Поиск по творчеству и критике
Cлово "QUASI"
Входимость: 3. Размер: 61кб.
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Входимость: 2. Размер: 61кб.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 111кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 86кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 61кб.
Часть текста: сходства! Но я не узнал печатного “Накануне”. Это была не та повесть, какую он мне рассказывал! Мотив остался, но исчезло множество подробностей. Вся обстановка переломана. Герой — какой-то болгар 40 . Словом, та и не та повесть! Значит, рассказывая мне ее, он, так сказать, пробовал, узнаю ли я продолжение Веры и Волохова *56 , и видя, что я угадываю его замысел, он изменил в печати многое. На это он просто — гений! Так он продолжал поступать и далее, и все свои заимствования у меня подвел под эту систему (как увидим ниже) искажения обстановки, то есть места, званий действующих лиц (с удержанием характеров), имен, *57 , национальностей и т. д. Я, однако, продолжал писать свой роман. В 1860 и 1861 годах я поместил отрывки (“Бабушка”, “Портрет”, “Беловодова”) в “Современнике” и “От<ечественных> записках” 41 — и продолжал, в наивности своей, читать и рассказывать (не Тургеневу конечно, с которым мы не виделись, а Дружинину, Боткину и прочим), что делаю. Тургенев обо всем осведомлялся и знал. Так прошло, кажется, несколько лет — до смерти А. В. Дружинина, не помню, в котором году (кажется, в 1864 г.). Летом я...
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Часть текста: один из путей, которые вели к симпатии, а путей этих много и они бывают различны, как в дружбе, так и в любви. Как возникла дружба, с чего началось — это можно и забыть, лишь бы была жива развившаяся из того симпатия. Посадили ли семя, или случайно упало, лишь бы дало цвет и плод. Вы сами же после говорите, что мы наслаждались друг другом, и между прочим — в такие минуты, когда обыкновенно бывает не до друзей: конечно не за тем, чтоб Вы за мной ухаживали. Но ни в том, ни в другом из ваших писем я не нашел прямого ответа на то, зачем Вы извлекли из меня согласие, «что вы ничем мне не обязаны, что это мог бы сделать и Панаев» и т. д. Зачем твердили об этом? Какой повод подал я? Вы избегли этого ответа и начали вместо того 1 по вашему обыкновению — тонко «определять» свойство и историю наших отношений, что было вовсе не нужно. Только вскользь упомянули, что вам легче бы было быть обязанным Панаеву, нежели мне, потому что там нет дружбы и следовательно Вы бы дескать не тяготились ответственностию за неуспех. Вот логика! И Вы еще называете мою речь запутанною! Это было бы и логично и деликатно, в таком только случае, еслиб Вам пришлось выбирать между двумя рекомендациями: моей и Панаева и вы бы предпочли его и уклонились от моей, тогда, чтоб не оскорбить ...
Входимость: 2. Размер: 61кб.
Часть текста: Это была одна его специальность, а другая — тот факт, что Гоголь, бывши в Риме, жил где-то близ его и прочел ему какой-то свой рассказ. С этим патентом он счел себя вправе тереться между литераторами, и я *122 видел его в Баден-Бадене — между Боткиным, Тургеневым и другими. Вот его-то Тургенев понял и оценил, как надежнейшего, благодаря его ограниченности и самолюбию, слугу, прихвостня. Он именно и ходил по саду все с Макаровым; оба ожидали, что я заговорю с ними — и вот тогда они сейчас и донесли бы своему патрону, что я с ними сам заговорил — и конечно налгали бы, что заговорил о нем, то есть о Тургеневе. Но я, понимая, зачем они тут ходят, ни слова не сказал им. Тогда уже Малеин сам подошел и без всякого с моей стороны вопроса начал сообщать мне, что он видел Тургенева за границей и т. д. и что он делает! Не хочу грешить, говоря, что этот Малеин непременно солжет: я не знаю, способен ли он на это? Может быть, он просто хотел попытаться, не заговорю ли я сам о Тург<еневе>? Потом он выведывал, не пишу ли я чего-нибудь, тоже по поручению Тургенева, и очень настойчиво. С 4-й и 5-й частями “Обрыва”, которые *123 писались мною уже тогда, когда я вовсе не видался с Тургеневым (это все помогавшие ему знали — и для этого граф А. Толстой и выпроваживал меня из Петербурга до приезда туда Тургенева), следовательно, он не мог и солгать, что он тут что-нибудь орудовал, — тут он, относительно этих частей, прибегнул к другой манере: он подшептал своим приятелям по выходе их, что они хуже написанного мною прежде — и указывал...
