Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на цифры
Показаны лучшие 100 слов (из 327).
Чтобы посмотреть все варианты, нажмите
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 3. Размер: 44кб.
Часть текста: Примечания. 3. Прототипы романа. ПРИМЕЧАНИЯ ОБЛОМОВ 3 Прототипы романа Вопрос о том, существовали ли прототипы персонажей «Обломова», и о том, является ли Обломовка слепком какой-либо определенной местности, возник у исследователей творчества Гончарова далеко не сразу. Прежде всего может быть прослежен интерес к личности самого писателя, вследствие некоторого сходства его с главным героем романа. Б. М. Энгельгардт в своей монографии «Путешествие вокруг света И. Обломова» (см. о ней: ЛН Гончаров . С. 15—24) указывал, что отождествление писателя и его героя началось после знакомства широкой публики с книгой «Фрегат „Паллада”», когда, приняв «за чистую монету его рассказ о плавании, читатель и критика приняли данную в этом рассказе „литературную маску” за достоверное изображение автора. Именно с этого времени <...> в критике при разборе произведений Гончарова зачастую начинают широко применяться ссылки на конкретную личность писателя и возникает <...> традиционный легендарный образ Гончарова-человека...» (Там же. С. 69). Гончаров много раз подчеркивал (и мысль эта переходила из личных бесед и частной переписки в «Необыкновенную историю» (конец...
Входимость: 3. Размер: 54кб.
Часть текста: и гадании на картах. С. 133. Пришли последние дни: восстанет язык на язык, царство на царство ... — Выражение «последние времена» используется в целом ряде библейских текстов (книги Ездры, пророка Даниила; послания апостолов Петра, Иоанна, Иуды и др.); ср. его использование во «Фрегате „Паллада”» (наст. изд., т. 1, с. 212). «Восстанет язык на язык, царство на царство...» — евангельская цитата (Мф. 24:7; Мк. 13:8; Лк. 21:10). С. 133. ... даже кометы в тот год не было ... — Появление кометы считалось предвестием бед: «...явившаяся и проходящая комета, а особливо с хвостом, значит в простом народе общественное несчастие, то есть мор, голод или войну и прочая» ( Чулков . С. 225). Любопытно, что именно в 1843 г. (предположительное время действия в части первой романа; см. об этом с. 499—500, примеч. к с. 33) наблюдали очередную комету; см. очерки Р. Зотова: «Комета 1843 года», «Еще некоторые сведения о комете»; «Еще несколько подробностей о комете» ( СПч . 1843. № 73, 74, 91. 2, 5, 27 апр.); ср. также статьи «О новой...
Входимость: 8. Размер: 49кб.
Часть текста: именно 1847 г. 2 Гончаров, очевидно, надеялся, что роман удастся написать в довольно короткий срок. Иначе вряд ли бы уже в самом начале осени 1847 г. появилось печатное упоминание о будущем произведении. В объявлении «Об издании „Современника” в 1848 году», конечно же не без ведома самого писателя, сообщалось: «...И. А. Гончаров, автор „Обыкновенной истории”, изготовляет новый роман , который редакция также надеется поместить в своем журнале» ( Некрасов . Т. XIII, кн. 1. С. 57). Объявление появилось в № 9 «Современника», цензурное разрешение на выпуск которого последовало 31 августа 1847 г. Зарождение замысла «Обломова» было органичным и закономерным. В «Необыкновенной истории» сказано: «В начале 40-х годов, когда задумывался и писался этот роман («Обыкновенная история». — Ред. ), я еще не мог вполне ясно глядеть в следующий период, который не наступал, но предчувствия которого жили уже во мне...». Формирование замысла в определенной мере (по отношению к главному герою и двум его Обломовкам — деревенской и городской) могло быть связано со статьей...
Входимость: 2. Размер: 80кб.
Часть текста: совсем не похожим на первого и второго, и чем больше в него всматривался, тем больше казался он мне непонятным и неуловимым: он по-петербургски мог в одно и то же время смеяться и плакать, шутить и важно говорить” 93 . В другом месте находим такую характеристику нашего писателя: «Это был удивительный человек, его никак нельзя было охарактеризовать одною фразой. Если можно так выразиться, это была какая-то механическо-химическая смесь самых разнообразных качеств. Иногда оживлен и сыпал остротами, через минуту взор его потухал, и он зевал от того, чем за минуту перед тем интересовался <...> У него никогда нельзя было угадать, чем он руководится в том или другом поступке. Характер его, капризный, крайне подвижный и неуловимый, не укладывался в обыкновенные рамки. Вся довольно полная фигура его, кажется, только и говорила: “оставьте, пожалуйста, меня в покое: ведь я вас не трогаю, — ну так и идите себе своей дорогой!”» Его мысль никогда не направлялась, что называется, a motu *5 . Остановит внимание его какой-нибудь предмет — хорошо, не остановит — тоже хорошо» 94 . Сам он представлял себя, как “нервный, впечатлительно-раздражительный организм”; он не мог хладнокровно спорить: лучше защищается письменно, чем словесно: “сидя за пером, я покоряю себе нервы, а споря на словах, — например с Вами, — я покоряюсь нервам и теряю самообладание” 95 . Достаточно было самого незначительного повода, чтобы настроение его менялось и совершенно спокойный писатель раздражался,...
Входимость: 2. Размер: 52кб.
Часть текста: “Паллада“ — произведение уникальное в русской и мировой литературе путешествий и по жанру, и по концептуальности созданного в нем, поистине глобального образа современности. Убеждение Гончарова в том, что “только роман может охватывать жизнь и отражать человека“, имело под собой, как отмечалось выше, мировоззренческую основу. Сама новая прозаизированная действительность с ее невидимым “механизмом“, “скрытыми пружинами“ требовала для своего воплощения не поэмы, эпопеи или трагедии, но романной формы. В качестве одного из ее первых образцов писателем мыслилась и его “Обыкновенная история“. Мысль о прозаичности современной жизни заключена уже в заглавии произведения: это история обыкновенная, а не героическая, не высокая. С ее центральным героем — молодым дворянским интеллигентом, выпускником университета и наследником родового поместья Грачи Александром Адуевым, — читатель знакомится в переломный для него момент: Александру “тесен стал домашний мир“ (I, 11) — его неодолимо влечет “в даль“, то есть в несравненно более обширный, чем привычный, “новый мир“ (I, 39). Такова экспозиция романа. Произведение тем самым сразу же ориентировано на современный всемирно-исторический процесс. В самом деле: устремления героя “Обыкновенной истории“ прямо противоположны руссоистскому (сентименталистскому) идеалу “естественной“ жизни на лоне природы, в кругу любящих его друзей и близких. Не влечет его и романтический “призрак свободы“ (Пушкин) от ложной и лживой цивилизации, владевший умами предшествующего поколения. Ведь в обоих этих случаях Александр остался бы в деревне. С другой стороны, и не условия существования — деревенские на столично-городские — меняет своим “исходом“ из...