меня тоже за то, что ягод нет, что огурцы здесь плохи и т. д. В акциенгауз я не заглядываю: после дуббельнского на него и смотреть не хочется. Музыка жиденькая, точно из крепостных артистов. Я слышал ее издали, а туда, внутро, не абонировался — прежде всего потому, что она играет от 5 до 8 часов дня: это мои обеденные часы, а еще и потому, что за эту паршивенькую музыку берут по 10 руб. с мужского и по 5 р. с женского пола за билет, ровно вдвое, чем в Дуббельне, а за семейный билет взимают 25 рублей. Excusez du peu! *3 Я даже остерегаюсь заглядывать туда, чтоб не наскочить на старых знакомых, и еще хуже — чтоб не нажить новых. Нельзя тогда уединяться: придут ко ...
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: худож. лит., 1952—1955. Т. 7. Очерки, повести, воспоминания. — 1954 . — С. 100—192. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ВЕЧЕР «...Лебедь рвется в облака, Рак пятится назад, а щука тянет в воду!» Крылов ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ЧТЕНИЕ К одному из домов, на Конногвардейском бульваре, к подъезду подъехало, около восьми часов вечера, в мае месяце, несколько экипажей — один вслед за другим, и, высадив господ, отправились по домам. Ровно в восемь часов швейцар получил приказание не принимать никого более. Человек тридцать гостей обоего пола собрались у Григория Петровича Уранова слушать в этот вечер чтение нового романа. Автора романа, как писателя, знали немногие. Он напечатал, без имени, несколько статей по финансовым и политико-экономическим предметам, замеченных и оцененных по достоинству только специалистами. Кроме того, он написал опыт дипломатических мемуаров и напечатал их в весьма небольшом количестве, для немногих. Он занимал некогда дипломатический пост на юге Европы и провел молодые лета за границею. Теперь он был, как и хозяин дома, где назначалось это чтение, членом одного совета и, кроме того, председательствовал в какой-то комиссии по разным преобразованиям. В свете его любили, за огромное богатство, за открытое гостеприимство, за приветливость; а близкие люди — за капитальные достоинства ума и характера. Известие о романе, однако, проникло в общество его круга. Автор, на вопросы, обращаемые к нему, не отрицал, что роман пишется, но более не распространялся об этом. Известно было, что он читал то, что было написано, кое-кому из приятелей, у себя дома, но эти лица хранили о романе скромное молчание. Ближайший приятель и сослуживец автора, Григорий Петрович Уранов, и тот не был посвящен в тайну о романе. Напрасно добивался он от автора ответов на эти вопросы — он ничего не узнал. — Ты не читаешь романов, — говорил ему автор, — ...