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: учеными, художниками, вообще лицами с более или менее громким именем, и просто с именем, бесцеремонно совершается явное нарушение их воли. Я бы не решился, особенно печатно, высказывать только свое мнение об этом, которое не авторитетно и ни для кого не обязательно: но я на каждом шагу встречаю в обществе подтверждение моего взгляда на обычай передавать через печать публичному оглашению частные, интимные письма, писанные одним лицом к другому — и только для одного этого лица . Это значит переводить на бумагу интимный разговор между собою двух близких лиц, который при свидании вели бы в кабинете, на прогулке, с глазу на глаз, не подозревая, конечно, никакой измены доверия с обеих сторон. Но если одно из этих лиц или кто-нибудь, случайно подслушавший разговор, станет передавать его встречному и поперечному — породит толки, пересуды, — такого вестуна заклеймили бы нелестным именем сплетника. Общество не терпит сплетников: их остерегаются, запирают от них двери. Тем более осмотрительно, казалось бы, следовало поступать в печати, не упрочивая сплетни на весь мир. Между тем это творится сплошь и рядом. Разных известных, — не говоря уже о знаменитых, — деятелей, писателей, ученых, художников, заставляют самих , в их письмах, не назначавшихся ими для печати, рассказывать о себе и о других то, чего они, очевидно, вслух вовсе не желали рассказывать. Едва умерший закроет глаза, как его так называемые «друзья» пускаются на поиски его писем, собирают их, приводят в порядок, издают. Можно судить, какая молвь выступает наружу из сопоставленных на очную ставку между собою разнообразных, нередко разноречивых отзывов, мнений, против воли и желания писавшего. Он говорил на ухо, так сказать, шопотом одному, другому, третьему, нередко про того, другого, про третьего — под влиянием минутного неудовольствия, мимолетного раздражения или, пожалуй, веселого настроения — и вдруг это...
Входимость: 1. Размер: 111кб.
Часть текста: в море. В конце четвертых суток увидели острова Гото, потом всё скрылось в темноте. До сих пор хлопотали, как бы скорее прийти, а тут начали стараться не приходить скоро. Убавили парусов и стали делать около пяти миль в час, чтобы у входа быть не прежде рассвета. Мы незаметно подкрались к Нагасаки. Рано утром услыхал я шум, топот; по временам мелькала в мое окошечко облитая солнцем зеленая вершина знакомого холма. Фаддеев принес чай и сказал, что японец приезжал уж с бумагой, с которой, по форме, является на каждое иностранное судно. «Да мы на якоре, что ли?» — спросил я. «Никак нет еще». — «Ведь мы на рейде?» — «Точно так». — «За чем же дело стало?» — «Лавируем: противный ветер, не подошли с полверсты». Но вот и дошли, вот раздалась команда «Из бухты вон!», потом «Якорь отдать!» Стали; я вышел на палубу. Немного холодно, как у нас в сентябрьский день с солнцем, но тихо. Нагасакский ковш синеет, как само небо; вода чуть-чуть плещется. Холмы те же, да не те: бурые, будто выжженные солнцем. Такие точно в прошлом году, месяцем позже, явились мне горы Мадеры. И здесь, как там, молодая зелень проглядывает местами, но какая разница! Там цветущие сады, плющ и...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: ЮНОСТЬ. РАННИЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ ОПЫТЫ 1 Иван Александрович Гончаров родился в приволжском губернском городе Симбирске (ныне Ульяновске) 6 (18) июня 1812 г. 1 , за шесть дней до вторжения Наполеона в Россию. Родной Гончарову город выдвинул до него немало писателей и деятелей русской культуры — здесь родились Н. М. Карамзин, И. И. Дмитриев, братья Тургеневы, Н. М. Языков, П. В. Анненков, Д. В. Григорович и др. Все они были дворянами и воспитывались в условиях помещичьего уклада. Совсем по-иному обстояло дело с Гончаровым, который происходил из зажиточного купеческого рода. Впрочем, дед Гончарова был армейским офицером и дослужился до чина капитана; но уже отец предпочел военной службе торговлю хлебом. Симбирское купечество не раз избирало Александра Ивановича Гончарова городским головой. Из купеческого рода происходила также и мать писателя, Авдотья Матвеевна Шахторина. В 1804 г., девятнадцати лет от роду, она вышла замуж за 50-летнего Гончарова. У них родилось шесть детей, однако выжили...
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Часть текста: так, из дворян», — отвечал он. Я еще поклонился. Так вот отчего он при шпаге! Оставалось узнать, зачем он встречает меня с таким почетом: не принимает ли за кого-нибудь из своих начальников? Это обстоятельство осталось, однако ж, без объяснения: может быть, он сделал это по привычке встречать проезжих, а может быть, и с целью щегольнуть дворянством и шпагой. Я узнал только, что он тут не живет, а остановился на ночлег и завтра едет дальше, к своей должности, на какую-то станцию. «А вы куда изволите: однако в город?» — спросил он. «Да, в Якутск. Есть ли перевозчики и лодки?» — «Как не быть! Куда девается ? Вот перевозчики!» — сказал он, указывая на толпу якутов, которые стояли поодаль. «А лодки?» — спросил я, обращаясь к ним. «Якуты не слышат по-русски», — перебил смотритель и спросил их по-якутски. Те зашевелились, некоторые пошли к берегу, и я за ними. У пристани стояли четыре лодки. От юрты до Якутска считается девять верст: пять водой и четыре берегом. «Мне надо засветло поспеть на ту сторону», — сказал я. « Чего не поспеть, поспеете! — заметил смотритель и опять спросил перевозчиков по-якутски, во сколько времени они перевезут меня через реку. — Часа в три, говорят, перевезут». — «Что вы: да ведь через три часа ночь будет!» — возразил я. «Извольте видеть, доложу вам, — начал он, — сей год вода-то очень низка: оттого много островов и мелей; где прежде прямиком ехали, тут едут...
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Часть текста: — Важное известие из Едо. — Отплытие. 1 Нагасакский рейд. С 10 августа 1853 года. От островов Бонинсима до Японии — не путешествие, а прогулка, особенно в августе: это лучшее время года в тех местах. Небо и море спорят друг с другом, кто лучше, кто тише, кто синее, — словом, кто более понравится путешественнику. Мы в пять дней прошли 850 миль. Наше судно, как старшее, давало сигналы другим трем и одно из них вело на буксире. Таща его на двух канатах, мы могли видеться с бывшими там товарищами; иногда перемолвим и слово, написанное на большой доске складными буквами. 9-го августа, при той же ясной, но, к сожалению, чересчур жаркой погоде, завидели мы тридесятое государство. Это были еще самые южные острова, крайние пределы, только островки и скалы Японского архипелага, носившие европейские и свои имена. Тут были Юлия, Клара, далее Якуносима, Номосима, Ивосима, потом пошли саки : Тагасаки, Коссаки, Нагасаки. Сима значит остров , саки — мыс , или наоборот, не помню. Вот достигается наконец цель десятимесячного плавания, трудов. Вот этот запертой ларец, с потерянным ключом, страна, в которую заглядывали до сих пор с тщетными усилиями склонить, и золотом, и оружием, и хитрой политикой, на знакомство. Вот многочисленная кучка человеческого семейства, которая ловко убегает от ферулы цивилизации, осмеливаясь жить своим умом, своими уставами, которая упрямо отвергает дружбу, религию и торговлю чужеземцев, смеется над нашими попытками просветить ее и внутренние, произвольные законы своего муравейника противоставит и естественному, и народному, и всяким европейским правам, и всякой неправде. «Долго ли так будет?» — говорили мы, лаская рукой шестидесятифунтовые бомбовые орудия. Хоть бы японцы допустили изучить свою страну, узнать ее естественные богатства: ведь в географии и статистике мест с оседлым населением земного шара почти только один пробел и остается — Япония. Странная, занимательная...
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Часть текста: слово... 1 Гоголь Десять лет ждала наша публика романа г. Гончарова. Задолго до его появления в печати о нем говорили как о произведении необыкновенном. К чтению его приступили с самыми обширными ожиданиями. Между тем первая часть романа 2 , написанная еще в 1849 году и чуждая текущих интересов настоящей минуты, многим показалась скучною. В это же время появилось «Дворянское гнездо», и все были «увлечены поэтическим, в высшей степени симпатичным талантом его автора 3 . «Обломов» остался для многих в стороне; многие даже чувствовали утомление от необычайно-тонкого и глубокого психического анализа, проникающего весь роман г. Гончарова. Та публика, которая любит внешнюю занимательность действия, нашла утомительною первую часть романа потому, что до самого конца ее герой все продолжает лежать на том же диване, на котором застает его начало первой главы. Те читатели, которым нравится обличительное направление, недовольны были тем, что в романе оставалась совершенно нетронутою наша официально-общественная жизнь. Короче — первая часть романа произвела неблагоприятное впечатление на многих читателей. Кажется, не мало было задатков на то, чтобы и весь роман не имел успеха, по крайней мере в нашей публике, которая так привыкла считать всю поэтическую литературу забавой и судить художественные произведения по первому впечатлению. Но на этот раз художественная правда скоро взяла свое. Последующие части романа сгладили первое...
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: десятый из Неаполя! Собираясь 26 или 27 мая выехать отсюда за границу (я уже отпущен) 2 , я отчаиваюсь получить от Вас еще письмо, в ответ на это, а также и опять написать Вам, поэтому постараюсь удовлетворить, по возможности, теперь цели Вашего письма, написанного, как говорите Вы, с тем, чтоб вызвать меня на ответы , хотя Вы почти ни на что меня не вызываете, потому что в письме не поставлено ни одного вопроса, и я счел его скорее за исполнение дружеского обещания написать что-нибудь по приезде в Малороссию. Прежде всего прошу Вас передать мой поклон старому и доброму нашему знакомому, хотя и навсегда, кажется, покинувшему нас Павлу Степановичу 3 . Вы тремя словами, как Роза Бонёр 4 тремя ударами кисти, начертили мне картину Малороссийской жизни — вишневые сады, ниву с волами и варку каши на пашне. Я вспомнил, как такую же кашу почтенный Павел Степанович варил когда-то в Крестовском лесу, куда я приезжал к Вам в тот день проститься — тоже перед отъездом за границу. Вы тогда вступали в розовый период жизни, который, кажется, теперь уже истекает... Тогда была там Анна Романовна 5 и еще какая-то, вследствие строго-добродетельного настроения Вас обеих (с Ан<ной> Ром<ановной>) нелюбимая Вами кокетливая кузина или подруга пансионская, имя и лицо которой я уже теперь совсем забыл. Но картина Малороссии уже не пленяет меня, да и никакая больше, даже и здоровью и силам Павла Степановича, покупаемым жизнью в глуши и сельскими трудами, я не завидую. Я даже сомневаюсь, чтоб эта деревенская стихия, охватившая Вас на время и подкупающая простором полей, весенней теплотой и запахом цветов, могла надолго задержать Вас в плену. И Вам, как мне, захваченным довольно поздно более строгими и серьезными требованиями жизни, некуда деться от тоски. Суровый...